«Давай-давай, сыночки!» : о кино и не только
Шрифт:
Сидит в платье. Отдали кровать. – Крик!
Беготня… На полу у своей двери… Мария командует, не донесем на стол… Постелили… дети несут подушки… одеваются наволочки… простыни… влажные простыни… Мария убегает. Все помогают…
– Умм (первый стон).
– Нет воды… – внятно ответила Вавилова…
– Что? – спросила Люба.
– Схватка…
– Коля! – держала Клавдия Магазаника за руку. – Ты живой?
– Коля, – гладила она его руку… – Ты не виноват… Коля, у меня ребеночек…
– Ты, Ефим, частник! Частник!
– Все мы часть целого…
– Это другое…
Пьет
– Спасибо… Коля… Живой?.. Молодец… Я вот всё… Кончаюсь… Не сержусь… Коля…
– Это Ефим.
– Ефим частник… частник…
– Все мы частники… часть от целого…
– Нет… Это ты брось… мы часть от мировой революции… Верно, Коля? Иначе кончено!.. А любовь? А? Зачем она, Коля? Зачем она мировой революции… Что это… Ой, Коля… Что это?..
– Это ничего… это вторая схватка…
Акушерка бьет по лицу… бьет по лицу…
– Умерла?
– Вон! Все отсюда… – Мария выпроваживает всех…
Панорама на старухе, старуха молится, шевеля одними губами…
Мария выталкивает всех за окно…
Бьет по лицу! Закрывает и открывает глаза Вавиловой.
Вавилова взялась за сердце, садится на столе. Выталкивает баб. Хочет встать!
– Врете! Полк! Шашки наголо! Речь говорить буду! Бей их! Упала…
(Только бы живой…)
Пустая комната… На столе Вавилова… (Плачет ребенок… заливается…)
Калитка… Вывела Марию в обмороке… Привела в чувство…
– У нас родился мальчик, – белыми губами сказала Вавилова…
Плачет ребенок… спокойная Клавдия… Взяла ребенка, плачет… Гром! Ливень забарабанил по стеклу… Плачет Вавилова…
1966
Внимание, черепаха! (Мосфильм, 1970)
Телеграмма (Мосфильм, 1971)
Авторы сценариев Семен Лунгин, Илья Нусинов
Режиссер Ролан Быков
Мои авторы [7]
Кинодраматурги Илья Нусинов и Семен Лунгин – мои авторы. На киностудии «Мосфильм» я поставил подряд два фильма по их сценариям: «Внимание, черепаха!» (1969–1970) и «Телеграмма» (1970–1971). Они мои авторы, я их режиссер – это уже на всю жизнь, из песни слова не выкинуть. Я не смогу, да и не хочу быть объективным по отношению к ним. Я именно пристрастен, потому что люблю их и горжусь ими.
Творческие взаимоотношения сценаристов и режиссеров – предмет бесконечных исследований, споров и дискуссий. Это стало модой. Сегодня мы широко обсуждаем взаимодействие в хоккейных звеньях, футбольных командах и творческих содружествах.
7
Предисловие к книге «Внимание, черепаха! Телеграмма» (М.: Искусство, 1975).
Когда фильм получается – особых проблем нет. Знаменитый треугольник автор – режиссер – актер определяется критикой как образцово-равносторонний: автор отобразил, режиссер вскрыл, актер воспроизвел. В итоге – творческая удача как результат коллективного прилежания.
Когда же фильм не получается, геометрия творческого содружества становится совершенно иной. Знаменитый треугольник неожиданно превращается в порочный и замкнутый круг, и вопрос ставится ребром: «Так кто же, в конце концов, первый?! Автор, режиссер или актер? Кто первый,
кто главный и, стало быть, кто виноват?!» Тут уже стороны впадают в теории, как в амбицию, и дискуссия разворачивается на уровне знаменитого средневекового спора, что было вначале, яйцо или курица.И хочется спросить: «А если это любовь?»
Если в основе творческого содружества встречается не только явное, но и скрытое, не только ясное, но и непонятное, не только верное, но ошибочное – как быть тогда? Если внутри творческого содружества есть привязанность, ненависть, страсть, сомнение… если это все-таки любовь?
Если обязательно нужно определить место, то, разумеется, первым нужно будет назвать автора, вторым режиссера, а третьим актера. Но это только номера на майках бегунов, кто же из них окажется лидером, сказать еще нельзя. Лидер – не должность, а факт. У первого есть единственный признак – он впереди.
Великие русские актеры Давыдов, Варламов, Живокини без всякой помощи режиссуры блистали в немудреных водевилях. Кто же оказался впереди? Конечно же, великие русские актеры.
Евгений Багратионович Вахтангов с группой молодежи поставил «Принцессу Турандот» Карло Гоцци. Он не очень следовал за автором. Актеры были еще неопытны. Родился театр, родилась традиция. Кто же был впереди? Разумеется, Евгений Вахтангов, режиссер.
В годы гражданской войны огромным успехом пользовались «Разбойники» Шиллера в самодеятельных постановках красноармейцев. Тут уже впереди был Шиллер, автор. А может быть, и не только он, а еще и Время! Тот высочайший эмоциональный заряд, который двигал огромными массами революции.
Нет, не порядковый номер определяет дисциплину в творческих содружествах, а совсем другое.
Можно сказать, что моих авторов, Илью Нусинова и Семена Лунгина, отличает верность истине. Они всегда готовы с этой точки зрения пересмотреть собственные позиции, потому что они духовно богаты; или, наоборот, категорически настаивать на них, потому что они принципиальны.
Ведь главное не спор, не то, что разъединяет автора и режиссера, а именно то, что их объединяет, их согласие. Творческие содружества сильны не конфликтами, а именно дружбой, единством взглядов, привязанностей, убеждений. И тогда пусть будут споры – в них родится истина, и тогда, как не болезнен конфликт, он преодолим. Тут все определяет личность, и в первую очередь личность авторов.
Какие же они, мои авторы?
Ну, во-первых, очень разные!
Один – открытый, яркий, броский, шумный, блистательный, артистичный. Это Семен Лунгин. Он может неожиданно вспыхнуть новой идеей, смехом, гневом. Он может хлопнуть дверью или распахнуть ее и заключить вас в объятия. Он не постесняется набежавшей слезы, и в этом его мужское достоинство. Он не побоится проклясть, хотя ему легче простить.
Другой – вроде бы полная противоположность. Он мягок, негромок, он добротно серьезен. Он как-то запросто умен. Он очень сдержан, и там, где у другого хохот, у него неожиданно грустная улыбка. Это Илья Нусинов. У него замечательный дар слушать другого. И не только слушать, но и слышать. Его доверчивое внимание иногда столь обязывало меня, что я мог вдруг высказать идею, за минуту до этого даже не подозревая, что она у меня имеется.
Они разные, но не «лед» и «пламень», совсем нет.
В динамизме Семена Лунгина вы всегда угадаете четкое развитие мысли, а за спокойной сосредоточенностью Ильи Нусинова вы наверняка рассмотрели бы огромный темперамент. Они давно проникли друг в друга, обменялись достоинствами и поделили судьбы. Война, фронт, тыл, печали, радости – все пополам, хотя истоки у них разные.
Семен Лунгин окончил ГИТИС, работал в Московском драматическом театре имени К. С. Станиславского. За ним – его величество Театр.