«Давай полетим к звездам!»

Вчера я убил почти весь день, чтобы договориться с Михеевым о встрече. Секретарь в приемной на все звонки холодным и бесстрастным голосом сообщала, что Василий Павлович занят, у него совещание, когда совещание окончится - неизвестно, но после его окончания Михеев сразу же уезжает в министерство. На это ледяное сердце на том конце телефонного провода совершенно не действовали увещевания и объяснения, и я уже совсем было отчаялся добиться встречи с Главным конструктором нашей лунной ракеты.

Выручила меня Инга. Она с полчаса молча наблюдала за жалкими потугами прорвать секретарскую блокаду, сидя на диване в моей гостиной, попивая кофе и уплетая песочное печенье. А потом смилостивилась, сладко, как-то по-кошачьи, -как умеет делать только она, - потянулась и сказала, бросив на меня игривый взгляд:

– Да, Луганцев... Придется тебя выручать. Ты сколько в газете работаешь? Уже три года? И за это время не научился правильному общению с секретарями больших начальников?

– Это не секретарь, - я хмуро кивнул в сторону телефона.
– Это какая-то мегера! Блокада!

– Любую секретарскую блокаду можно преодолеть, -наставительно произнесла Инга.
– При личном общении хватило бы обычной шоколадки...

– Ну, это я и без тебя знаю, милая моя советчица, -огрызнулся раздраженно.
– Но чтобы вручить шоколадку этой бабе-яге, нужно сначала проникнуть на территорию режимного предприятия, на котором она соизволит работать. А чтобы получить пропуск на секретный завод, я должен сначала

договориться с этой мадам о времени посещения ее босса. Замкнутый круг, золотце.

– Замкнутые круги нужно размыкать, - настойчиво гнула Инга.
– Знаешь такую пословицу - “Клин клином вышибают”?

– К чему ты клонишь?
– недовольно буркнул я.
– Мне нужно устроиться на работу секретарем к Михееву, чтобы взять у него интервью?

– Это не обязательно, - повела плечиком Инга и поучающе изрекла:

– Против секретаря большого начальника есть очень эффективное и неоднократно проверенное средство - секретарь еще большего начальства. Ну-ка, продиктуй номер телефона приемной твоего недостижимого Михеева...

Она одним пальчиком набрала шестизначный номер. Несколько секунд шел вызов, пока на том конце сети не сняли телефонную трубку.

– Здравствуйте, - голос Инги зазвучал как-то по особенному звонко и строго.
– Вас беспокоят из приемной члена ЦК КПСС Алексея Ивановича Аджубеева. Алексей Иванович просил соединить его с академиком Михеевым.

Пауза длиной несколько секунд. Потом Инга протянула мне телефонную трубку и прошептала:

– Держи, дело сделано.

– Алло, - из динамика доносится хрипловатый басок академика.
– Михеев слушает.

– Василий Павлович?
– ладонь, судорожно сжимавшая телефонную трубку, вспотела от напряжения.
– Моя фамилия Луганцев, я звоню по поручению главного редактора газеты “Советские Известия” товарища Аджубеева.

– Да, да, я знаю, - торопливой скороговоркой сообщил собеседник.
– Алексей Иванович уже звонил вчера и просил, чтобы я вас принял. Это по поводу интервью?

– Да, - облегченно выдохнул. Ай да шеф! Сделать за меня такой кусок работы - и молчок! Узнаю его стиль: максимально благоприятствовать подчиненным, но и спрашивать потом строго.
– Василий Павлович, я хотел бы встретиться с вами на днях, чтобы поговорить...

– Завтра в десять утра вас устроит?
– вопросительно пророкотал академик.

– Устроит, Василий Павлович, - с радостью согласился я.
– Куда мне подойти?

– Приезжайте к нам на завод в Подлипки. Дорогу знаете?

– Знаю, Василий Павлович!

– Вот и замечательно, пропуск на ваше имя будет заказан, - он чуть помедлил и продолжил:

– И вот что, товарищ Луганцев... У нас здесь предстартовая запарка. Это значит, что без помех побеседовать в кабинете нам вряд ли позволят. Как вы посмотрите, если мы прогуляемся по территории предприятия и на ходу поговорим обо всех вопросах, которые вас интересуют?

– Отлично, Василий Павлович!

– Тогда давайте ровно в десять встретимся в моей приемной в административном корпусе. Дорогу вам покажут на проходной.

– Инга, - трубка легла на телефонный рычаг, - я у тебя в долгу. Поцелуйчик хочешь?

– Мелковато мыслите, спецкор Луганцев, - Инга весело фыркнула.
– Маловато будет!

– Пять поцелуев!
– я резко взвинтил предложение.

– ...И совместный культпоход в театр в субботу, - хитро улыбнувшись, закончила Инга.

...На следующий день ровно в десять утра я уже маячил в приемной у Михеева. На удивление, оказался единственным посетителем.

“Непробиваемая” секретарь была дамой в возрасте около сорока. Строгий серый деловой костюм, волосы безупречной “шишечкой” сколоты на затылке, взгляд сосредоточенный. Типичная зубастенькая канцелярская крыска.

Чуть в стороне от письменного стола секретаря, на стене висел большой портрет Юрия Гагарова. Космонавт, одетый в оранжевый скафандр и белый гермошлем с алой надписью “СССР”, улыбался с холста знаменитой, “гагаровской” улыбкой. В правом углу картины шла размашистая подпись Юрия Алексеевича. Четко читалось “Гагар”, а дальше буквы превращались в волнистую линию. Странная подпись. Кажется, обычно Гагаров расписывается иначе.

С детства терпеть не могу никаких тайн. Если есть тайна -я должен ее обязательно раскрыть. За странной подписью Гагарова на портрете была какая-то тайна. Мелкая, малюсенькая, микроскопическая, но она впилась в мое сознание стой же бесцеремонностью, с которой мелкий гвоздик из подошвы ботинка впивается в пятку: вроде бы и не больно, но все время ощущаешь неудобство при ходьбе.

Василий Павлович не заставил себя долго ждать, и уже через пять минут мы отправились в прогулку по территории предприятия.

– Особо вдаваться в конструктивные особенности лунной ракеты-носителя я не буду, - начал Михеев.
– Те читатели вашей газеты, которые захотят более подробно узнать об этом, пусть полистают популярные научные и технические журналы. “Наука и жизнь”, “Земля и Вселенная”, “Техника - молодежи”... В октябрьских номерах будет сразу несколько больших публикаций. Ну, а в общих чертах, -пожалуйста.

Академик был одет в темно-синий плащ, на голове модная светло-коричневая шляпа. Рослый, широкоплечий, осанистый.