Давай поменяемся! Книга 1

Глава 26

– Отец! – мальчик отложил карандаш и какие-то наброски, подбежал к Эдмонду. Я ожидала, что они обнимутся, но, как всегда не вовремя, Виардо включил «мороз». Сухо потрепал по плечу сына.

– Надеюсь, в мое отсутствие ты ничего не натворил? – строго спросил Эдмонд, заложив обе руки за спину, сразу превращаясь в занудного старикашку.

– Нет, отец. Я слушался няню и учителя. И гулял с мисс Ксенией, – глаза Бастиана потухли. Холодный тон отца на корню убивал все порывы ребенка. Я не выдержала и пихнула Эдмонда локтем под ребра. Тот охнул, сердито глядя на меня.

– Господин Виардо, можно вас на два слова, - процедила сквозь зубы, утаскивая его за дверь.

– Что такое, Ксения? Зачем ты…

– А ты не понимаешь, да? Ребенок ждал тебя! Переживал, вернешься ли ты вообще? Мы с ним все глаза проглядели, высматривая тебя. А ты что?

– Что? – спросил Эдмонд, все еще не понимая к чему клоню.

– А ты похлопал его по плечу и начал зудеть о поведении!

– Зудеть??

– Господиии… Что ж ты непонятливый такой! Сына нужно было обнять, поцеловать! Сказать, что скучал! Сказать, что очень рад его видеть. Поиграть с ним, подурачиться! – мне приходилось все разжёвывать, объяснять буквально на пальцах, что жутко бесило.

– Но, Ксения, мы уже как-то касались этой темы, и я объяснял тебе, что Бастиан – будущий воин, а не кисейная барышня в рюшах. И ни к чему с ним ласкаться.

– Да? Ни к чему, говоришь? – я сузила глаза и уперла руки в бок. – Что ж, в таком случае и тебе ни к чему ласки да поцелуи. Ты же у нас великий военачальник! Суровому мужчине не к лицу нежности! – и прежде, чем Виардо успел что-то возразить, я развернулась на пятках и почесала в свою комнату, игнорируя все попытки меня остановить.

Я решила, что покажу этому отмороженному отцу каково это – когда с тобой обходятся так сухо и холодно. Я разработала стратегию поведения. Теперь всегда и везде, я буду держать с ним дистанцию, обращаться официально. Никаких объятий и обращения на «ты». Операция «Перевоспитание» входит в свою первую фазу.

Я потирала ручки от удовольствия, предвкушая предстоящее сражение за эмоциональность Эдмонда. Только бы терпения мне хватило! А то долго избегать общения с ним будет довольно сложно. И лишь бы ослиное упрямство Виардо не перевесило, а то все мое перевоспитание полетит коту под хвост.

Пока я размышляла над тем, как мне себя вести в ближайшие дни и не проколоться, за моей дверью начал нарастать шум. Сначала подумала, что это Эдмонд бушует после моих слов. Но потом, прислушавшись, поняла, что голоса женские. Распахнула дверь и застала такую картину.

– Тише вам, что как бабы на базаре! – шипела на кучку женщин Николет. Все разом вздрогнули, когда дверь открылась.

– Мисс, простите нас! – затараторила горничная. – Мы узнали, что вы владеете магией жизни и сотворили чудо для парня из поселка. И пришли попросить за нашу кухарку, вот.
– И барышни выпихнули вперед молодую пышечку-кухарку.

– Не бойся, госпожа добрая! – поучительно наставляла Николет робкую барышню.

– Что ж, проходите раз пришли, – я распахнула дверь пошире, пропуская всю честную компанию в покои. Женщины протиснулись по очереди, сбиваясь в комнате обратно в испуганную стайку.

– Что с вами произошло? – спросила у кубышечки. Но та испуганно молчала и наматывала край фартука на палец.

Николет пихнула кухарку, подталкивая ко мне поближе. Она протянула мне ладонь, на которую до этого наматывала фартук. На руке не хватало большого пальца.

– Как же вы на кухне умудрились себе палец отрезать? – моему удивлению не было предела. Порезы при готовке это обычное дело. Но потерять палец целиком?? Это как-то слишком.

– А я не на кухне, - тихо проговорила кухарка. – Мой отец держит мясную лавку в городе. До того, как я попала к господину Виардо на кухню, работала у отца. Придерживала тушки во время разделывания. Неудачно руку подсунула под отцовский топор. И вот, пальца как не бывало. – Грустно закончила она свой рассказ.

– Тогда понятно. Давайте вернем вам пальчик, - я улыбнулась ей и взяла за руку. Кухарка ойкнула, смущаясь прикосновений. А я, как всегда, прикрыла глаза, представляя себе аккуратный пухлый пальчик, там, где его сейчас не было.

– Пусть появится новый большой палец. С ровным ноготком, с гнущимися суставами, а так же восстановится чувствительность кисти и работоспособность пальца, – свои пожелания озвучила четко, громко и ясно.

Я отпустила руку кухарки, отступая от девушки. Та сразу спряталась за спины своих товарок. Николет вопросительно на меня посмотрела.

– Да, на этом все, - ответила на ее взгляд. – Через день-другой палец восстановится.

На лицах собравшихся барышень читалось недоверие. Они ожидали явного мгновенного чуда и, судя по всему, я не оправдала их надежд. Вежливо поклонившись мне и поблагодарив, женщины покинули мои покои. Осталась только Николет.

– Мисс, вы уж простите меня за вторжение. Это была моя затея, – начала оправдываться горничная.

– Николет, все в порядке. Только боюсь, твои подружки остались недовольны, - хмыкнула я, - ожидали, что палец тут же появится. Но это не быстрый процесс. Должно пройти какое-то время, прежде, чем ткани восстановятся.

– Я верю вам, мисс! И не сомневаюсь в ваших способностях. А этим недалеким, - Николет пренебрежительно махнула в сторону кухни, - будет потом наука, как не верить госпоже!

– Спасибо за доверие, Николет, мне приятно, – я тепло улыбнулась девушке. Привыкла уже к ее компании и заботе, за те недели, что провела в особняке.

– Ну что вы, мисс, - смутилась она, - всегда пожалуйста! Вам что-нибудь нужно сейчас? – поинтересовалась у меня.

– Нет, можешь быть свободна. – Николет собралась уйти, как я вспомнила, что хотела у нее узнать.

– Николет, а ты не знаешь, как там принцесса поживает? – мне было очень любопытно, что происходит с пленницей.

Николет притормозила у входа, отвечая на мой вопрос.

– Ее разместили в самых дальних гостевых покоях. От вас через пять дверей. Возле ее комнаты всегда два лакея стоят. Мимо них и мышь не прошмыгнет, мисс.

– А что горничная говорит, которую приставили к ней?

– Ничего особенного. Молчит все время принцесса, да нервно расхаживает по комнате.

– Я бы тоже на ее месте нервничала, - заметила себе под нос. – Спасибо, Николет!

Горничная ушла, а я осталась наедине со своими мыслями и чувствами.

Глава 27