Давай сыграем… в любовь…

Девушка вдруг почувствовала себя принцессой, которую похитил злой дракон, жаждущий заполучить земли Северной марки, открывавшие для Империи безопасный выход к морю.

Амалия просидела в тени дерева, пока не замерзла. За это время никто не вышел в парк искать ее. Никому не нужная невеста. Девушка судорожно вздохнула.

Умри она сейчас, новый император равнодушно пожал бы плечами, а Лили бы даже обрадовалась. На миг мелькнула мысль действительно умереть или же, что было даже лучше, инсценировать свою смерть, но девушка одернула себя. У нее не было ни денег, ни возможностей прожить одной. В лучшем случае её могли бы взять гувернанткой, но, увы, Амалия отдавала себе отчет, она была слишком молода и не имела рекомендаций.

К тому же побег лишал её возможности пользоваться магией: даром обладали лишь представители знатных и древних родов. Хотя магия для нее была в данном случае бесполезна. Согласно традиции, все девочки обучались целительству, считая, что остальные магические знания могут быть опасны и повредить женский рассудок.

Мальчиков учили боевой магии. В свое время брат собирался научить Амалию нескольким заклинаниям, но их обнаружили слуги и тотчас же доложили эрцгерцогу. Амалию на неделю лишили сладкого, а Альфред, с трудом избежавший порки, писал огромное сочинение о магии.

Вздохнув от нахлынувших так не вовремя воспоминаний, девушка направилась в отведенные ей покои.

Там была гостья. Графиня Ольшанска. Одетая, как и положено по протоколу, во все черное, она напоминала ворону.

Амалия настороженно замерла, но тут же — сказалась многолетняя выучка — взяла себя в руки. Мило улыбнувшись, девушка подошла к ней.

— Графиня, — она безмятежно пожала руку гостье, — Рада вас видеть. Чем обязана?

— Моя дорогая контесса, — улыбка графини напоминала скорее оскал, — На самом деле я пришла извиниться…

— Извинится? За что?

— За то, что так долго пренебрегала своими обязанностями по отношению к вам! Меня может в какой— то мере оправдать лишь то, что гибель императрицы Анны, чья дружба была мне истинной наградой, потрясла меня.

— Да, для вас это — тяжелая утрата, — Амалия постаралась, чтобы её голос звучал как можно более невинно. Графиня поджала губы и бросила пристальный взгляд на девушку, словно гадая, действительно ли она такая дура, или же слова имели двойной смысл. Та в ответ лишь широко распахнула глаза, изображая наивное внимание, сказывались годы тренировок и общение с матерью. По всей видимости, графиню это успокоило, и она продолжила:

— Я рада, что вы понимаете всю горечь моей потери. Конечно, вы не знали Её Императорское Величество лично…

Амалия лишь приподняла брови, выражая удивление.

— Я была ей представлена своей матушкой, — коротко заметила она.

— О, моя дорогая! Быть представленной на балу или же общаться с императрицей лично — большая разница! — графиня торжествующе посмотрела на Амалию, та промолчала, раздраженно передернув плечами. Навязчивость посетительницы начинала её злить. Это было неприлично, но она ничего не могла с собой поделать.

Девушка прекрасно понимала, что графиня каким— то образом узнала о предложении Рудольфа и о согласии, данном её отцом. Впрочем, новости по столице всегда распространялись достаточно быстро.

Амалия опустилась в кресло, даже не обращая внимания на свою гостью. Ту такое пренебрежение не смутило. Вернее, графиня его попросту не заметила, списав молчание девушки на робость провинциалки, попавшей в блистательное имперское общество. Законодатели моды, блюстители нравов, представители высшего общества Империи всегда снисходительно относились к тем, кто не вращался в их кругу постоянно.

— Разумеется, я исполню волю моей дорогой подруги и введу вас в общество, как она и желала… — продолжала вещать графиня.

— Простите? — девушка отвлеклась от своих мыслей, — О чем вы говорите?

— Моя дорогая, вам, воспитанной в небольшом герцогстве, наверняка будет здесь… одиноко. К тому же вам, как и подобает воспитанной девушке, просто необходима компаньонка! Дама приличий, которая сопровождала бы вас повсюду, иначе ваша репутация непременно пострадает.

— Да неужели? — процедила Амалия, графиня кивнула:

— Не сомневайтесь! Взять хотя бы эти непристойные аудиенции с принцем в кабинете императора!

Девушка усмехнулась, вот к чему клонила ее гостья.

— Я не вижу ничего непристойного в этих аудиенциях, — возразила Амалия, — Принц Рудольф совсем скоро станет императором.

— Именно, поэтому его невеста должна быть примером для всех, не так ли? — графиня улыбнулась, — Я понимаю, что столь юной девушке, как вы, тяжело обходиться без материнской опеки и советов. К тому же, как вы понимаете, за вами сейчас будут следить тысячи глаз верных поданных нашей славной Империи.

Амалия молчала, но, во всяком случае, теперь она слушала очень внимательно, и графиня, окрыленная успехом, продолжила:

— Поэтому очень важно, чтобы вы соответствовали всем ожиданиям…

— Боюсь, я не выдержу такой чести, — оборвала её девушка, — Быть предметом для слежки не слишком почетно…

— Что поделаешь, моя дорогая, о, вы же позволите называть вас так по старой дружбе? — графиня слащаво улыбнулась, — Я понимаю, что свалившаяся на вас ответственность огромна, поэтому я и пришла вам на помощь! Я ведь гораздо опытнее вас, и всегда смогу подсказать вам!

— Правильно ли я понимаю, что вы желаете получить место статс-дамы?

Графиня рассмеялась:

— О, милая, я и так была первой статс-дамой и наперсницей Её Величества, — она картинно промокнула глаза кружевным платком, — И в память о своей дражайшей подруге я готова помочь и ее несостоявшейся невестке!

Амалия скрипнула зубами. Меньше всего на свете ей хотелось видеть около себя эту напыщенную лицемерку. С другой стороны, ей нужна была компаньонка, но где её искать, девушка просто не представляла — как правило, дома дочерей эрцгерцога сопровождала мать или многочисленные тетушки, зачастую такие же глупые, как и женщина, сидящая сейчас напротив Амалии в гостиной. Правда, они вели себя гораздо скромнее, слишком уж зависели от милости эрцгерцога.

— Мне лишь интересно, как к этому отнесется принц Рудольф, — осторожно заметила девушка, используя последний повод для отказа. Графиня слегка оживилась, её глаза лукаво блеснули:

— О, не переживайте, Руди, мы все называем его Руди, будет лишь благодарен мне. Скажу вам по секрету, я написала ему письмо с прошением, и он был столь любезен, что ответил, что мы с вами вольны поступать, как сочтем нужным, но это было бы неплохим решением для нас всех.

— Все? Могу ли я узнать, кто все? — Амалия невольно заинтересовалась именно этим, поскольку, уже успев столкнуться с характером принца понимала, что за вежливыми фразами, наверняка написанными бароном Фришем, скрывается приказ принять графиню, и она не имеет права обсуждать его.