Давай узнаем правду
Шрифт:
— Нет, не оглохла. Я прекрасно тебя слышу. Вот только занята и не хочу тратить время на общение с... таким как ты, — мило улыбаясь, бросила Гермиона, посмотрев на Малфоя.
— С каким таким, грязнокровка? — поинтересовался парень, подняв бровь.
В ответ тишина. Ноль внимания. Но это только внешне — внутри же у Гермионы уже были восемь вариантов смерти для Драко Малфоя. Причём самая безболезненная для него была пытка Круциатусом.
— Грейнджер, ты не ответила на мой вопрос. Да и тот милый спор мы так и не закончили, — произнося это, Драко растягивал слова, и сжимал кулаки. Парень явно завёлся.
— С таким лицемерным, высокомерным, неадекватным дебилом, — сказала девушка, поднимаясь и легко улыбаясь, она уже выбрала вариант мести и начинала приводить его в реальность. —
Девушка, говоря это, собрала вещи в сумку и медленно начала обходить дерево. Её явно нравилось доводить Драко до точки кипения. В принципе, как и ему её.
— От кого я это слышу. Твои родители, наверняка, бывшие уголовники или наёмные рабочие, ведь у тебя воспитания нет вообще, — язвительно произнес Малфой, подходя к девушке.
Он не слышал предупреждений друзей о том, что дальше уже зона Гремучей Ивы. Он так же не видел то, как девушка ловко нажала на несколько веток, и как к нему уже приближались ветки этой самой ивы.
— Ты, Грейнджер... А-а-а-а-а-а! — Малфой взмыл в небо, удерживаемый ветками Гремучей ивы.
Сразу за этим послышались и крики его друзей, которые так же попали под раздачу. И шоу уже должно было выйти на свой пик. Но...
— Великий Мерлин, что тут происходит! Северус, сделайте что-нибудь, — голос профессора трансфигурации всё испортил.
Гермиона не растерялась и быстро прикинулась жертвой. Ива с полумысли поняла девушку, так же обхватила её за живот подняла над землёй, делая вид, что она ей тоже мстит. Девушка в это время быстро сделала себе пару царапин, взлохматила волосы и поставила глубокий порез на ноге. Северус Снейп в это время угомонил дерево, заставив иву отпустить пленников. Слизеринская компания несильно-то и пострадала. Только испуг и взлохмаченные волосы. Ну, и севший голос белобрысика. «Да, я перестаралась. Ну и ладно. Сейчас быстро уберём типа порез» — подумала девушка. И пока профессора спрашивали самочувствие главных героев шоу, Гермиона быстро убрала порез. И делала видимость сбора учебников с полянки.
— Мисс Грейнджер, у вас всё хорошо? — спросила Минерва Макгонагалл.
— Да, всё в порядке, — сказала её подопечная немного севшим голосом.
— Мисс Грейнджер, нам нужно поговорить. Пойдёмте в мой кабинет, — сказав это, профессор выпрямилась и направилась в сторону замка. Девушка направилась за ней.
— Брат, у меня две новости: хорошая и хорошая с плохим одновременно.
— Давай со второй, Руд, — сказал старший брат Рабастан, который пытался проснуться.
— Мистер Грейнджер попал в больницу в тяжёлом состоянии. Проблемы с сердцем, — сказал Рудольфус, который только что вернулся со слежки за семьёй Грейнджеров.
— А вторая какая?
— Гермиона приезжает домой завтра.
— Это действительно хорошие новости с горчинкой, — сказал Рабастан, окончательно проснувшись после своих ночных книжных исследований.
(От лица Гермионы)
Эту неделю я помню очень смутно. Можно сказать, совсем не помню. Чувство страха перед неизвестным, а так же боль и отчаяние сделали своё дело. После шоу с Ивой я пришла с Минервой Макгонагалл в её кабинет, где она сказала мне, что мой отец в больнице, и я должна к нему поехать. Естественно, я сделала это незамедлительно. Потом начались серые дни ожидания и стресса. Я никогда не видела, чтобы Джин Грейнджер рыдала. Всегда улыбающаяся она не переставала реветь. Но, как оказалось, позже отцу резко стало лучше, и вот уже через неделю мы едем в такси домой. Я и отец на заднем сидении, мама впереди с водителем. Мы смеялись над какими-то шутками отца и водителя. Как вдруг заполняющий всё резкий свет и шум, а дальше только пустота и темнота...
Комментарий к Глава 4. Взлёты и падения Ребята, пишите отзывы!!!! мне важно знать ваше мнение.
====== Глава 5. Неожиданность ======
“Темнота была приятной, манящей. Она привлекала меня, но какие-то голоса всё время нарушали идиллию: то женский очень приятный, мелодичный, то мужской, слегка грубый,
но умоляющий. А темнота всё так же звала меня. Но что это за свет? Вот, чёрт! Что за гадость?” – девушка открыла глаза.— Рабастан, она очнулась!!!
Девушка просто лежала на кровати и пыталась собрать мысли в кучу. Так же пытаясь сфокусироваться, а то видеть мутные пятна неприятно.
— Слава Мерлину! Гермиона, девочка моя, как ты себя чувствуешь? — спросил мужской голос до боли знакомый.
— Нормально, — хрипло ответила Гермиона. — Только пить хочу.
Девушка всё так же пыталась сфокусироваться и сесть на кровати. Пока кто-то очень близко наливал воду в стакан.
— Пей, только не быстро — она прохладная.
Гермиона была благодарна, но сказать ничего не успела, а просто упала на подушки и уснула.
— Тебе надо поспать. Ведь новости не утешительные, — сказав это, Рабастан вышел вместе с Рудольфусом.
Ей снился очень странный сон. В нём красивое место на берегу озера. Ей около пяти-шести лет, она бежит к очень красивой женщине. Женщина раскрывает руки для объятий и улыбается девочке с длинными медовыми волосами. Девочка прыгает на женщину и зажимает в своих красивых руках шею и золотисто-медовые волосы женщины. Они смеются. Им хорошо.
— Мама, а когда папа приедет?
— Скоро. Осталось чуть-чуть. Потерпи, любовь моя.
— Хорошо...
Диалог прерывается. И вот уже другое место: просторный зал невероятных размеров, но не хватает мебели — он пустой. Она бежит к двери и кричит громко, почти визжит. Она залетает в комнату… и просыпается.
Гермиона лихорадочно дышит, на лбу выступил пот, ей хочется плакать. Чья-то мягкая, но достаточно сильная рука заставляет её лечь на кровать. Проводит по лицу влажной тряпочкой, девушка успокаивается. На ухо шепчет приятный голос о том, что всё хорошо, и девушка опять уносится в царство Морфея.
Утро выдалось очень солнечным, несмотря на то, что сейчас осень. Игривый солнечный лучик побежал по телу девушки и остановился на её лице. Она мило скорчила рожицу и перевернулась на другой бок. Полежав какое-то время, она не смогла уснуть снова, поэтому легла на спину. И открыла глаза. «Сегодня мир приобрёл чёткость и яркость. Молодец, Гермиона, это продвижение. Так, где я?». Девушка села на кровать и начала осматривать помещение, в котором находилась. Это была огромная комната, окрашенная в пастельные тона, хотя одна из стен выбивалась, так как она была сине-зелёно-золотая. Так же в комнате были большие окна в пол и выход на лоджию. Около окна находилось красивое старинное кресло и что необычно — оно было алое. Идём дальше: туалетный столик с какими-то побрякушками и баночками, дальше дверь и какая-то картина. Кровать, сидя на которой располагалась Гермиона, была огромной с балдахином в серебряно-зелёных цветах. На другой стороне — часы, картины, дверь и снова дверь. «Так, стоп. Три двери на одну комнату. По-моему, это много. Но, допустим, одна из них вход-выход. Другая, допустим, в ванную комнату. Но куда тогда ведет третья?» — девушка собиралась встать с кровати, но тогда одна из дверей открылась, и в комнату зашёл мужчина. Высокий, статный, с широкими плечами и очень симпатичным лицом. Его волосы были угольно-чёрными, как и глаза. Аристократические черты лица и манеры двигаться. В руках у него был поднос, на котором были какие-то блюда. Девушка повернула голову в сторону вошедшего и потеряла дар речи. Она просто тупо (пардон за мой французский) смотрела на человека округлёнными глазами. «Гермиона, думай что делать, думай! Это же преступник, убийца, Пожиратель Смерти!» — девушка уже начала искать свою палочку.
— Ты уже проснулась! Я вот тебе завтрак принёс. И не ищи её, она всё равно не здесь, — сказал вошедший Рудольфус. Он подошёл к кровати и поставил поднос на тумбочку.
— Вот я тут тебе приготовил кашу и чай с чабрецом. Надеюсь, ты такой любишь. Твоя мама его любила.
— Она много чего любила. Всего и не упомнишь, — произнёс голос из коридора и в комнату вошёл Рабастан Лестрейндж.
Тут Гермиона повторно решилась речи.
— Братик, а ты молодец. Я думал, что ты не способен на такие подвиги, — сказал Рабастан и, подойдя к кровати, сел на самый край.