Давным давно была война ...

– Он умеет. Сейчас как заговорит! – глумился, улыбаясь молодой садист. Не спеша, из печки- буржуйки он достал раскаленный железный прут. При виде этого мальчишка, что висел напротив, начал дергаться, пытаясь освободиться.

– Да, Петя, сначала Сережа пусть посмотрит, как это делается.

Мальчишка, которому мазнули раскаленным прутом по животу, дико закричал. После этого кричал уже Сережка.

– Вот, оказывается у тебя есть голос. – продолжил допрос «Кутин». – Ты просто не представляешь, что может с тобой сделать этот юный зверек. Все, кто находится в этом отряде прошли специальный отбор. Знаешь какой? Я тебе расскажу… Каждый из них убил ребенка, руками, на виду у их матерей, а потом убил холодным оружием обезумевших от горя женщин. Они проходили обучение в батальоне Дирлевангера, слышал про такого? Про штурмбаннфюрера Оскара Пауля Дирлевангера? Вижу – слышал… Все унтерменши повязаны большой кровью, детской кровью. И не только… Они видели, как казнят не только бандитов, но и полицаев, если те не слишком расторопны. Унтерменш, который служит Великой Германии, должен держаться только за свою жизнь, должны бояться только своей ликвидации, несмотря ни на какие заслуги. Ах, да… Зачем я тебе это все рассказываю? Чтоб ты понимал, что любой из них готов выполнить любой приказ. Есть приказ узнать у тебя, сколько человек в твоей разведывательной группе, какая поставлена задача? Что ты знаешь о наступлении в районе Барановичи? Какие части стоят на этом направлении? Мочишь? Петя, начинай. Пусть Сережа послушает и посмотрит, что его ждет…

Майор Зигфрид Бинц, он же «Карл», он же «Кутин», был в растерянности. Мальчишка, партизанский связной, от пыток сошел с ума. Глядя на это, второй мальчишка, разведчик, тоже не сказал ни слова о задании. Потом пришлось отдать тела разведчиков и полуживого мальчишку - разведчика армейскому руководству…

– Вон там, на высотке, три столба поставили… К столбам привязали тела наших разведчиков. Видите? – сержант -наблюдатель показал рукой в сторону укрепрайона немцев.

– Вижу, - глухо подтвердил майор, командир батальона. В бинокль было хорошо видно два окровавленных тела в маскхалатах и одно обнаженное почерневшее от пыток, скорее всего мальчишки.

– Товарищ майор, - чуть не плача продолжил сержант. – Мальчишка-то, живой, еще шевелится…

Майор присмотрелся: мальчишка пытался поднять голову, но удержать ее не хватало сил.

– Живой… - и майор разразился бранью, а потом повернулся к связисту - старшему лейтенанту. – Смирнов, сообщи в штаб дивизии о том, что тут фашисты выставили в полосе наступления полка тела наших разведчиков. Один из них живой.

– Может попробуем отбить? – спросил старший лейтенант. –А?

– Не «А», а – нет! Ты представляешь, сколько нужно будет положить народа, чтоб атаковать эту высотку без артподготовки?

– Так что делать-то? – растерялся старший лейтенант.

– В штаб сообщай! Что делать… - опять матернулся майор.

Через 15 минут на наблюдательный пункт примчался молоденький младший лейтенант. На попытки его остановить, чуть ли не тыкал в лицо солдатам и офицерам удостоверение СМЕРШа. Комбат на НП не было.

– Сержант, -звонким мальчишечьим голосом, обратился младший лейтенант к наблюдателю, доставая свой бинокль. – Где тела разведчиков?

– Вон они, товарищ младший лейтенант, - показал рукой нужное направление сержант.

Младший лейтенант посмотрел, опустился на дно окопа, обхватил голову руками и наблюдателю показалось, что молодой лейтенантик прошептал что-то похожее на «Серый».

«Да, вид не для слабонервных, на мальчишке нет живого места, самого-то трясет. А тут лейтенантик, видать, только после учебки, еще бритвы и пороха не нюхал и такой вид», - подумал, глядя на эту картину, сержант.

– Сержант, в расположении есть снайпер или снайперская винтовка? – глухо спросил младший лейтенант.

– Как же без снайпера, есть…

– Вызовите его сюда, на НП, как можно быстрее!
–

Когда пришел ефрейтор, ротный снайпер, младший лейтенант выдал совсем невообразимое:

– Товарищ ефрейтор, посмотрите, на немецких позициях, к столбам привязаны наши разведчики. Видите?

– Да, товарищ младший лейтенант, вижу. – подтвердил снайпер.

– К центральному столбу привязан мальчик… Приказываю Вам прекратить мучения разведчика.

– Ты охренел, младшой?
– потерял всякую субординацию снайпер.-Чтоб я… своего, да еще мальчишку?!

– Я приказываю! –настаивал младший лейтенант.

– Да пошел ты… со своим приказом! Только от мамкиной сиськи, с пушком над губой, молокосос! Поплачь еще, что тебя не слушаются… Погоны только получил и приказывает!

Старший лейтенант – связист, положил ефрейтору руку на плечо, успокаивая:

– Леня, спокойнее…

– А что спокойнее? Уж лучше в штрафники, чем то, что он приказывает делать! Младшой, а слабо самому стрельнуть? – не успокаивался снайпер.

– Товарищ ефрейтор, приказываю дать мне винтовку! – глухим, срывающимся голосом, чуть не плача потребовал младший лейтенант.

– Да забери, - ефрейтор отдал винтовку, но в голове у него крутилось, что сейчас психованный лейтенантик может и шлепнуть, с досады и перепугу.

Младший лейтенант взял снайперку, перешел в ячейку, пододвинул одного из бойцов, изготовился к стрельбе – подал патрон в патронник, прицелился, вдохнул, выдохнул и нажал на спуск. Наблюдатель увидел, как дернулось мальчишечье тело – пуля попала в сердце.

Младший лейтенант, с почерневшим лицом, повернулся к снайперу, молча протянул винтовку ефрейтору. Снайпер взял свое оружие, и отметил, что у «лейтенантика» даже руки не трясутся, а ведь перед выстрелом того просто колотило от дрожи. Младший лейтенант, отдав винтовку, пошел от наблюдательного пункта по окопу покачиваясь, как пьяный.

Илья лежал, глядя в стенку.

– Где этот урод? – раздался громкий командный голос во дворе домика, где располагалась группа СМЕРШовцев.

– Товарищ майор! – попытался утихомирить разъяренного офицера - разведчика лейтенант Белов.

– Лейтенант, мне сейчас плевать на все и вся! И на СМЕРШ, и на трибунал! Не вмешивайтесь!

В комнату ворвались майор Смирнов, старший лейтенант Миленкин и еще несколько бойцов.

– Урод, повернись ко мне лицом или я тебя пристрелю, как собаку… - не сдерживался в выражениях командир разведки армии майор Смирнов.

Илья повернулся и сел на кровать… Без всякого страха, не вставая, посмотрел в глаза майору.

– Ты хоть знаешь, кого ты застрелил? Ты хоть знаешь? –сдерживая слезы, потрясая пистолетом, начал майор. – Он воевал с 41-го! Не то, что ты, сопляк, младший лейтенантик, только курсы закончил и фрица живого не видел! Его же можно было спасти! Он жив был! Он меня от смерти спасал! Пристрелю!

– Стреляйте, мне легче станет, все кончится… Я себя не смогу, да и нельзя, наверно… -устало сказал Илья.

– Чего? –опешил майор, от такого поворота. – Чего ты понимаешь в стрелять? Ты даже не знаешь, как его звали! Ты хоть понимаешь, что он был мне как сын?

– Знаю, как звали… Сережка - мой брат…

Глава 26

Дальше…

За столом, с нехитрой снедью: картошкой, тушенкой, огурцами, луком, фляжками со спиртом, сидели, глядя в кружки, уже изрядно захмелевшие, СМЕРШевцы и армейские разведчики.

– Я его два раза терял… сперва сказали, что он в госпитале умер… - рассказывал майор Смирнов. – Вернулся живой! Как все радовались… Решили его поберечь, перевели в штаб. А нас перебросили в 65 Армию. И вот приходит письмо, что Сережку похоронили – снайпер убил, из окопа высунулся, каску пробило и… насмерть. А через две недели после письма возвращается из госпиталя Овчаренко и привозит мальчишку в роту… Ох, я орал… Так орал, что… А как увидел, как Овчаренко с мальчишкой моются у колодца, думал, что порву старшину своими руками… Я же не выдержу… А тут мальчишка поворачивается и бежит на встречу! Серый! Живой!!! Я впервые, за всю войну, разрыдался… Я был счастлив и хотел его отправить в тыл. Но он сказал, что сбежит… Его же не удержать… Вот тебя, младшой, удержать?