Дай им шанс!

Пусть те, кто против этого брака, говорят сейчас или молчат вечно

На ней было простое платье из магазина мадам Хиггинс. Было что-то грустное в дешевой ткани и прямом покрое платья, едва доходившего ей до колен. «Счастливым платьем» назвать его язык не поворачивался, но, по крайней мере, на нем не было кружева и воланов. Том подвез ее к церкви пару часов назад, и Сара переоделась в крохотной комнатке рядом с алтарем.

До венчания оставалось полчаса, и жители Броукенвила начали собираться в церкви. Саре все было видно через щель в двери, но она не присоединилась к друзьям. Вместо этого она вышла через заднюю дверь и пошла на главную улицу, чувствуя себя нелепой в свадебном платье и с букетиком розовых роз в руке. Но она зря переживала. На улице не было ни души. Казалось, все вымерли. Лавка Джона была закрыта. «Потрясающая Грейс» тоже. В ее собственном магазине было безлюднее, чем в пустыне. Но Сара все равно оглянулась по сторонам, прежде чем отпереть дверь и проскользнуть внутрь. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь ее заметил и начал задавать вопросы. Нет, это она должна сделать одна. Вообще-то она не знала, почему ей нужно было сделать это именно сейчас. Может, ей просто хотелось отвлечься от предстоящего события. Она почти убедила себя в том, что готова рассказать всем, что не может выйти замуж за Тома, но заставить свой непослушный мозг решить, когда она это сделает и как объяснит свой неожиданный отказ, она была не в силах. Свет Сара зажигать не стала. В половине третьего было еще достаточно светло, чтобы можно было прочитать названия книг на полках и еще раз взглянуть на то, что в течение столь короткого времени принадлежало ей. Сара сморгнула слезы, затуманившие взгляд, потом закрыла глаза и начала медленно кружиться, впитывая в себя атмосферу книжного магазина — сухой воздух, запах книг и старой мебели, свет, проникавший сквозь стекла витрин, который ощущался даже с закрытыми глазами. Сара остановилась. У нее нет времени на эти глупости. Нужно заняться делом. Положив букет на прилавок, Сара достала последние таблички и маркер. Она написала новую табличку «Книги Эми и Сары. В честь их дружбы» и начала переставлять книги. К сожалению, эта полка проживет недолго. Скоро магазин закроют, и книги отправятся обратно в дом Эми. Сара сжала кулаки. Во всяком случае, они будут ее помнить. Точно так же, как они помнят Эми, даже когда не говорят о ней. Все равно ее незримое присутствие ощущается в городе. Эми — еще одна судьба, которая впечаталась в кирпич и асфальт города, впиталась в заброшенные здания. Возможно, есть еще место для чуда. Ведь ей так хочется остаться. Может, Тому удастся ее переубедить. Вдруг Джен сможет заставить ее выйти замуж. Возможно… она обвела взглядом полки, чувствуя, что теряет контроль над собой. Сара знала, что должна делать. Ей только нужно найти в себе силы, чтобы пройти через это. Оставалась еще одна категория. Она начала переносить книги целыми стопками, придерживая их подбородком. На лучшей бумаге она написала название нового раздела, потом принесла стул из чулана, взобралась на него и, рискуя упасть, закрепила табличку так, чтобы ее видно было с улицы.

Сара любовалась результатом своей работы. Эта сияющая табличка оставалась ее единственной надеждой на чудо. Лучшие книги, собранные в одном месте, лучшая категория в этом магазине, доказательство, что книги лучше, чем жизнь.

Счастливые концы и параллельные миры.

Когда Сара вернулась в церковь, там уже собрался весь город. Джон сидел в самом конце. Вид у него был мрачный и серьезный. Сара заставила себя думать об Эми, о цене, которую Том вынужден будет заплатить, если она решится на эту авантюру. Проходя мимо Джона, она нагнулась и тихо сказала:

— Не переживай. Я не выйду за него.

Она сказала это скорее себе, чем Джону, но, в любом случае, выражение его лица не изменилось. Сара тоже не стала изображать улыбку. Она просто медленно пошла по проходу, глядя прямо перед собой. Том появился в церкви с тем же серьезным выражением лица, что и у Сары. Он был бледен. Том пошел прямо к ней, ни с кем не здороваясь. Встав рядом, он слегка сжал ее руку. Сара подумала о том, была бы она счастлива, если бы ей не понравилось здесь и если бы ей не захотелось здесь остаться. В книгах люди всегда говорят:

Лучше бы я никогда тебя не встречала…

Лучше бы я не знала о твоем существовании…

Лучше бы я никогда сюда не приезжала…

Но Сара не могла так сказать. Не сейчас. Пастор начал произносить речь, но Сара его не слушала. Она продолжала думать. Была бы она счастливее, не узнай она жителей Броукенвила? Или, наоборот, впечатления от Броукенвила сделают ее счастливее, когда она вернется в Швецию и смирится с разлукой? Может, теперь, когда она узнала, что в жизни есть и другие возможности, у нее появятся амбиции? Может, она сможет снова попытаться обрести счастье? В маленьком городке? Или в другой стране? Она знала, что существуют страны, где шведы могут жить и работать. Впрочем, она не знала, куда бы ей хотелось поехать. Надо было прервать Уильяма, но видно было, что он тщательно готовился к этой проповеди. Он выглядел таким довольным. Было бы жалко не дать ему договорить до конца. Сара просто не могла так поступить. Она даже не заметила, что Каролина незаметно вошла в церковь и села в последнем ряду. Не видела Сара и как Джош застыл при ее появлении. Уильям говорил так четко и красиво, что даже появление Грейс — явно навеселе и с охотничьим ружьем — его не смутило. Было ясно, что у нее свои планы на празднование свадьбы. Сара попыталась вникнуть в слова священника. Похоже, его речь близилась к концу.

Уильям замолчал и выжидательно посмотрел на собравшихся. Жители Броукенвила поняли, чего от них ждут, и разразились аплодисментами. Уильям улыбнулся и повернулся к Тому и Саре.

Сейчас самое время это сказать. Только вот язык ее не слушался. Во рту появилась горечь. Губы пересохли. Щеки болезненно горели. Глаза щипало от навернувшихся слез, а сердце так билось в груди, что она боялась, что у нее перехватит дыхание.

Боже мой, я не могу говорить перед такой толпой, подумала она. На мгновение она забыла, что все в церкви — ее друзья, что она всех знает, и помнила только, что в школе у нее всегда были проблемы с публичными выступлениями. Ее спасло покашливание с задних рядов.

Все повернулись и с удивлением посмотрели на невысокого мужчину, который бесшумно вошел в церковь и теперь пытался привлечь их внимание.

— Я ищу Сару Линдквист и Тома Харриса.

Том сделал шаг вперед.

— Как я понимаю, вы подали прошение о виде на жительство по причине брака, которому я сейчас являюсь свидетелем?

— Да.

— Брак уже заключен?

Том улыбнулся с явной иронией.

— Мы как раз собирались приступить, когда вы вошли.

— Вот как. Понимаете ли, у меня есть некоторые возражения…

Уильям уставился на него:

— Но я еще не дошел до этой части!

— Боюсь, это не может ждать, — сказал мужчина.

Все начали шептаться, пораженные этим неожиданным поворотом событий. Только пьяная Грейс ничего не понимала и громогласно спросила у Клэр:

— А он, черт возьми, кто такой, чтобы возражать?

Клэр только покачала головой.

— Я бы посоветовал вам подумать, прежде чем что-то предпринимать.

— С какой стати? — спросил Уильям.

— Даже если они поженятся, это не гарантия того, что мы дадим ей вид на жительство. И учитывая все обстоятельства, я вынужден сказать, что у них крайне мало шансов на положительный ответ.

— Он хочет украсть у нас Сару, — рассердилась Грейс.

Клэр зашикала на нее и похлопала по руке, словно успокаивая разволновавшуюся лошадь — в данном случае лошадь, у которой при себе был дробовик.

— Но как они тогда смогут жить вместе? — спросил Уильям.

— Я должен сказать, что, с моей точки зрения, это фальшивый брак ради получения вида на жительство, что, с точки зрения закона, является преступлением.

— Но они женятся не ради вида на жительство, — запротестовал Уильям.

Люди заерзали на скамейках. Сара устало улыбнулась.

— Даже если бы не было книжного и подозрений в нелегальной трудовой деятельности, я бы все равно голосовал за отказ.

Грейс поднялась:

— Женщины из рода Грейс никогда не позволяли правительству говорить им, что делать, — сказала она и трясущимися руками навела ружье на Гэвина Джонса, который сохранял невозмутимость.

— Тованда!

— Грейс! — взмолилась Клэр, а Энди поспешил заверить ее, что курок пока не взведен.

Грейс медленно опустила дробовик. Клэр и Джордж выдохнули. Энди засмеялся. А Гэвин Джонс воспользовался моментом, чтобы вызвать полицию.

Возражения

Гэвин Джонс оторвался от своих заметок. Люди в комнате ожидания не могли его видеть, потому что с их стороны окно было зеркальным. Гэвин не знал, зачем архитекторы так это спланировали, но ему это было только на руку. Он спокойно мог оглядеть подозреваемых и сделать свои выводы. Это должен был быть простой случай, но в нем было замешано слишком много безумцев, а безумцы угрожали миру и спокойствию в офисе Гэвина. На данном этапе у него уже были сильные подозрения в том, что все, что касается Броукенвила, непросто.

Сара Линдквист и Том Харрис сидели в углу, тихие и мрачные. Худая женщина заурядной внешности была одета в скучное белое платье. Она даже не пыталась нарядиться в день свадьбы. Гэвин слышал, что женщины, собирающиеся замуж, тратят целые состояния на кружева и воланы и сутки проводят в салонах красоты. Сара Линдквист даже губы не подкрасила. Мужчина же, напротив, был очень привлекателен. И если у Гэвина и были какие-то сомнения в нелегальности этого брака, то они рассеялись, стоило ему увидеть жениха в церкви. Мужчина вроде Тома Харриса мог жениться на женщине вроде Сары только по одной причине. Деньги, подумал он мрачно.