Дайсё-ян. Книга первая

Снова кивок.

– Отлично! Думаю, я смогу извлечь максимум из ситуации. Ты помнишь адрес «Логова»? Мне необходимо будет опросить твоих знакомых. Возможно, я вызову их как свидетелей.

ЮнМи отрицательно мотает головой.

– Я была там впервые. Наверное, в полицейском отчёте можно узнать. Кевин, вы намереваетесь разговорить кого-то из них? Оставьте. Никто не расколется. Иначе, пойдёт против своих. Но не это главное. Никто из «Фристайла» не знает меня как ЮнМи. Я представилась чужим именем, и хочу, чтобы так всё и осталось.

– Думаешь, дочь мистера Декстера не расскажет остальным, с кем на самом деле судится её отец?

– Даже, если узнает, что маловероятно, не расскажет. Скорее всего, её отец запретит ей раскрывать любую информацию по этому делу. Чтобы не сболтнула лишнего. То, насколько сильно им запугана девушка, говорит в пользу моего предположения. А судя по характеру мистера Декстера, я рискну предположить, что, свою дочь, он посвятит в подробности в последнюю очередь. Мне нечего волноваться насчёт потери инкогнито.

– Умеешь ты усложнить задачу, ЮнМи, - то ли недовольно, то ли иронизируя, произносит в ответ мистер Ларнак.
– Хорошо, будем довольствоваться тем, что имеем, на данный момент. Ты, больше ни о чём не хочешь мне рассказать, о какой-нибудь важной мелочи, о которой не стоит упоминать в суде?

– Я не сомневаюсь в вашем профессионализме, Кевин. Наверное, вы - лучший, в своём деле, раз Маша наняла именно вас. Только, поймите и меня. Существуют вещи, о которых не следует трубить на каждом углу. Вы, ведь, в курсе, что я нахожусь сейчас в статусе просительницы политического убежища?
– Кевин кивает, в знак подтверждения.
– Так вот, любая информация, сверх необходимого, - продолжает ЮнМи, - даст, моим недоброжелателям, ещё больше поводов вылить на меня ушаты помоев.

– Как ты сказала? «Ушаты»?
– Кевин, никогда не слышавший такого слова, приходит в замешательство.

– Это русское слово, - поясняет ЮнМи.
– Иначе - сосуд. Что значит: вылить сосуд с помоями, или, облить грязью.

– Спасибо за разъяснение, - благодарит Юну адвокат. Я запомню.
– Он открывает свой дипломат, извлекает лист бумаги и авторучку. Протягивает их ЮнМи.

– Ты, пока, рисуй, а я объясню порядок наших действий на завтрашнем заседании.

Девушка смотрит на него с недоумением.

– Мы же договорились, никаких свидетелей…, - напоминает она Кевину об их уговоре.

– Не волнуйся, - успокаивает её адвокат, - эта схема для служебного пользования. Мне необходимо представить картину целиком. Так, легче оперировать имеющимися фактами.

– Понятно, - тянет ЮнМи, и, сцапав ручку, принимается вырисовывать кружочки, изображающие её бывших знакомых.

– Суд, скорее всего, состоится в первой половине дня. Тебя привезут к самому началу…

– Стоп!
– перебивает Кевина Юна.
– Я останусь на ночь в камере?

– Останешься. Тебя могут выпустить под залог только по решению суда. Так как ты несовершеннолетняя, тем более, только в присутствии твоего опекуна. Мария на пути в Нью-Йорк, она будет присутствовать на заседании, - предупреждает Кевин следующий, возможный вопрос своей подзащитной.

– Кевин, вы можете договориться с охраной, чтобы мне вернули мой браслет. Он не представляет никой опасности. Сами поймёте, когда его увидите. Я не смогу вам объяснить, но поверьте, он мне нужен. Только с ним я нормально сплю.

– Я попробую что-нибудь сделать. Но, не обещаю, - тут же поправляется адвокат, поняв, что перестарался, обнадёживая девушку.

– Он выполняет какую-то медицинскую функцию?

ЮнМи кивает.

– Можно и так сказать.

– Хорошо. Вернёмся в завтрашний день. На заседании, ты, преимущественно, будешь молчать. Только, когда тебя вызовет представитель обвинения, будешь отвечать на его вопросы. Чётко и по существу. Не пытайся вдаваться в объяснения или задавать встречные вопросы. Не пытайся увиливать или лгать - сделаешь только хуже. Все, «манёвры» только, после согласования со мной. Договорились?

– Договорились, - закусив от усердия нижнюю губу, и что-то выводя на листе, не поднимая головы, отвечает ЮнМи.

Кевин продолжает озвучивать девушке свои мысли, а та, иногда ему поддакивает, не отрываясь, впрочем, от своего увлекательного занятия. Когда адвокат заканчивает проговаривать детали, и приходит время прощаться, ЮнМи быстро встаёт со своего места, и, под хмурым взглядом сопровождающей её Торес, уходит из комнаты. Мистер Ларнак остаётся один на один с художеством своей клиентки.

Он, берёт листок в руки, и с удивлением смотрит на рисунок, вполне профессионально выполненный обычной, шариковой ручкой. На нём, вместо схемы расположения свидетелей, нарисованы коты, словно птицы, рассевшиеся на ветках дерева. Над каждым, из которых, выведено имя. Ближайший, к зрителям, котик, обозначен надписью «Ссыт в тапки».

(худ. Вася Ложкин)

«А окорок тут причём?» - отойдя от первоначального шока, думает мистер Ларнак, внимательно разглядывая композицию.
– «Ну и девчонка! Надо же придумать - «ссыт в тапки»!»

Несколько позже, 88-й участок полиции. ЮнМи.

«А неплохо свидание прошло, Маша не подвела!» - думаю я, располагая напротив себя, на скамейке, нечто съестное, поданное на пластиковом подносе, с такими же, пластиковыми столовыми приборами.
– «Хочешь, не хочешь, но подкоп ими не прокопаешь. Разве что, в этой коричневатой бурде, которую, по недоразумению, назвали картофельным пюре»

Ужин подали как раз к моему возвращению в камеру и теперь, я ковыряюсь вилкой в съестном, не рискуя отправить в рот хоть кусочек. Иногда, бросаю взгляды на своих соседок по камере. Тем, видимо, не привыкать питаться тюремной едой. Они с увлечением поглощают свои порции, не обращая внимания на качество содержимого подноса. А мне кусок в горло не лезет. Привык к отменной, буржуйской пище, подаваемой Машиным поваром к столу. Про то, чем приходилось питаться в Аньян, и вспоминать не хочется.

Делаю над собой усилие, и отправляю в рот немного «пюре». Тщательно пережёвываю, пытаясь понять, насколько сильно разнежились мои рецепторы. К счастью, вкус предлагаемого блюда оказывается не настолько ужасным как его внешний вид. Продолжаю эксперимент, и по очереди снимаю пробу с остальных кулинарных шедевров, от местного «шефа».

«А ничего так, съедобно!» - соглашаюсь я со своим внутренним критиком. Незаметно, опустошаю поднос, и оглядываюсь в поисках добавки. К сожалению, её не предвидится.