Дайсё-ян. Книга первая

Увы. Мы подъезжаем к совершенно другому, высокому, мрачному зданию, которое, по своим габаритам, занимает целый квартал. Уголовный суд Нью-Йорка. Располагается он на одной площади с множеством других судебных зданий, включая здание Верховного суда. И доминирует, по своей монументальности, над остальными.

Моя конвоирша подруливает к входу, расположенному между двух башен, выступающих из основы подобно барбаканам в средневековом замке, служащим для охраны подступов ко входу.

На крыльце замечаю две знакомые фигуры. Мистер Ларнак, и Маша. Она сегодня принарядилась соответствующе обстоятельствам. Чёрный офисный костюм-двойка строгого фасона, чья узкая юбка-карандаш, скромно прикрывает ноги до колен, а облегающий жакет подчёркивает талию, белый топ, оставляющий, открытыми взорам, ключицы девушки, телесного цвета колготки и красные туфли на шпильке. Платиновые космы собраны на затылке в тугой хвост, на носу очки в прямоугольной оправе, а в руке тонкий портфель-папка. Вылитая работница фемиды - строгая, бескомпромиссная, и, в то же время, невероятно сексуальная.

«Умеет Маша красиво посмеяться над системой, ничего не скажешь» - оценив наряд девушки, мысленно аплодирую её изобретательности, в плане троллинга.

Под строгим взглядом конвоирши, милостиво открывшей мою дверь с наружной стороны, - ручек на заднем ряду полицейской машины не предусмотрено - вылезаю из автомобиля, топаю в направлении ожидающей меня делегации. Не успеваю сделать и пары шагов, как из-за спины раздаётся грозный оклик:

– Подозреваемая, стой на месте!

«Вот сука злопамятная!» - накатывает на меня приступ гнева. Подчиняться охамевшей полисменше, впрочем, я не спешу. Даже шаг не замедляю.

– Офицер, полегче. ЮнМи, в своём статусе не нарушает никаких предписаний. Вы доставили её в суд. На этом, ваши полномочия заканчиваются, - вступается за меня Кевин. Киваю ему в знак благодарности. Слышу сердитое сопение за спиной, но оборачиваться, чтобы полюбоваться перекошенной физиономией тётки, желания нет. Обмениваемся приветствиями. Попутно, ловлю Машин взгляд, в надежде увидеть в нём отголосок минувшей ночи. Но, там лишь лёгкое беспокойство, и больше ничего.

«Этот сон был всех короче…, буду я скучать очень…» - не к месту вспоминаю я слова подозрительно знакомой, девчачьей песенки.
– «Тьфу ты! «Максим» мне только не хватало в репертуаре, чтобы совсем «обабиться»»

Встряхиваю головой, отгоняя непрошенные мысли. Натягиваю беззаботную улыбку на лицо, и, двинувшись в сторону входных дверей, громко произношу, ни к кому толком не обращаясь:

– Господа присяжные заседатели, командовать парадом буду я!

Проходим под мрачные своды здания, в котором были сломлены тысячи человеческих судеб. Внутри, всё ещё мрачнее. На входе, нас ожидают рамки металлодетекторов, лента с рентгеном для сумок и рюкзаков, подозрительные охранники. После непродолжительной процедуры досмотра, оказываемся в просторном холле, откуда, сопровождаемые неизменной конвоиршей, по настоящему лабиринту коридоров и лестниц, попадаем к заветной двери зала, в котором будет проходить слушание моего дела.

На скамейках, вытянувшихся вдоль стен, замечаю несколько человек, видимо, ожидающих начала заседания. С удивлением обнаруживаю среди них своего оппонента - мистера любителя рукоприкладства. Несмотря на загипсованную конечность, подвешенную на шею при помощи специальной, матерчатой люльки, и забинтованной головы, выглядит он вполне бодро.

Завидев нашу процессию, мистер Декстер вскакивает со своего места. Его лицо бледнеет, когда он замечает среди подошедших Марию. В коридоре, на какое-то время, воцаряется тишина, а затем, как по команде, присутствующие разделяются на несколько групп «по интересам», каждая из которых норовит пообщаться с противоположной стороной. Маша, с явным удовольствием, зацепляется языком с Аланом, Кевин спешит пообщаться со своим коллегой. Я, оказываюсь ближе всего к последним. Невольно прислушиваюсь к их разговору:

– Винсент, ты всё ещё работаешь на этих жуликов?
– добавив в голос изрядную порцию сарказма, спрашивает у коллеги Кевин. Тот, видимо, давно знакомый с правилами игры, легко возвращает подачу.

– В отличие от тебя, я не лижу ни чьи зады.

– А мне показалось, что тебе нравятся зады твоих боссов. Правда, кроме старых, жирных боровов, там и лизать больше не у кого.

«Содержательный диалог. Интересно, это у них разминка перед судом, или дружеская беседа?» - размышляю я над взаимной пикировкой адвокатов, поглядывая в сторону Маши и Алана. Те, отошли в сторону, подальше от любопытных ушей, и о чём-то, весьма мило беседуют. Замечаю, как сжимается кулак на неповреждённой руке Декстера, и широко улыбается Мария, и понимаю, что «обмен любезностями» у них проходит не менее горячо, чем у Кевина с Винсентом.

– Буду справедлив, тебе грех жаловаться, - бросая в сторону Марии многозначительный взгляд, подаёт голос адвокат Декстера.
– И много она платит, чтобы ей делали хорошо?

– Достаточно, если клиент доволен, - улыбается на комплимент Кевин.
– Больше, чем ты себе представляешь.

– Я знаю твою таксу, Кевин. Жалкие сто тысяч - это потолок для тебя. Переходи ко мне и будешь получать вдвое больше!

– Двести тысяч? В месяц? Винсент, ты плохого мнения обо мне. Расскажу тебе, что такое Кевин Ларнак: Когда клиент набирает мой номер, он автоматом соглашается на минимальную ставку. А за выигрыш, обычно, сам предлагает соответствующий гонорар, исходя из принципа уважения к моему труду.

– Я так и не услышал, во сколько госпожа Лёр оценила твой труд?

– Повторюсь, тебе и не снились такие цифры, Винс. Десятикратный гонорар, окей?
– Последние слова Кевин произносит почти шёпотом, но мне прекрасно слышно, о чём он говорит.

«Чего?» - чувствую, как от удивления вытягивается моё лицо, собственно, аналогично лицу оппонента моего адвоката.
– «Маша заплатит ему миллион баксов за мою защиту? Конечно, если он не врёт, что тоже не исключено. Адвокат, однако…»

Додумать не успеваю. Открывается дверь, и вышедший к скучающим посетителям секретарь, приглашает присутствующих на шоу:

– Участники, по уголовному делу номер 4848, вы приглашаетесь в зал заседания суда. Прошу пройти внутрь.

Заседание открытое. Об этом мне успевает рассказать Кевин, пока мы, устроившись на своих местах в первом ряду, специально отведённых для непосредственных участников, ждём явления народу, его святейшества - судьи. Тоже, кстати, не обычного судью, а, по делам несовершеннолетних, оказывается. Так то.

Верчу головой, оглядывая зал.

Просторное помещение, разделённое поперёк на две части деревянной перегородкой. Основное место действия, где мы и разместились, занимает не более четверти площади. Судейский стол, трибуна для выступлений, место секретаря и места для сторон участвующих в процессе. Не густо. Остальная, большая, площадь, отдана на откуп скамьям, предназначенным для родственников, гостей и журналистов. Последних, кстати, не наблюдается. Лишь, несколько полицейских, следящих за порядком в зале, включая мою надзирательницу, устроившуюся у самого выхода.