Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 1

Альфред тоже не обрадовался тому, что Фил заболел, но и ему пришлось смириться с этим фактом.

Давно пора было шагать на тренировку. Но я зверски хотел жрать, поэтому путь мой пролегал через кухню.

Там я выпросил у хорошенькой стряпухи кусок пирога с грибами и картошкой и, жуя на ходу, помчал тренироваться.

Отец с утра был не в настроении и кажись с хорошего похмела. Роджер же вообще не явился, на что я и указал отцу, когда тот стал выговаривать мне за опоздание и то, что я постоянно жру.

– У Роджера уважительная причина! – процедил отец.

– Что, ковыряя в носу, сломал палец, – ехидно поинтересовался я.

– На него вчера напала бешенная птица и пробила ему голову! – возмутился отец. – Сэр Артур сказал, что больной еще спит.

Вот все и встало на свои места. Роджер, можно сказать, обличил себя сам. Что ж этот ларчик с говном открывался до банального просто.

– Птичку жалко, – хмыкнул я, цитируя бессмертную классику.

– У тебя завтра будет бой, и я бы, на твоем месте не за Роджера беспокоился, а за себя. Если ты проиграешь, то все утвердятся во мнении, что ты самозванец и не достоин меча избранного! Или даже хуже, что ты вырожденец!

Мы начали тренировку. Но я был, мягко говоря, не в форме: соколиная реакция и зрение у меня пропали. В голове звенело, тело меня не слушалось.

Этому Роджеру значит, полагался долгий глубокий сон, а я здесь должен был за двоих отдуваться. Мои заторможенность и слабость злили отца. Он как только ни пытался пробудить во мне боевой дух, и мотивировал, и подзадоривал. В очередной раз, уложив меня на лопатки на раз-два-три, отец плюнул.

– Все с меня хватит! Тренировка окончена – ты безнадежен! – убрав меч, с горечью констатировал он. – Свою затею с битвой лучше оставь – не позорь ни себя, ни меня! Проиграть публично бой со своим оруженосцем… Это уже приговор.

– Не-а, будет драка! – упрямо покачал я головой, не вставая с тренировочного мата.

Я знал, что я не я буду, если завтра не укокошу этого урода. А сегодня мне просто нужно было восстановиться после этой маетной ночки.

– Делай, что хочешь. Только сегодня вечером не вздумай вырядиться, как чертов мрот!

Я только было открыл рот, чтобы возразить, что лучше уж мрот, чем павлин. Но отец уже ушел.

А я как лежал, так и уснул на тренировочном мате. О, как сладко было, наконец-то, провалиться в крепкий здоровый сон. Только сны были какие-то дурные. Надо мной, оглушительно каркая, кружило вороньё.

Я проснулся днем, чувствуя себя еще более разбитым, чем прежде. Во рту было сухо и опять мысли кружили только вокруг еды. Захотелось домашних пельмешек да со сливочным маслом, да со сметанкой, а сверху перчиком посыпать… Но до обеда еще оставался часок, и я решил потренироваться.

В сущности, отец был прав. Я абсолютно не был готов к битве с Роджером. А победить его я должен был любой ценой, долго я Фила взаперти не продержу. Кстати, нужно будет утащить что-нибудь с обеда и покормить его.

Я помахал мечом, с облегчением отметив, что соколиное зрение и реакция ко мне вернулись. Эх, вот бы еще научиться этим добром пользоваться в бою. Вот сейчас бы мне противника потренироваться. Я вздохнул – перед смертью не надышишься.

Пообедав, я пошел кормить Фила. Открыл дверь. Комната оказалась пуста, а из окна свешивались связанные простыни.

Боясь увидеть друга размазанным по камням, я выглянул в окно. К счастью, трупа под окном не было. И на том спасибо.

Я все же невольно восхитился храбростью этого порося недобитого – не каждый отважится.

Нашел я Фила на кухне, он чистил картошку. Рядом с ним щебетала хорошенькая кухарка, но завидев меня, покраснела и выпорхнула прочь.

– Я не буду прятаться! – с порога дал мне решительный отворот-поворот Фил.

– Хорошо, – согласился я. – Но держись подальше от Роджера и Мерлина, и спать ты будешь пока в моей спальне на полу.

Здесь Фил спорить не стал. На том и порешили.

Вообще день проходил скучно. В замке было не протолкнуться, и каждый встречный поперечный норовил со мной раскланяться. Не случись инцидент с цветами, можно было бы найти Стелу. Но я не дурак и прекрасно понимал, что сейчас к златовласке лучше не соваться.

Вообще надо было бы обмозговать как вывести на чистую воду Мерлина и всю его шайку-лейку. И при этом я очень хотел лично расквитаться с трактирщиком и забрать причитающуюся мне плату, естественно с процентами. Но все нужно делать по мере поступления – сейчас моей целью были Роджер и Фил.

Из слов этих подонков в кабинете трактирщика выходило, что Кира в большой опасности. Меня тревожила шаткость ее положения. Надо было слетать в город и поискать девчонку, убедиться, что с ней все в порядке. И лучше это сделать было днем, чтобы успеть потом восстановить силы к битве.

Днем кстати было больше вариантов ее найти. Вот я и занял себя делом – полетел в город. Кружил по улочкам: узкие и широкие, богатые и бедные…Я вдруг понял, что все больше проникаюсь этим городом, он мне уже как родной стал.

Я заметил её на торговой площади. Она стояла за одним из торговых лотков в образе пацаненка и бойко зазывала зевак купить у себя цветов и ягод для хорошего настроения.

Стараясь не попадаться ей на глаза, я сел рядом с торговым лотком на ветку дерева. И стал просто наблюдать за происходящим.

Вопреки старательному горлопанству торговля, видимо, шла не лучшим образом. Стаканчиков с ягодой еще худо-бедно покупали. А вот цветы в ведерке уже повесили головы.

– Слышь, пацан, – к Кире подошли два стражника. – Не по понятиям ты здесь торгуешь. Ты что не в курсях, что это место вакантно и за разрешение стоять здесь стражников положено благодарить.

– В городском уставе ни слова об этом нет! – бойко парировал паренек.

– Ты зря дерзишь! – включился в игру второй. – Смотри Стен, а цветы-то у парня подозрительные.

Второй схватил букет из ведра, принюхался и стал, обрывая головку за головкой сминать их в руках и швырять сломанные цветы на землю.

– Ага, и не цветы вовсе, а контрабанда.

– Это не правда! – возразил паренек, но уже далеко не так бойко, а скорее испуганно.

– А в яму на трое суток ты не хочешь шкет?! И штраф в два золотых.

По виду Киры я понял, что девчонка в отчаянии и может даже расплакаться, хотя старалась изо всех сил держаться. Ну, когда дама в беде, мужчине положено её выручать.