Дайте мне обезьяну

ПОЛУКИКИН. Ну… одну.

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Одну так одну. (Кладет одну ложку.) Справишься?

ПОЛУКИКИН. Спрашиваешь.

Убедившись, что Виталий Петрович держит ложку более-менее уверенно, Федор Кузьмич приступает к еде.

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Класс!

ПОЛУКИКИН. Кайф!

Едят.

Виталий Петрович ест как придется — в силу состояния рук.

Федор Кузьмич ест не торопясь, со значением, степенно.

Каждая ложка ему в радость.

Виталий Петрович глядит на Федора Кузьмича влюбленно.

ПОЛУКИКИН (ласково). Джон…

ФЕДОР КУЗЬМИЧ (опустив ложку). Я тебя, Петрович, просил не называть меня Джоном. Я не Джон. Я Федор Кузьмич.

Едят.

ПОЛУКИКИН. Федор… Федя… Федор Кузьмич… ну разреши мне, хотя бы когда мы вдвоем, Джоном тебя называть…

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. А потом ты при посторонних ляпнешь.

ПОЛУКИКИН. Не ляпну! Честное слово, не ляпну!

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Знаю тебя, не выдержишь.

ПОЛУКИКИН. Пожалуйста. Вот увидишь, я выдержу!

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Ну смотри… Под твою ответственность.

ПОЛУКИКИН (просияв). Джон… Джон…

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Ну что заладил?.. Федор Кузьмич я.

ПОЛУКИКИН. Джон…

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Ешь с хлебом. Помочь?

ПОЛУКИКИН. Что ты, Джон!.. Еще не хватало, чтобы ты меня из своих рук хлебом кормил!..

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Почему бы не покормить, раз ты калека такой. Я рук себе не ломал и не вывихивал.

ПОЛУКИКИН. Джон, у тебя даже акцента ни капельки нет. Исчез…

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Столько лет по Руси хожу, в самой гуще народа…

ПОЛУКИКИН. Джон…

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Ну что тебе?

ПОЛУКИКИН. Спасибо, Джон, что ты есть.

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Вот только давай без этого.

Едят.

ПОЛУКИКИН. Джон, а ты разве не вегетарианец?

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Как ты сказал?

ПОЛУКИКИН. Ты разве не вегетарианец, Джон?

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Да я и слова такого не знаю.

ПОЛУКИКИН. Ну, рассказывай — не знаешь!.. Я же помню, вы с Полом тогда увлекались…

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. С кем?

ПОЛУКИКИН. С Полом, с Маккартни…

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Вспомнил тоже.

ПОЛУКИКИН. А с буддизмом… ты совсем завязал?

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Много будешь знать, скоро состаришься.

ПОЛУКИКИН. Джон, ну так нечестно, скажи!..

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Я похож на буддиста? Посмотри на меня, я похож на буддиста?

ПОЛУКИКИН. Похож…

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Я? Я похож на буддиста?

ПОЛУКИКИН. Вообще-то не очень… Нет, не похож.

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. То-то. Ешь.

Едят.

ПОЛУКИКИН. Джон, расскажи, как это случилось.

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Что именно?

ПОЛУКИКИН. Ну все это… Мы ж тебя похоронили.

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Ты меня не хоронил.

ПОЛУКИКИН. Да, это верно. (Подумав.) Спасибо, Джон.

Едят.

Джон, а кто-нибудь знает?..

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Никто не знает.

ПОЛУКИКИН. И что ты по России, никто не знает?..

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Никто не знает.

ПОЛУКИКИН. А что ты у меня, Джон?..

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Только ты.

ПОЛУКИКИН. А твои… эти… странноприимные, они знают, что ты Джон?

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Я не Джон.

ПОЛУКИКИН. А кто?

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Федор Кузьмич.

ПОЛУКИКИН. Ну да. Но они знают, что ты Джон?

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Нет. Только ты.

ПОЛУКИКИН. Джон, ты и от них скрываешь?

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Им безразлично, кто я. У нас не принято.

ПОЛУКИКИН. Значит… Джон, я один только знаю… что ты Джон?

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Да, Петрович, один.

ПОЛУКИКИН. Спасибо, Джон.

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Но я не Джон.

ПОЛУКИКИН. А кто?

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Федор Кузьмич.

Едят.

ПОЛУКИКИН. Джон…

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Не джонь, тебе говорят!.. Неча джонить!.. Разджонькался… «Джон, Джон!..»

ПОЛУКИКИН (ласково). Джон… Джон…

Едят.

Слушай, Джон, если бы тебя убили и ты бы ко мне убитый пришел, чему бы это было доказательством, подумай-ка, а?

Джон Леннон ест молча.

А тому, что мы царство мертвых, вот чему.

Джон Леннон ест молча.

А ты не убит, и пришел живой ко мне, а не мертвый, и чему это доказательство?..

Джон Леннон ест молча.

Тому, что мы царство живых. Вот чему: царство живых! Значит, не все потеряно, Джон.

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Царство-то оно, может, и живое, но все равно антихристово. Хочешь добавки?

ПОЛУКИКИН. Нет, спасибо.

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Спасибо сыну скажи. Он варил. А я, пожалуй, еще. (Наливает себе еще.)

ПОЛУКИКИН. Ну тогда и я, пожалуй… еще. А почему антихристово?

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Поймешь когда-нибудь. Ешь, ешь, знатный борщ.

ПОЛУКИКИН. Кайф.

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Смак.

ПОЛУКИКИН. Полный кайф, Джон!

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Добросъедобно, Петрович! Да что говорить! Высший пилотаж, слов нету!..

Едят.

ПОЛУКИКИН (радостно). Джон Леннон — всегда!

Джон Леннон поморщился. Но промолчал.

Виталий Петрович начинает петь.

Yellow Submarine…

Джон Леннон его останавливает.

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Не надо, Петрович. За столом не поют.

ПОЛУКИКИН. Джон Леннон — всегда!

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Нет Джона Леннона, нет! Был твой Леннон, а теперь — Федор Кузьмич! А не Джон Леннон… Срок придет, и его не будет.

ПОЛУКИКИН. Джон Леннон — всегда!

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Мне не нравится, что ты так легкомысленен.

ПОЛУКИКИН (шепотом). Джон Леннон — всегда, Федор Кузьмич!.. и никаких гвоздей, блин горелый!.. Ну все, все, прости. Молчу.

Едят.

Ты разговаривал с английской королевой, Джон!

ФЕДОР КУЗЬМИЧ. Ну и что, Петрович?