Дайте мне обезьяну

— Ну, это так… вариант… богатырь… на коне… — Даня раскладывал на столе рисунки.

Началось обсуждение.

— Ух ты какой… В кольчуге…

— Илья Муромец прямо…

— А смеяться не будут?

— Будут.

— По-моему, очень статично… Ну сидит на лошади, ну и что?

— Он охраняет рубеж.

— Какой рубеж?

— Последний рубеж.

— А если его на развилке изобразить, возле камня… Проблема выбора…

— При чем тут выбор? Выбирают его, а не он выбирает, он свой выбор давно уже сделал.

— Репродукции Васнецова мы, конечно, будем использовать. В любом случае. Васнецов работает на нас.

— Все-таки хочется динамики. Чтобы он головы рубил Змею Горынычу.

— Вот! Это идея!

— А что скажут зеленые? (Шутка.)

— А не страшно Горыныча? Ведь он герой анекдотов…

— Илья Муромец — тоже герой.

— Лапидарности, больше лапидарности! Без излишеств.

— Пусть одну голову отрубает.

— А что, если не сам богатырь, а только его рука — с мечом…

— И рубит голову?..

— Что-нибудь вроде.

— Турция какая-то…

— Нет, не сабля, а меч, меч…

— Просто меч и отрубленная голова. Без руки.

— А сам-то где?

— Пошел отрубать другие.

— А меч оставил?

— Давайте без головы. Просто меч, а на нем девиз.

— Сочиняем девиз.

— Не надо девиз. Пишем название блока: «Справедливость и сила».

— Хорошо: «Справедливость и сила».

— Слушайте, кто-нибудь пил водку «Богатырскую»? Там на этикетке знаете что? Думаете, богатырь? Ничего подробного! Композитор Бородин! На фоне нот! По-моему, очень тонкий ход.

— Это из другой оперы. Нам не нужен тонкий ход, нам нужен грубый ход.

— Рита, возьми на заметку. «Богатырскую симфонию» надо обязательно раздобыть где-нибудь. Пригодится.

— Ну так сколько голов, я не понял?

— Вариант с головой, вариант без головы и вариант с двумя головами, я имею в виду с отрубленной головой и головой самого богатыря, в шлеме.

— Все ли поймут, с кем он борется?

— Как это с кем…

— Наверное, с мафией.

— Нет, мы для себя должны точно решить, иначе не поймут другие.

— Не только с мафией. Со всеми, кто мешает жить.

— Жить по-человечески!

— Я думаю, на данном этапе уточнять не обязательно. Он просто борец, у него бойцовский характер. Фамилия обязывает. Богатырев. Богатырь. Тут важно не с кем он борется, а во имя чего. Во имя интересов своих избирателей.

— Тем не менее, Георгий Михайлыч, составь список, пожалуйста, — против чего Богатырев борется. Должен быть у каждого под рукой, может в любой момент пригодиться. И за что.

— За правду.

— За правду. За справедливость. За… за равноправие между полами…

Филимонов отмечал в блокноте удовлетворенно.

— Хорошо. Работа на образ богатыря. Это забито. Сила, решительность, защита обездоленных, справедливость… Забит богатырь? — спросил Филимонов.

— Забит, забит, — согласились присутствующие.

— Второе направление — новизна. Никто не знает Богатырева, обратим это в плюс. Новое время — новые люди. Верить нельзя никому. Все по уши в дерьме. Он чист. Он один не запачкался. Третье. Косолапов предлагает: порядочность. — Филимонов посмотрел на Тетюрина. — Ну, Витя, дерзай.

— Поконкретнее можно?

— Текст! От тебя требуются стильные тексты!

— Помню, в Красноярске, — сказал Борис Валерьянович, повернувшись на стуле к Тетюрину, — мы удачно отрабатывали понятие «пробитократия». Вы, конечно, знаете, что такое пробитократия?

Тетюрин, к своему стыду, не знал почему-то.

— Власть порядочных, — сказал Борис Валерьянович. — Покумекайте. Может быть, пригодится.

Собрание еще долго обсуждало порядочность Богатырева. Порядочность одобряли. С оригинальной классификацией всевозможных порядочностей знакомил коллег Борис Валерьянович Кукин, он еще в Красноярске разработал теорию. Тетюрин больше не слушал ученого мужа, Тетюрин думал о пробитократии — вот какое зерно упало на благодатную почву, — дымоход вдохновения расчищался в Тетюрине, идея порядочного Богатырева обретала черты высокой утопии. Нельзя прожигать жизнь, надо работать, работать, работать, работать! Спать он ляжет нескоро, ведь он выспался. Наконец-то Тетюрин устроен. № 432, сносный вполне, пускай и не президентский люкс, принадлежит законно Тетюрину. Через двадцать минут он получит аванс — 250 баксов, а также пачку бумаги, ручку и карандаш, коробку скрепок и набор фломастеров. Договор, который подпишет Тетюрин, будет темен, замысловат и богат общими фразами; лишь два пункта отличаются вразумительностью: нельзя выводить из строя компьютеры и нельзя разглашать служебные тайны.

Глава вторая

1

С первыми лучами солнца на широкий Троицкий проспект выезжает поливальная машина с красным бампером. На обеих сторонах приплюснутой цистерны броская надпись: «ЧЕСТЬ И ДОСТОИНСТВО». Мало кто в столь раннее время выходит из дома, а потому и под обаяние пропаганды «честодонтов» попадают немногие: дворники, деловито размахивающие метлами, да стрелки вневедомственной охраны, спешащие сменить отдежуривших ночь товарищей.

Вот и Тетюрин, перепутавший день с ночью, оживил собою безлюдную в этот час местность; обойдя выдвинутое, как ящик стола, здание Администрации, он повернул в городской парк. Он гулял перед сном после праведных ночных трудов, жадно вдыхал холодный утренний воздух. Он шел к реке — на звук пароходного гудка и на просвет между деревьями.

Тетюрин уже установил истину. Он уже знал, где он.

Имя городу было Т-ск.

Раньше город назывался иначе. Тетюрин знал как.

Он не знал только (забыл!) имя реки.

Волга? Ока? Днепр? Дон?

Он забыл географию.

2

Анастасия Степановна Несоева, член политсовета движения «Справедливость», кандидат от блока «Справедливость и сила», справедливая, сильная, стильная женщина средних лет, ехала на своем серебристом «форде» ни свет ни заря.

Путь ее лежал мимо Синего Дома. Очаровательный новодел, действительно синий, с участком земли, к нему относящимся, принадлежит, как знает любой в Т-ске, компании «Алекс». Один из бывших мужей Анастасии Степановны когда-то был совладельцем компании. Был да сплыл. Теперь «Алекс», по слухам, финансирует «Справедливость и силу». Отвечают ли слухи действительности, знает Несоева, но не скажет.

Она попросила помедленнее, водитель сбросил скорость. В левом крыле здания размещается, по юмористическому определению Несоевой, постоялый двор; Анастасия Степановна глядела на окна, нет ли света на третьем. На третьем не было, а у Никитича на первом был.

— Стой, — сказала водителю, — дай назад.

Водитель совершил нехитрый маневр.

Увидев из окна подъезжающий «форд», Никитич поспешил на входе встретить Несоеву.

— Здравия желаю, Анастасия Степановна!

— Рыбок кормишь? — спросила Несоева.