Даже хорошие девочки делают это
Шрифт:
– Ева Константиновна, – повторил он медленно, нараспев. – Так, может быть, и Сава жених настоящий?
Ева вздернула подбородок.
– И что если, да?
– Тогда придется вернуть ему кольцо.
Веня отшвырнул букет в сторону и впился в ее губы поцелуем, притянув за талию.
Оттолкнуть, его надо оттолкнуть! Всего два дня назад он спал с ее лучшей подругой! Влепить пощечину и крикнуть мерзавец, совсем как в романах в мягких обложках.
Нет, Ева, нет! Не обвивать руками его шею и не отвечать на поцелуй!
Черт, и не позволять его языку переплетаться
Абонент временно недоступен.
Она почувствовала его руки под пиджаком, жадные, быстрые движения. Поняла, что сама уже пытается снять с него пальто, а заодно и свитер, но кому это удавалось хоть раз в жизни?
– Ева, – прошептал он.
– Веня, – ответила она, лихорадочно целуя его в ответ.
– Ева…
От его хриплого полустона по спине побежали мурашки.
– Нельзя, Веня, – простонала она, когда его рука пробралась под ее блузу.
– Почему? – выдохнул он.
Он нащупал ручку двери, и та распахнулась за ее спиной, если бы Веня не держал ее крепко, то она упала бы на пол.
– Почему нельзя? – повторил он. – Ты тоже хочешь меня.
Хочет. Ее дыхание сбилось и никак не придет в норму. Внутри все дрожит и бьется в истоме, кажется, еще раз ее поцелует и она кончит только от вращений его языка.
Почему нельзя? Что-то ведь было… Что-то логичное. Правильное. Совсем не о том, что она сама не своя и только и хочет, что опуститься перед ним на колени и взяться за его ремень. Нет… Что-то…
– Окна, – выдохнула Ева.
Вспомнила. Смогла!
Веня посмотрел на окна, заменявшие библиотеке одну из стен.
– На месте. Предвосхищая твои вопросы – двери тоже.
Ева качнула головой.
– Нас видит вся улица. Мы ждем жалюзи уже третий год. Но как видишь…
– Давай погасим свет? – нашелся Веня.
Ева глубоко вздохнула.
– Давай лучше оставим все, как есть.
Она юркнула за открытую дверь кабинета, захлопнула ее прямо перед носом Вени, и прижалась спиной к дереву. Дышала так, как будто пробежала стометровку.
Открыть, впустить! Что ты делаешь, Ева?
Он мягко постучал с той стороны двери. Три раза.
– Ева.
Мягкий нежный голос, от которого разрывается сердце.
Правда, нельзя, Веня.
– Тебя Ника выбрала первой.
– К черту Нику. Я тебя хотел. Сразу.
Сердце вот-вот не выдержит от таких признаний. Пальцы сами тянутся к дверной ручке, впустить, пусть сделает с ней это здесь, при выключенном свете и потом уйдет навсегда. Ведь не останется же рядом. Даже с Никой после всего не остался.
А потом будет больнее. В разы больнее.
И только Савелий с мамиными пирогами рядом.
– Уходи, Веня.
Слышен шорох и удар. Букет, понимает Ева. Бедным цветочкам досталось не за что.
Потом шаги и треск двери. Дрожащими пальцами Ева выключила свет в кабинете, сползла вниз по двери. Увидела его фигуру на улице – машина припаркована прямо под ее окнами. Стоит, смотрит в темные окна кабинета.
Не
увидишь, Веня. Она не шевелится, даже дышать боится. Не ревела уже несколько лет. С момента, как ее по распределению определили в районную библиотеку Ломоносова. Вот тогда и нарыдалась вдоволь, а потом решила, что сделает все, приложит все свои силы и энергию, чтобы добиться результатов.И вот. Шли годы, как пишут в книгах. Штукатурка все также сыпется с потолка, трубы по-прежнему протекают. Жалюзи нет, компьютер виснет, картотеку заполняют от руки.
Ничего не добилась, о чем мечтала.
Такие неудачницы не отдаются страсти прямо на рабочем столе. О таком только в романах пишут, а жизнь сложнее. Упрямее. И этот Веня не будет гоняться за ней, как Ричард Гир за Красоткой. Сейчас сядет в свою красную машину и уедет навсегда.
К такой, как Ника. А если не к ней, то к другой. У него их много.
Зажглись холодным светом фары, мазнули по стеклу и машина сдала назад, а после рванула куда-то в ночь, по неосвещенной фонарями улице.
Правильно, Веня. Так будет правильно.
***
– Опять накосячил, Веня? – раздался в трубке голос брата, а следом за ним веселый выкрик Аси: «Передай ему привет!».
– И Аси от меня привет, – кисло отозвался Веня.
– Ой-ой. Кажется, наш мальчик заболел.
– Не ёрничай, Кира.
– Ну выкладывай тогда, что случилось. По тону же слышу, что «шеф, все пропало». Скажи мне для начала, бронь билетов уже переносить или можно медовый месяц не отменять?
– Ничего не отменяй…
– Только сбрось скорость и припаркуйся на обочине, – скомандовал брат.
– Откуда ты знаешь вообще? – возмутился Веня. – Ты за тридевять земель!
– Перезвони, как остановишься. В таком состоянии разговаривать и гнать по трассе это худший из вариантов. Хочешь, чтобы я на опознание приехал?
– Ты зануда, Кира.
– Кому-то приходится. Пока. Не перезвонишь, сам наберу.
Веня с ворчанием повернул к обочине. Спидометр пополз вниз. Что-то он и правда гнал как влюбленный псих, которому впервые отказала девчонка.
Да как вообще она умудрилась перед его носом дверь захлопнуть? И главного! Главного-то он так и не сказал ей, про судьбу библиотеки. А ведь для этого шел. Предупредить хотел, даже несмотря на то, что знал, что она пошлет его скорей всего после фразы, что «Здравствуйте, через неделю вас уволят, штат расформируют, а здание снесет фирма, в которой я исполнительный директор, а мой брат генеральный». Как дальше быть, Веня не знал. Намеревался действовать по обстоятельствам.
А обстоятельства развернулись так, что он увидел этого задрота в шапочке, как он целует и лапает Еву, и все. Забрало рухнуло. Неандерталец проснулся и вышел с дубиной наперевес отбирать свою женщину.
А потом вообще вся кровь отхлынула к члену и разум отмер.
Кто умудряется всё и всегда портить? Да это же Веня!
Телефон зазвонил сам. Веня понял, что сидит, вцепившись в руль и стиснув зубы.
Звонил Кира.
– Жив там еще?
– Ага.
– Чего стряслось? С проектом что-то? Контракт не подписали?