Дедушка русской авиации

— Обними меня. Крепче, крепче. Ну что ты такой робкий?

Неужели мальчик? Ну что ж, в первый раз — это первый класс! Я тебя научу, не бойся.

Игорь постепенно возбуждался. «Сейчас я тебе покажу, какой я мальчик!» Медсестра отлепилась от Игоря и встала, чтобы выключить свет. Этих нескольких секунд хватило Игорю, чтобы увидеть у Светланы Павловны:

— дряблую, обвисшую грудь;

— круглый и рыхлый живот;

— оплывшую талию;

— тяжелый бугристый зад;

— короткие кривоватые ноги с жирными бедрами и толстыми лодыжками;

— тронутое морщинами лицо женщины, «бывшей в употреблении»;

— короткую некрасивую шею;

— начавшие редеть волосы, собранные заколкой в пучок, на манер учительницы средней школы.

Игорь привык иметь дело со стройными, красивыми молодыми девчонками. А здесь…

— Игорек, ложись. Не бойся, я тебе помогу, научу всему-всему. У тебя получится. Ну, ложись, не заставляй тетю ждать.

Игорь молча надел трусы, отпер дверь и прошел к себе в палату. Повалившись в койку, он сразу же заснул.

Наутро Гоша попытался проанализировать свое ночное поведение. Как же так — сексуально озабочен, а на бабу не полез? А вот так! Игорь с удовлетворением отметил, что врожденная брезгливость и разборчивость не отказали ему и здесь, в суровых армейских условиях. «Нет, на таких у меня член не встает. А, кроме того, вдруг бы она меня потом застучала? Кто знает, что у этих б…й на уме? Вот у Гумбаридзе вроде тоже сначала все было по согласию, а потом…». Гоша решил, что поступил правильно.

Как бороться с депрессией

Теперь немного о гарнизонном карауле. Из учебки посылались наряды на два гарнизонных караула — большой и малый. В большом было пять постов, начкаром ставился командир взвода, помначкаром — сержант. А в маленьком карауле было всего два поста, начкаром назначался прапорщик (только не старшина роты, тот освобожден от всех нарядов), а помначкаром и одновременно первым и единственным разводящим — курсант. В 57-м взводе эта должность была зарезервирована за Полторацким.

В карауле — лафа. Во-первых, ценна сама возможность вырваться из ограниченного пространства учебки, во-вторых, очень существенно моральное отдохновение — ни тебе начальства, ни мозгокрутки. Целые сутки на вольном воздухе (а дело происходит летом и ранней теплой осенью), с запасом продуктов (салаги быстро понимают службу и готовятся к караулу тщательно) — чем не жизнь? Проверки здесь редки — это тебе не внутренний караул на территории учебки, где каждая сволочь считает своим долгом проверить несение службы, а чужой прапор в качестве начальника практически не в счет. Живи и радуйся, спи и ешь до отвала.

Итак, караул. Крытая бортовая машина везет курсантов от комендатуры, где происходил развод, к месту несения караула. Ребята сидят на скамейках и, открыв рты, слушают рассказ Полторацкого — близкое к тексту переложение романа Джозефа Хеллера «Уловка-22». Машина идет мимо городского парка, на минуту останавливается у светофора, и… взгляд Гоши застывает. Курсанты оборачиваются в ту сторону, куда неотрывно и завороженно смотрит Гоша. А смотрит он на девушку, стоящую у ограды городского парка. И это не просто девушка, это красавица! Это блондинка, золотистая блондинка с роскошными, блистающими на солнце волосами! А лицо! Голубые глаза, точеный нос, алый рот, смуглая кожа — ой, невозможно! Девушка одета в снежно-белый комбинезон, на ногах — белые туфли на высоком каблуке. Девушка явно кого-то ждет. Она глядит на часы, нервничает, кусает губы. Какой-то хам, недостойный этой богини, опаздывает на свидание.

Гоше мучительно захотелось выпрыгнуть из машины, подойти к девушке, взять ее за руку, сказать: «Ты ждешь меня, ты — моя!» Но… машина дернулась, резко рванула с места, Гоша покачнулся и ударился лбом о карабин. Боль напомнила ему, кто он такой есть в настоящее время.

Короче говоря, в караул Гоша приехал в состоянии глубокой душевной депрессии. Он безучастно ковылял по территории поста, принимая от старого разводящего печати, пломбы, замки, двери, сигнальные лампочки.

— Эй, братан, ты спишь, что ли? — вывел Игоря из забытья голос разводящего. — Смотри, вон там, на территории поста — рыбаки. Вообще-то им здесь находиться категорически запрещено, но не стрелять же. Так что обрати особое внимание.

— А почему они ловят рыбу именно на территории поста? Им что, остальной реки мало?

— Да говорят, здесь заводь глубокая, а в других местах — мелководье. Рыбаки, в основном, здешние прапора и офицеры. Тут же часть кадрированная — склады и прочая чухня. Сразу после обеда куски переодеваются в гражданку, обувают резиновые сапоги и ловят себе на уху.

— Да они просто опухли, сволочи! Чего ты их с поста не прогонишь?

— А как я их прогоню?

— Смотри сюда, и не говори, что не видел!

Полторацкий прищуренным глазом оглядел ландшафт. Рыбаков было человек двадцать. Все они преспокойно удили рыбу, не обращая внимания на вооруженных солдат.

— Эй, рыбаки, приказываю вам сматывать удочки!

— Заткнись, воин, всю рыбу распугаешь!

— Товарищи военнослужащие! Даю вам минуту на то, чтобы слинять!

В ответ — мат. Никто не двигается о места. Гоша смотрит на часы, затем стаскивает карабин с плеча.

— Предупреждаю в последний раз — через пятнадцать секунд открываю огонь!

— Эй, придурок, в жопу засунь свое ружжо! — на берегу от души смеются.

Гоша снимает карабин с предохранителя. Щелчок. Хорошо. Гоша передергивает затворную раму. Громкий щелчок и лязг. Еще лучше. Никто из рыбаков даже не шевелится. Совсем прекрасно.

Пятнадцать секунд прошли. Карабин готов к бою, патрон — в патроннике. Полторацкий тоже готов к бою. Он уже присмотрел себе первую жертву — толстого краснолицего бугая со спиннингом в руке. «Одним куском на свете будет меньше — от этого мир точно не перевернется. Ну, а мне похрену: я действую по уставу, разводящий — свидетель».

— Ну, все, молитесь, грешники!

Гоша вскинул карабин и начал прицеливаться в краснорожего. Так, прапор на мушке, палец на спусковом крючке — медленно выбирает свободный ход.

— Мужики, а ведь он не шутит! Убьет же, чурка! — взрывается истошным криком толстяк. — Эй, ты, не стреляй, слышишь? Опусти карабин, падла!

Гоша сосредоточенно ловит на мушку мечущегося толстяка. Толстяк, бросив спиннинг, убегает первым, с трудом продравшись через колючую проволоку заграждения. Остальные бегут за ним. Рыбаки в лодках выгребают за территорию поста.