Дедушкин родник

— Петька! — закричал Коля. — Вон, вон она, в заливчик свернула, у осоки стоит. Видишь?

— Вижу, вижу, — отозвался Петя. — Скорее, дедушка! Это сазан!

— Не горячись, внучек, сейчас мы его вытащим. Только бы леску не оборвал.

Коля и Володя, не дыша, следили за лодкой. Вот она подплыла совсем близко к удилищу. Вот уже Петя протянул вперед обе руки, собираясь схватить его, но тут оно дернулось и исчезло под водой. Петя потерял равновесие и бухнулся в воду.

Дедушка схватил Петю за воротник рубашки и втащил в лодку. Коля и Володя громко хохотали на берегу. Рассмеялся и дедушка:

— Вот так рыбалка!

Только Пете было не до смеха. Он выжимал мокрую рубашку и, чуть не плача, приговаривал:

— Ушел! Из самых рук ушел!

— Не горюй, внучек, дальше реки не уйдет. Пусть погуляет твой сазан, потаскает за собой удочку, глядишь, скоро из сил выбьется.

Ребята и старик зорко смотрели по сторонам, но удочка больше не показывалась.

Вдруг Петя вскочил на ноги.

— Разве так можно! — Дедушка схватился за борта лодки. Перевернемся!

— Дедушка, вон удилище! Вон, где осока.

Они поплыли к низкому берегу.

— Скорее, — торопил Петя. — С осторожкою надо, а то спугнем.

Все ближе, ближе!

И вот по реке пронесся торжествующий крик:

— Есть! — Петя изо всех сил сжимал удилище обеими руками.

— Ура! — прыгая от радости, закричали Коля и Володя.

— Смотри опять не упусти, — предупредил дед.

И в самое время: рыба сильно дернула и поплыла к середине реки.

— Лодку за собой тащит! — изумленно проговорил Петя.

Дедушка веслами удерживал лодку на месте.

— Старайся тянуть против течения, — сказал он.

Вдруг у самого борта мелькнул темно-красный плавник. Мелькнул — и скрылся.

— Так и есть — сазан! — воскликнул дедушка. — Сейчас я его сачком подцеплю.

Но дед и внук еще немало помучились, прежде чем втащили сазана в лодку.

— Ой, дедушка, неужели все-таки поймали?

— Да-а, такого красавца не стыдно будет в школу нести, — с довольной улыбкой отозвался старик. — Ну, поплыли, внучек, к берегу, а то твоим приятелям тоже небось не терпится полюбоваться на сазана.

— Поплыли, дедушка. Дай мне весла, а ты отдохни.

1952

Василий Гаврилов ДРУЗЬЯ-ТОВАРИЩИ

Пятеро мальчишек, томясь от скуки, сидели на бревнах возле недавно построенного пожарного сарая и лениво переговаривались.

Тихо в опустевшей деревне: колхозники с утра в поле, дома лишь старики да ребятишки.

Белоголовый, краснощекий Петя сидел в сторонке и ел хлеб с вареньем. Он старательно облизывал липкие пальцы и не замечал, что ребята бросают на него завистливые взгляды.

— Петь, дал бы нам куснуть по разу, — не вытерпел Володя.

Петя заморгал светлыми ресницами, локтями поддернул штаны и молча отодвинулся на дальний конец бревна.

Миша, кудрявый, дочерна загоревший мальчик, сказал:

— Петька, поди-ка сюда!

— Зачем? — спросил тот и поспешно засунул в рот последний кусок.

Ребята дружно рассмеялись.

— Иди, не бойся. Хочешь репы?

— Хочу!

Петя встал, подошел к Мише, но, опасаясь подвоха, глядел настороженно. Босые Петины ноги были по щиколотку в засохшей грязи, так что казалось, будто на нем черные ботинки.

Миша достал из одного кармана большую желтую репу, из другого — рогатку.

— Давай так, — сказал он. — Ты держи репу на ладони, а я отойду на десять шагов и стрельну в нее из рогатки. Если промахнусь — репа твоя.

— Ну нет, этак ты мне в лоб засветишь! Не надо мне твоей репы. Если хочешь, стреляй в воробья. — И Петя кивнул на избу дяди Петра.

Все оглянулись. На синем наличнике окна чирикал взъерошенный воробей.

Не долго думая, Миша прицелился и выстрелил из рогатки.

Раздался звон разбитого стекла.

— Ну, Мишка, «вставил» ты стекло дяде Петру! — присвистнул Витя.

Гриша вздохнул:

— Ох и влетит нам теперь!

— Удирать надо, чего рты разинули! — крикнул Володя. — Бежим на речку!

Прибежав на берег, ребята скинули рубашки и трусы и один за другим прыгнули в воду. Ныряя и гоняясь друг за другом, они перемутили ее, и теперь она напоминала разведенное толокно.

Наконец, дрожа от холода, они вылезли из воды и повалились в траву. Долго валялись там, подставляя солнцу то живот, то спину.

Настроение у Миши было неважное. Да и остальные ребята что-то приуныли.

— А у дяди Степана огурцы уже созрели! — вдруг сказал Миша нарочито бодрым голосом. — Вот бы попробовать!

— Хорошо бы! — в один голос отозвались приятели.

Петя ничего не сказал, он шмыгнул носом и отвернулся.

— Петька, а тебе разве не хочется огурчика? — спросил Миша.

— Хочется. Только я все равно к дяде Степану в огород не полезу.

— Почему это?

— Потому что он мне родной дядька. Если поймает, никогда больше не станет угощать медом со своей пасеки. А мед — он, поди, слаще огурца-то.

— Тогда проваливай! Нам такой товарищ не нужен!

Ребята оделись и пошли к огороду дяди Степана. Петя, вздыхая, поплелся за ними следом. Ладно уж, куда все — туда и он. Лучше никогда больше меду не есть, чем остаться без товарищей.

Подойдя к огороду, ребята перемахнули через изгородь и принялись рвать огурцы, в спешке ломая стебли.

— Эй! — раздался вдруг сердитый окрик. — Вот я вас!

— Дядя Степан! — прошептал Миша. — Бежим!

Побросав огурцы и едва не повалив изгородь, ребята пустились наутек.

— Держите их, ловите! — неслось вслед.

Как же, поймаешь их! Словно цыплята от ястреба, ребята рассыпались в разные стороны.

Миша единым духом добежал до своего огорода и нырнул под куст смородины. С наступлением сумерек он пробрался на сеновал и зарылся в сено. Ему не спалось. «Вдруг мама узнает?» — думал он с тревогой. Лишь после того как пропели полночные петухи, он, наконец, заснул.

Утром, когда солнце уже высоко поднялось над крышами домов, Миша вошел в избу и нерешительно остановился у порога.