Декамерон 2

Благо, те относились к нему примерно также. Тем не менее, Альдред наблюдал за тем, как прихвостни Маки ведут себя на улицах Города. Пытался очистить зёрна от плевел, поняв принцип успешности их вылазок.

Ему действительно было, чему поучиться. Он решил довериться Тринадцати до поры до времени: в случае чего ему ничего не будет стоить умертвить их и сбежать. Главное, после разгрести последствия.

Головорезы не дошли до конца солнечной улицы. Альдред пригляделся — и действительно, следовать и дальше бессмысленно. Перекрёсток буквой «Т» вёл по обеим сторонам на затенённую улицу, где в два ряда высились клоповники, в которых жили временщики из провинции, да приезжие авантюристы. Даже если упыри затихли, это совсем не значит, что их там нет.

Ноги повели группу в проулок, целиком залитый утренним светом. Шестёрки спускались по мокрой лестнице вниз, укрывая глаза от слепящего солнца. Лужи после ночного ливня стали уже подсыхать, и в воздух поднялась удушающая влага. Казалось, будто лёгкие наполняла капля по капле вода. Ещё и спуск оказался долгим. Для Альдреда это стало испытанием вдвойне: он силился, только бы не закашлять.

Чуть ли не вслепую, Тринадцать спустились к площади, являвшей собой шестиугольник, окружённый двухэтажными домами из серого камня. Эти уже построены при Герцогах, но неизвестно, кому те принадлежали до мора.

Когда рыночная экономика западного образца расцвела в Саргузах пышным цветом, в некоторых уголках Города нищета и блеск стали тесными соседями.

Свой статус люди примеряли на работе и дома, сливаясь на улицах в единое серое ничто. И никакие пёстрые наряды не могли никого выделить на фоне остальной немытой и безликой толпы.

Небесное светило чуть отклонилось вверх, к зениту, ослабив яростный напор на зрение. Группе открылось истинное назначение площади.

Это был небольшой закуток, общий задний двор, где люди отдыхали под сенью мелких пальм и набирали воду из колодца.

— Вода… — мечтательно прошептал Альдред.

За минувшие дни жидкости он потерял изрядно, сам того не ведая. В условиях саргузского светопреставления у него не было и малейшей возможности просто взглянуть на себя со стороны, прицениться, насколько изменился.

А между тем преображение было поистине пугающим.

Если б не ремень, штаны б с него спадали при ходьбе. Рукава слегка висели: это сдулись мышцы. Даже просто одежда с жалкими остатками доспехов чуть гуляли, больше не прилегая плотно к телу.

Энную долю собственного веса он попросту выпотел. И был на грани обезвоживания, о чём и помыслить не мог, раз уж всё внимание его организма было приковано к заразе. Куда ни плюнь, что бы ни делал Альдред Флэй, стресс проходил красной нитью через все его мытарства.

И если для одних испытания обеспечивали рост, в его случае они только усугубляли, ускоряли увядание души и тела.

Кожа приобрела сомнительный оттенок слоновой кости. Местами на лице просматривались некие подозрительные синюшные пятна.

Подкожные прыщи?

На деле же, там, под слоем эпителия отчего-то запеклась кровь. Словно что-то рвалось наружу.

У него разбухли веки. Щеки стали впадать, губы подсохли, а целый глаз чуть вылез из орбиты. А второй попросту заплыл, синяк так до сих пор и не рассосался.

Он, сам того не подозревая, теперь отчасти смахивал на Копфа. Потасканного, как дворовая собака, побитого Копфа.

Любой, взглянув на него сейчас, был бы твёрдо уверен в одном: этому бедолаге недолго осталось. Быть может, лишь бешеное желание вырваться из кошмара в Саргузах держало Альдреда в живых до сих пор.

Хотя, даже если этому всё-таки удастся произойти, что будет дальше?..

Глава 21-4. Шестёрка

Дикое желание упиться водой, пусть даже не сбрызнутой вином, само потянуло его к колодцу. Бандиты только собрались юркнуть в сторону, как остановились. Недоумевая, они наблюдали за потугами дезертира.

Глизи с Копфом нервно переглядывались. И только Сивый смотрел на юнца, снисходительно улыбаясь. Ему и самому был нужен перерыв после такого спуска. И он попросту нежился на солнце, вдыхая полной грудью саргузские миазмы.

Пусть весь мир подождёт, солнце застынет на месте, а гули — утрут с пастей слюни.

Тот на скорую руку проверил бадью, нет ли там чего. Чистая. Сухая.

Можно пользоваться. Подцепил на крючок, раскрыл створки колодца и опустил ведро вниз, в тёмное жерло рукотворного водоема.

Внизу плюхнуло. Альдред взялся за цепь, направляя сосуд. Постепенно тот начал тяжелеть, выпрямился, всплывая из чёрных вод. Флэй потянулся к рычагу, стал крутить, поднимая на свет знойного дня ледяную воду.

Он подцепил бадью, которую теперь держал еле-еле: настолько она, в общем-то, лёгкая, казалась ему весомой. Прислонил ко рту её краешек, наклонил ведро и принялся жадно лакать воду.

Холод опускался вниз по пищеводу, больно жёг ему горло, внутренности, даже живот. С уголков губ лилось на лицо, шею, мочило одежду. Зимняя стужа окутала тело.

Юный бандит из подтанцовки Макивера не вытерпел и стал приближаться к нему сзади. Копф скрестил руки на груди, надувшись, как жаба. Сивый покачал головой и последовал за Глизи, дабы увещевать молодых и пылких ребят. Знал же, что положение вещей шатко в их коллективе поневоле.

Напился Альдред не сразу, но быстро. На дне бадьи оставалось ещё немного воды. Он не придумал ничего лучше, кроме как вылить всё на себя сверху. Земная прохлада сначала заставила голову онеметь, но солнцепек, что лишь нарастал, быстро грел влагу и даровал ту самую бодрость, на которую Флэй и рассчитывал.

Свежесть колодезной воды как будто слегка сбила жар, обуревавший организм Альдреда. Болезнь, пускавшая свои корни всё глубже в его плоть, пробирая чуть ли не до кости, будто бы утихла.

Дезертир знал, это не больше, чем обман собственных чувств. Но шёл на этот шаг сознательно. Ему следовало стойко выдержать испытание судьбы. И быть может, она его щедро вознаградит, когда в госпитале они с врачом встретятся.

Тут из-за спины донёсся недовольное ворчание Глизи:

— Эй! Сивый — и то призвал поторопиться. Замечание к тебе не относится, недоносок? Я не хочу, чтоб нас тут из-за тебя сожрали.

В миг ренегат стал чернее тучи. Поворачиваться не спешил, размышляя над тем, как поступить. У него внутри мгновенно вспыхнул импульс. Острое желание забить заносчивого бандюгу ведром до смерти.