Декамерон 2

Людей, подобных ему, Альдред в Саргузах не встречал. А вот в Кродо рыжих — пруд пруди. Из цивилизованных велатов, главным образом. Всё же нирены — этнические луры, краски у них другие немного.

Физиономия незнакомца не выражала ровным счётом ничего. Но острый взгляд подсказывал: чуть что не так — можно схлопотать не по-детски. Мародёры обступили ренегата полукругом. Ему следовало бы бежать без оглядки, пока мог. Да только знал он: бессмысленно это. Всё равно догонят.

Они могли его убить — и уже давно. Почему-то оставляли жить. Судя по всему, затевали поговорить. Мысль об этом слегка поумерила тревогу, напавшую на Альдреда.

Впрочем, рано было расслабляться. Неизвестно ведь, чем ещё кончится разговор с людьми такого полета. Рыжий вышел прямо к нему. Его свита следила за тем, чтобы Флэй не учудил какую-нибудь глупость. А тот стоял и ждал, сам не зная, чего…

— Здоров, — пророкотал басом бугай и протянул руку дезертиру. Скривил губы в ухмылке, понимая сюр ситуации.

Тот посмотрел на огромную пятерню, представив неволей, как тот раздробит ему ладонь при рукопожатии. Перевёл взгляд на лицо здоровяка. В карих глазах — почти чёрных — сложно было прочесть, подвох это или простое человеческое приветствие.

«Это какая-то шутка?» — озадачился Альдред. Увидев, как лицо того смялось в гримасе раздражения, понял, что лучше не медлить.

— Ну, здорово, — отозвался Флэй, пожимая руку.

Ему на язык легло неприятное послевкусие от приветствия. Давненько он не общался, как малолетний отщепенец, подражающий воротилам постарше.

Что удивительно, рука ещё была цела. Хоть рыжий и сжимал её твёрдо — скорее, из соображений уважения, чем желания навредить.

— Дерёшься неплохо, — заметил здоровяк, усмехаясь. — Всех инквизиторов так учат махаться, что ль?

Мельком ренегат глянул в сторону солнца. И пускай ветер досюда не добирался, в стороне моря уже подул, толкая облака на Саргузы. Иными словами, времени было в обрез. Тем более, Альдред им не располагал, чтоб просто вести сомнительные беседы с ещё более подозрительными личностями.

— Вы кто такие? Чего надо от меня? — перешёл дезертир сразу к делу.

Звучать он старался как можно более отстранённо, дабы укрыть свой страх перед лицом толпы мародёров. А страшно ему было до ломоты в тазу — аж нутро скручивало.

Собравшиеся молодчики казались ему воронами, кружившими над его беспомощным, поломанным трупом.

Трусом Альдред не являлся и неслабо подивился этой боязни. Грешил на симптомы заразы и общую тревожность на её почве.

Но отнюдь. Любой на его месте бы струхнул. А кто-то и вовсе б испачкал портки.

Флэй понимал, что, если покажет слабость, утратит и тот призрачный авторитет, что успел нажить в драке. Этой ватаге ничего не будет стоить забить его ногами до смерти. Совсем неважно, зачем им понадобилось говорить. Альдред не ждал от них ничего хорошего. Только и оставалось, что держать марку.

Дерзость инквизитора заставила улыбнуться. Рыжий приметил:

— Недаром ты так напугал Брока. От тебя он улёпетывал там… — Он кивнул наверх, указывая на переулок. — сверкая пятками. Теперь я вижу, почему. Крепкий орешек ты.

Едва ли здоровяк от начала и до конца был откровенен с Альдредом. Это не брат Фульвио. Это зверь, заточённый в человеческом теле, неспособном разрастись сообразно внутренней, медвежьей свирепости.

Старшой как будто втирался в доверие к Флэю. И бывший куратор чувствовал манипуляцию. Дёшево до тошноты. Но некоторые не особо одарённые умом люди вполне могли на неё повестись, раз на них обратили внимание.

— И именно поэтому вы решили мне башку разбить втихаря? — съязвил ренегат, чётко давая понять: не так он прост.

Беглец рисковал. Если молодчики хотели его как-то использовать, а он не поумерит пыл вовремя, их разговор может окончиться для него плачевно.

Проблема в том, что дезертир после череды ударов по голове соображал смутно, действуя скорее инстинктивно. Но здесь это по большей части ему играло на руку: с волками жить — по-волчьи выть.

— Я, если честно, не стал разбираться, кто ты, зачем и откуда. Раз уж мои пацаны увидели в тебе угрозу, какой мне смысл им отказывать? Человек человеку нынче — волк, сам, думаю, понимаешь, — без тени смущения отвечал рыжий. — К тому же, у меня есть и поважнее дела. Шуму вы наделали изрядно, парни. Вот я и вышел. Посмотреть на тебя, красивого. И раз уж тебе перестали накидывать по кумполу, к твоему счастью вышел.

— Логично, — только и сказал Альдред.

Рыжий прищурился.

— Ты так и не назвал своего имени.

«Что это? Намёк на неуважение?..»

Мародёры не имели никакого отношения к Церкви. Тогда, назовись ренегат настоящим именем, его могли и не пустить в храм. Но здесь как ни представься, всем будет всё равно. Чисто формальность. Хороший тон. И дезертир показал на себя:

— Альдред Флэй.

Бугай издал короткий смешок, искренне удивившись. Он резко изменился в лице. Словно отыскал брата-близнеца, о котором никогда не знал, как в анекдотах о Сулакте. К счастью, никто и не думал устраивать массовые танцы. Разве что рыжий заговорил куда благосклоннее, чем раньше:

— Значит, в Саргузах на одного нирена больше, чем я думал! Ещё и инквизитор. Это интересно, не находишь?

Предатель насупился и пробубнил нерешительно:

— То есть?

Вместо тысячи слов амбал, не распинаясь, и сам назвался:

— Глен Макивер. Я основатель Тринадцати. Тебе это о чём-нибудь говорит?

С ответом Флэй не спешил, глубоко призадумавшись. В его голове будто рванул целый пороховой склад. Он подивился тому, какую проницательность развил в себе.

Это действительно велат. Принадлежит к некому лемландскому клану: может, горному, а может — и вовсе равнинному. Невелик смысл уточнять подробности.

Значит, не из варваров, что проживают буквально под Ниренией, но на материке. И то ладно. С другой стороны, дикие велаты никогда не появлялись на Полуострове. Только в кандалах и с рабским клеймом на шее.

На мгновение Альдреду показалось, будто он совершил ошибку, вскрыв свои ниренские корни. В конце концов, лемландцы всеми фибрами души ненавидели его народ. Потому как было, за что. Хотя по рыжему великану такое и не скажешь. Казалось, тот вообще не озабочен межэтническими распрями.

Сам Флэй не питал особой радости, повстречав земляка, если так можно выразиться в отношении рыжеволосой бестии с Туманных Островов. В особенности теперь он относился настороженно к людям любого цвета кожи, религиозной конфессии, склада ума и картины мира. Тем более, к Тринадцати. Они — настоящий бич Города.

«Да, я слышал о них… А кто нет?»

От переселенцев из дальних уголков Аштума никто никогда не ждёт особых высот. Их место, как правило, лежит на самом дне общества: чернорабочие, обслуга, проститутки, мелкие преступники, тунеядцы, нищие на паперти, курильщики дурмана, пьяницы, насильники.