Декамерон
Шрифт:
Он был на правильном пути. Тем не менее, вред заражённым наносил далеко не сам дождь. А то, что крылось в его составе.
Ему вспомнились общеобразовательные лекции, посвященные естествознанию. Преподаватель говорил о том, что тучи низвергают на землю вполне чистую воду. Однако концентрация вредных примесей в воздухе может испортить качество осадков. Так объясняется феномен кислотных дождей.
Всему виной человеческая деятельность и особенности местности. Скажем, близость вулканов, ядовитых озёр или выходящий на поверхность губительный газ.
На юге Полуострова, где-то
Факторов, которые влияют на атмосферу, великое множество. И если человек, животное и растение менее восприимчивы к умеренной кислотности, то упыри — другой разговор. Сейчас сезон дождей, и вода, так или иначе, впитывается в почву.
Тогда-то они и выходят.
«Иного объяснения не найти», — заключал Альдред.
Стало быть, его жизнь напрямую зависела от непогоды.
Он пошёл дальше по улице.
Вдоль горящих магазинов и домов богачей. Сторонился толп слонявшихся туда-сюда ошалевших люмпенов. Они все его видели, но взять в оборот не решались. Шелест воды, отдалённый гул грома и вопли мародёров его оглушали.
Откуда-то с севера был слышен заунывный звон колоколов. Кажется, доносился он с площади при Храме Великомученика. Если ему не изменяла память, «Гидра» обязательно должна была туда заглянуть.
«По ком звонит колокол? Паства спряталась в соборе от каннибалов? Зовут к себе ещё народ? Свет и Тьма… Только дурак не поймёт: не кончится это добром. Не больной придёт, так орава заражённых», — рассуждал ренегат, стиснув кулаки.
Его раздражало нарочитое человеческое безрассудство. Если бы Противоположности были заинтересованы в спасении Саргуз, они бы не допустили разгула Чёрной Смерти. Пусть даже чужими руками. Уж лучше прихожане бы сидели тихо и не искушали мор.
Впереди Альдред увидел целое скопище разбойников. Они осаждали белокаменный особняк очередного нувориша.
Пока большинство стояло в стороне при свете факелов и поглядывало по сторонам, высматривая стражу, остальные делом занимались. Вскрывали топорами двери и деревянные баррикады, преграждавшие уже выбитые окна.
Столпотворение не вселяло доверия. Все при худо-бедном оружии. А Флэй — один.
— Там человек пятьдесят, не меньше, — бубнил себе под нос он, встав на безопасном расстоянии, дабы остаться незамеченным. — Не проскользнуть. Крюк делать придётся.
Его смущало ещё и то, что ливень постепенно сбавлял темп. Вот-вот вылезут твари.
Беглец осмотрелся по сторонам. Он мысленно представил себе карту Саргуз, которую когда-то видел. Ему не доводилось петлять по тёмным узким переулкам: не было нужды. По главным мостовым и так можно пройти от собора Святого Аремиля до Круга. Когда этот храм еще существовал.
Часики тикали. Наткнуться в конце концов на тупик узкой улочки не хотелось. А это вполне реально. Однако Флэя лишили выбора как такового.
«И не попишешь…»
Главное, что план оставался прежним. Несмотря на коррективы.
Постольку-поскольку предатель припоминал Ярмарочную
Площадь. Она лежала где-то в Торговом Квартале. Вроде как близко.Сестра Кайя часто водила его туда после термов. Она покупала воспитаннику шумайскую пшеничную лапшу с говядиной, жгучим стручковым перцем и острой квашеной капустой, пряный халифатский плов, нажористый зифский лагман.
«Вкуснота… Было время».
А в сухом остатке Ярмарочная Площадь являла собой открытое пространство, куда вело немало змеистых переулков между доходными домами. Там же имелось два широких прямых въезда: один — в Деловой Район, другой — со стороны Порта.
Уж там-то Альдред не заплутает.
— Либо так, либо никак, — строго наказал себе ренегат и повернул налево, в ближайший переулок.
Здесь перед его глазами предстала иная картина. Титульные дома на главных улицах сами по себе были огромны и стояли, будто по линеечке. Здесь же — хаос многоквартирных муравейников.
Их населяли в основном всевозможные подмастерья, студенты, малоимущие рабочие, когда-то давно заполонившие Саргузы и получившие этот лакомый кусочек жилой площади в наследство.
Переулок оказался настолько узок, что разойтись двум-трём людям здесь не представлялось возможным. По крайней мере, ещё более мелких ответвлений было немного, а чуть косое плато исключало всякого рода тягостные спуски и подъемы.
Дождь по-прежнему не утихал, и очень кстати. Альдред нутром чуял: эти обшарпанные трёхэтажки — тот ещё моровой рассадник.
Над головой то тут, то там висели верёвки. Никто так и не забрал бельё после сушки. Видимо, попросту некому и незачем.
В полумраке скакали упитанные крысы. Они даже не боялись луж, где смешивалась дождевая вода, моча и дерьмо. Видимо, в свете последних событий выползли на поверхность. Еды для них — собирай, не хочу.
Пищащие пасюки наели бока на объедках каннибалов. Кости жертв валялись прямо в переулке. Недобрый знак.
Сложно сказать, скелеты принадлежали местным жителям или бедолагам, что оказались тут не в то время. Так или иначе, под рваньём и в пустых черепах более трусливые грызуны пережидали непогоду. Они провожали ренегата голодными чёрными глазками. Но не нападали.
Быть может, просто показалось, но при виде человека они зашипели с неприкрытой агрессией. «Злобные твари…»
Воняло здесь даже хлеще, чем в Янтарной Башне с её спёртым воздухом. Томатный суп с бараниной просился наружу. Рвота только бы подчеркнула гамму миазматического смрада. Флэй держался, как мог.
Он угадал: подобные места каннибалы ой как любят. Из окон с выбитыми ставнями на него постоянно кто-то глядел. Из всех домов в округе!
Альдред не решался встречаться с кем-то глазами. Но боковым зрением замечал во тьме силуэты людоедов. Они понемногу просыпались и готовились к новой жатве.
Кошмар…
«Похоже, дождь скоро кончится. Дело плохо, дело — дрянь!»
Ко лбу Альдреда подступал жар. Нервы будто бы выкорчёвывали гвоздодёром.
Что ещё ужаснее, здесь по-прежнему оставались живые люди. За заколоченными ставнями кто-то оживлённо спорил. Казалось, каннибалов для них не существует.