Дела эльфийские, проблемы некромантские

— Не прислуживать, а служить, — снова поправил эльф с легкой улыбкой. — Дело ничуть не хуже любого другого. У каждого героя есть тот, кто стоит рядом с ним, и есть тот, кто стоит за ним. Зримо или незримо, но ни один подвиг не совершается в полном одиночестве.

— Ха! Хочешь сказать, вот этот вот чернявый недопринц — герой?

— Мне казалось, мы сейчас отправляемся спасать целую страну, разве нет? — И снова улыбка скользнула по тонким губам. — Принц Риктимиан родился в сложное время, и судьба ему досталась непростая. Ее нелегко принять. Другое дело, что судьбе глубоко наплевать, принимают ее или нет, она все равно проведет предначертанным путем.

— Да ты, старый, философ, — проворчал Гил едва слышно. — Ложись спать, я покараулю, если боишься, что твоего судьбоносного принца сейчас какая-нибудь ящерица сожрет.

Саэл кивнул и улегся неподалеку, заворачиваясь в одеяло. А Гил снова поворошил угли, зевнул и задремал вполглаза, подпирая голову кулаком.

Глава 12 ТИМ И ОБОРОТНИ

Ирэлъ, 23-е число.

День защиты животных

— Так, ну и кого из этих отморозков ты выберешь нам в капитаны? — скептически уточнил Гил, оглядывая таверну.

Выбор действительно отнюдь не поражал разнообразием: моряки как на подбор были волосаты, вонючи, потрепаны и катастрофически ненадежны с виду. Впрочем, вряд ли только с виду.

— Того, кто согласится нас везти.

И в самом деле, найти соответствующих этому критерию оказалось не так-то просто. Разглядев под нашими капюшонами характерные глаза и уши, контрабандисты теряли к нам всякий интерес. Некоторые посылали вежливо («в гробу я видал связываться с вашим хриссовым племенем»), некоторые не очень. Одному Гил даже хотел врезать, еле удержали.

Гил и Саэл долго и упорно отговаривали меня возвращаться, то ссылаясь на мои же слова о том, что от меня только этого и ждут, то взывая к благоразумию, то ругая на чем свет стоит мое венценосное упрямство. Безуспешно. Но было решено, что соваться в Вилею со стороны Гремора бессмысленно, именно отсюда нас и ждут. В Аркхарию нам в ближайшее время ходу не было. Оставался только один вариант: большая часть вилейской границы была морской.

После двух весок блуждания по забегаловкам я уже готов был отправиться в Вилею вплавь, как вдруг нас остановили. Я схватился за klier, Гил за кинжал, Саэл приготовился закрывать меня своим телом.

— Не стоит. Мы по делу. Слышали, вы ищете корабль.

— Ищем. Сколько?

— Договоримся, я думаю.

Что-то не понравилось мне в интонациях. Только что? Я обернулся к Гилу, тот пожал плечами. Саэл задумчиво кивнул. Ну, если так…

Корабль тоже оказался не корытом, а экипаж не сборищем пьяных ублюдков. И поселили нас в каюте, а не в трюме. И ужин принесли. И заснули мы как-то быстро. Проснулись, впрочем, тоже. Быстро просыпаешься, когда на тебя выливают ведро морской воды. Глаза защипало от стекающих с волос капель. Я дернулся их протереть, но не вышло, руки оказались даже не связаны, а скованы за спиной.

— Двое очухались, — радостно завопил кто-то сверху. — А полукровка дрыхнет, скотина!

А что вы хотели, намешав снотворное с алкоголем?

— Эй, черномазый, чего развалился? Подъем. — Тот самый кто-то пребольно дернул меня за волосы.

Встал. И врезал ему между ног, чтобы такие нахалы больше не плодились. Мужик взвыл, а я тут же получил поперек хребта дубинкой и рухнул обратно.

— Бешеный, — буркнул другой кто-то. — Хозяин вообще сдурел, с остроухими связываться — себе дороже, да этот еще и темный, — послышался звук смачного плевка.

— Наше дело маленькое. Сказано — выполняй. Ты, нелюдь, поднимайся и без фокусов. Нам, конечно, товар нужен, но таким дохляком, как ты, мы можем и пожертвовать.

Товар?!

— Оглох, что ли? Сыч, всыпь ему.

Плетка прошлась огненным танцем по спине. В тот же миг раздался голос моего самоназванного телохранителя:

— Не смейте!

— Саэл, не надо. — Тяжело и неловко опершись на локоть, я поднялся и исподлобья посмотрел на моряков. Тех самых, что сопровождали мужика, предложившего нам корабль. Подвез, хрисс его задери. — Ну? Встал. И что дальше?

— Сыч, обыщи его! Дохляк сказал, на нем побрякушки занятные были…

— Сам обыщи, — огрызнулся паренек со слишком грозной для него кличкой, покосившись на все еще скулящего в углу любителя экстремальных побудок.

Пожилой моряк криво усмехнулся и приблизился. Взялся за ворот рубашки.

— Не порви, — усмехнулся я.

— Что я тебе, девка — нежно раздевать? — оскалился он в ответ и с хрустом рванул ткань в стороны. Мои побрякушки сверкнули даже в тусклом свете единственного фонаря: самая короткая — кошачий медальон, сразу под ним серебристый «клык» Аарона и чуть ниже — амулет, «одолженный» в вилейской сокровищнице.

Я, честно признаться, запаниковал. Меньше всего мне хотелось расставаться с этими вещами, только как этого избежать? Ни малейшей идеи, а этот человечишка уже тянет руки свои загребущие к амулету. Понятное дело, камушки-то взгляд привлекают.

— А я бы не советова-а-а-ал, — лениво растянутые слова завершились протяжным зевком, а затем громким клацаньем зубов. Парнишка по имени Сыч аж подпрыгнул, а старик машинально отдернул руку.

Гил как ни в чем не бывало сел, хотел потянуться, недоуменно уставился на скованные руки и вздохнул.

— Опять поймали, когда ж вам это надоест-то, сволочи?

— Эй, ты чего мелешь?

— Да ничего, господин хороший, эт я спросонья, тащите с этого придурка чернявого все, что вам нравится, не жалко мне.

Моряк перевел взгляд с призывно сверкающих камней на подозрительно умиротворенного и довольного полуэльфа. Сопоставил два факта и пришел к выводу, что тот чего-то замышляет.

— А ну-ка говори, чего задумал, морда эльфийская! — Он замахнулся плетью.

Гил «в ужасе» сжался в комок и закрыл лицо руками.

— Эй! Бить мы не договаривались, чего серчать-то сразу? Зачарованные цацки у него, кто дотронется, тот потом как привязанный ходит, псом верным становится. Вон гляньте на друга моего преданного. — Гил кивнул на Саэла, тот от такого заявления сначала вылупился на полуэльфа во все глаза, а потом чуть ли не зарычал. — Во-во! Видите? Захотелось ему какого-то хрисса глянуть на амулетики эти, всего-то пальчиком коснулся! Теперь меня не признает, а этого — за господина и повелителя считает…

Я даже почти рот открыл от восхищения. Настолько вдохновенно и проникновенно заливать… талантище!