Дела эльфийские, проблемы некромантские

— Переживаю! Меня тут, если вы не заметили, оскорбили! — Гил сделал брови домиком и печально выпятил нижнюю губу.

— И твое раздувшееся чувство ущемленного достоинства не пролезло в форточку? — осклабилась я.

— Так. Ты — выметайся, — Лесс указал на полуэльфа, а потом перевел палец на меня, — ты — отсыпайся еще минимум сутки, я — пошел искать Полли. Все все поняли? Хорошо.

Я выскочила прямо между Лессом и дверью, поразившись, как ловко у меня это вышло:

— Признайся, ты не берешь меня с собой, потому что…

— Да, Хель, потому что у тебя сейчас нет магии, и это будет очень опасно. Со мной пойдет Ли, так что можешь не переживать. И не делай глупостей, очень тебя прошу. Я хочу быть уверен, что хотя бы с тобой все в порядке.

Я надулась, скрестила руки на груди и с размаху уселась на кровать, так ничего и не ответив. Лесс, вздохнув, захлопнул за собой дверь, а я, не сдержавшись, отправила ему вслед подушку, попав вместо двери в стену и сбив какую-то грамоту в рамочке.

— А чего он такой суровый-то? — Гил слез с подоконника и пристроился рядом со мной. — Брат? Отец? Муж? Ревнивый возлюбленный?

— Друг, — фыркнула я, задумавшись, что, как бы я ни сердилась на Лесса, но простого «друг» уже было недостаточно. Хотя объяснять это Гилу вовсе было незачем.

Тем более меня наконец посетила гениальная в своей простоте мысль.

Лошадь из местной конюшни мне взять не разрешили, видимо, в наказание, что я разболелась и прогуляла лекции. А вот саму меня из Академии выпроводили с радостью: жалобы на плохое самочувствие и нежелание отвлекать госпожу Тиэльскую вкупе с вполне искренней мечтой «поскорее излечиться и вернуться к преподаванию» помогли мне крайне правдоподобно выглядеть в глазах сира де Асти. Торжественно поклявшись, что я лишь сбегаю до знахарки за парочкой целебных настоек и мухой обратно, я выскочила за ворота. Крупная птица тут же приземлилась мне на плечо, одобрительно крякнув, а я щелкнула ее по клюву.

— Ты кто вообще? Сокол, орел, ястреб?

— Беркут я, — огорчился Гил, взмахнув крылом, и, стукнув им меня по носу, слетел на землю. Пока я хмуро потирала кончик носа, парень перевоплотился.

— Что-то беркут из тебя мелковатый получился, — усмехнулась я. Полуэльф был где-то на треть меньше, чем обычные беркуты, хотя Ли рассказывал, что все звериные ипостаси получаются крупнее самих животных. И, кстати, наглядно изобразил оборотня-хомяка. Грызун, украшенный моей разбушевавшейся фантазией, оказался крайне пугающим.

— Это все хриссова полукровность, — показательно шмыгнул носом парень. — И, между прочим, нет ничего смешного! У меня, может, комплексы, потому что у меня маленький, — полуэльф поймал мой удивленный взгляд, — беркут.

— Как легко тебя задеть за живое, — усмехнулась я. — Ты, к слову, не знаешь, где улица Синего Лотоса?

— Я не знаю, где я был вчера, а ты спрашиваешь, где какая-то там улица! — фыркнул Гил и внезапно просиял: — Так, может, в таверну?

— Так, может, сначала спасем нашего демона?

Гил икнул:

— Какого еще демона?!

— Обычного. Разрушения. У меня его похитили на днях, а как сказал Мефисто — нужно проверить одно место. Куда мы сейчас и направляемся.

— Так, может, я бы лучше в комнате подождал?

— Так, может, ты бы лучше шел, куда вчера собирался?

— Так, может, я бы и шел, если бы помнил куда.

— Так, может, тогда ты перестанешь ныть?

— Так, может… О! Улица Синего Лотоса!

Это было крайне вовремя. Игра в «Так, может» грозила затянуться надолго.

До Лунной Паутины оказалось и вовсе рукой подать. Чем дальше мы уходили от центра, тем реже встречались горожане. Гулять народ разумно предпочитал в более многолюдных местах, а меня, наоборот, тянуло в самые злачные.

Здание, про которое говорил Мефисто, стояло в глубине улицы, спрятавшись за домишками и живым частоколом из кустарников. Настолько невзрачное, что не удивлюсь, если его не замечают даже соседи, каждый день глядящие мимо него из окна. Отчасти скрытое деревьями, отчасти сливающееся по цвету с небольшим каменистым пригорком позади. Поозиравшись по сторонам, я нырнула в проулок, спохватилась и за шиворот втащила следом зазевавшегося Гила.

— А теперь, пока мы наедине, — Гил поиграл бровями, доверительно шлепнув ладонь мне на плечо, едва мы оказались за домом, — может быть, ты мне объяснишь сплошным текстом и как-нибудь вкратце, куда и зачем мы идем. Так-то, конечно, без разницы, но все-таки любопытно, чему сейчас подвергаюсь такой невинный я.

Вот ни раньше ни позже. Он что, так и не смог составить цельную картину происходящего из подслушанного?

— Я некромантка. Маг смерти то есть. Недавно я раскидала легион на Новьском тракте, отчего мой организм взбунтовался от переизбытка полученной энергии и поставил мне блок на пользование магией. Потом моя ученица, Полли, которую к нам притащили по настоянию Мефисто Феля, декана Башни Аннун, оказалась демоном разрушения. Она попросила помочь ей выбрать подарок для друга и вытащила на ярмарку пару дней назад… — Да, пересказ «вкратце» мы оба представляли чуть иначе. — А на обратном пути нас поймали Деймовы почитатели, меня вырубили, а демоницу забрали. Я два дня провалялась, простывшая, а сегодня ночью к нам в комнату вломилась какая-то хриссова куропатка, которая перевернула размеренное течение жизни опять с ног на голову…

— Беркут я, — буркнул Гил, но я не замолкала:

— Мефисто Фель — провидец. На него, похоже, откуда-то снизошло озарение, где держат Полли. Лесс взял с собой оборотня, одного из наших учеников — нет, не такого, как ты, а нормального, — и они пошли проверять полученную от Феля информацию, а меня оставили как бесполезный багаж в комнате. Поэтому угадай, куда я тебя тащу и что с нами там будут делать. Теперь вроде все ясно? — Я наконец-то перевела дыхание.

— Всего-то? — фыркнул Гил. — И на это ты потратила целую четверть вески моей долгой и никчемной жизни? Да ты просто создана, чтобы чужое время убивать. Пойдем уже.

Я возмущенно помрачнела, подбирая, что бы такого язвительного ответить наглецу, но он меня опередил:

— Да ладно тебе! Я вот один раз по пьяни, стоя на столе в таверне, семь раз пропел «Балладу о пятнадцати сыновьях Долгомира Бездетного», шесть раз кряду забывая третью строку в двадцать восьмом куплете…

Мое возмущение так и не нашло выхода, зато смех сдержать не получилось. «Баллада о пятнадцати сыновьях…» представляла собой рифмованное орудие пытки, на которое автор, чтоб ему земля никогда не была пухом, угробил добрых полжизни, причем не только своей. Я слышала ее целиком — все сорок восемь хриссовых куплетов — всего один раз, да и то лишь проспорив Риону. Проигравший был вынужден две вески торчать в какой-то богами забытой таверне, слушая самого обделенного любыми талантами менестреля. Не лучшее воспоминание из моей студенческой жизни. Я так и не смогла простить этого Риону, в споре он определенно сжульничал.

— И что, на седьмой раз ты вспомнил эту строчку?

— Не-а. — Гил сорвал по пути соломинку и задумчиво принялся ее жевать. — Я ее сочинил.

— Удачно?

— Наверняка. Когда на тебя направлена дюжина гномьих тесаков, зажатых в огромных лапах, открываются недюжинные способности.

Похоже, неприятности полуэльф притягивал не хуже меня, только вот его в отличие от меня это нисколько не огорчало. Все же любопытно, почему память покинула его так избирательно, хотя в нашу прогрессивную эпоху магии этому могло способствовать что угодно. Начиная от банального зелья беспамятства слабой консистенции, которое стирает лишь события прошедшей недели. Вопрос в том, зачем это было сделано? Что такого узнал этот недоумок, что его не прикончили на месте, а так серьезно заморочились?