Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12

– Я буду умолять его милость, – не задумываясь, ответила Джейн.

– Именно на такой ответ я и рассчитывал, мадам. – Кромвель улыбнулся. – Он не сможет отказать такой милой молодой жене.

Джейн вздохнула с облегчением, получив вызов в приемный зал Генриха. Когда объявили о ее приходе и она вошла, то была удивлена, увидев стоявших рядами придворных, которые расступались, давая ей дорогу. Она сделала низкий реверанс перед Генрихом и села рядом с ним на трон, стоявший на помосте. Король виновато взглянул на нее.

– Простите, дорогая, что не остался с вами прошлой ночью, – пробормотал он, беря и целуя ее руку. – Я очень злился на Марию, и у меня разболелась голова.

Такое случалось с ним все чаще, иногда боли сопровождались появлением перед глазами черных пятен и странных вспышек света, и тогда король совершенно выходил из строя.

– Надеюсь, теперь вам лучше, – ответила Джейн.

Ей было больно сознавать, что в нем есть черты, которые могут вызывать ненависть, но сейчас тревога за мужа пересилила злость на него.

– Намного лучше оттого, что я вижу свою королеву. – Генрих кивнул стоявшему рядом мужчине со свитком в руках; это был главный герольдмейстер. – А теперь, Джейн, посмотрите, как я вознаграждаю вашу семью за преданность. Вызовите сэра Эдварда Сеймура!

Джейн ощутила взволнованный трепет, глядя, как ее старший брат приближается к трону и опускается на колени перед королем. Герольдмейстер зачитал дворянскую грамоту, согласно которой Эдвард становился виконтом Бошаном из Хатча, владения их предков в графстве Сомерсет. Потом раздался голос Генриха, который возвестил о назначении Эдварда старшиной суда присяжных Северного Уэльса, управляющим Джерси и лордом-камергером короля, а также подтвердил дарование ему нескольких поместий в Уилтшире.

Обычно серьезное лицо Эдварда осветилось радостью и гордостью. Он мечтал об этом, ради этого неустанно трудился. Однако Джейн понимала: несмотря на способности, брат получил дворянство в основном благодаря тому, что она стала королевой. Ее радовало, что она помогла ему достичь таких вершин. Джейн видела счастливые лица родителей и Нан, которая невыносимо заважничает после этого; обратила внимание на побагровевшего Томаса; уловила и взгляды придворных – завистливые, расчетливые, торжествующие. Эдвард стоял на коленях, а король накинул на его плечи мантию и возложил ему на голову венец. Посвящаемый принес клятву верности и поднялся на ноги пэром королевства и самым влиятельным джентльменом личных покоев короля.

Затем вызвали Гарри, его сделали управляющим и сборщиком податей с поместий королевы в трех графствах.

– Он хорошо справится с этим делом, вы можете не беспокоиться, – сказал Генрих.

Джейн поняла, почему Гарри не получил более высоких должностей. Он был по натуре добрым и прилежным, но ему недоставало способностей, амбиций и воли к дальнейшему возвышению.

Джейн ожидала, что следом вызовут отца и Томаса, но, очевидно, раздача милостей на этом завершилась. Родственники и друзья Эдварда столпились вокруг него с поздравлениями. Среди них были Шапуи, Брайан и Кэри. Кромвель стоял немного в отдалении и благосклонно взирал на происходящее. Джейн встала и спустилась с помоста, чтобы обнять брата и разделить общую радость.

Вечером, когда они с Генрихом остались вдвоем в освещенной свечами спальне, Джейн поблагодарила супруга за щедрость к ее родным.

– Это не больше того, что они заслужили, – ответил он и повернулся к лежавшей в постели жене. – Вы, наверное, удивляетесь, почему я не оказал почестей Томасу. Вот что, Джейн, он молод, горяч и пока не готов к высоким должностям. Если он остепенится и будет вести себя хорошо, то в будущем может получить преференции.

– Вы правильно его оценили. – Джейн улыбнулась. – Но есть кое-кто, Генрих, для кого я бы смиренно просила вас о небольшом знаке вашего уважения, и это мой отец.

Некоторое время Генрих молчал.

– Вы должны были заметить, дорогая, что он очень болен и не годится ни для какой службы.

– Я знаю. И тревожусь за него. Кажется, ему не становится лучше. Моя мать понимает это, но не подает виду.

Генрих притянул ее к себе:

– Хотите, я попрошу своих докторов, чтобы они осмотрели его?

– Вы очень добры, но он не признает, что болен. Мы об этом даже не упоминаем.

– Тогда я не знаю, что вы можете сделать, – тихо проговорил Генрих; Джейн заплакала, и он крепко прижал ее к своей широкой груди, а потом в нем вспыхнуло желание, и хотя кровотечения у нее еще не прошли совсем, она позволила ему осушить поцелуями свои слезы и заняться любовью.

Потом они лежали, обнявшись, и Джейн собралась с духом. Настал ее момент.

– Генрих, вы собираетесь начать процесс против леди Марии?

Она почувствовала, как он напрягся.

– Да, Джейн.

– Я прошу вас не делать этого. Я вас умоляю!

Он отстранился от нее:

– Джейн, вы, должно быть, не в себе. Она совершила измену, отвергла все разумные доводы и нарушила свой долг передо мной. Таких бессердечных дочерей свет не видывал!

Джейн ничего не сказала. Она лежала и пыталась унять сердцебиение. Теперь не время настаивать на своем.

– Не вмешивайтесь в это, дорогая, – сказал Генрих. – Я не хочу ссориться с вами. Господь свидетель, мне хватило перебранок с Анной!

– Простите, если я заговорила не о том. Я надеялась, что леди Мария сможет вернуться ко двору и составит мне компанию.

– Вам известно, что я не могу допустить этого, пока она не признает брак своей матери кровосмесительным и незаконным.

– Ей трудно сделать это, Генрих.

«Даже если так, почему бы Марии не выполнить желание Генриха ради собственной пользы? – подумала Джейн. – А потом она могла бы попросить отпущения грехов».

Генрих дотянулся до ее руки:

– Я знаю, в вас говорит доброе сердце. Но, Джейн, я намерен просить своих судей начать процесс в соответствии с законом.

– А что скажут люди, если вы это сделаете? Как же император и новый союз?

– Как поступать с собственной дочерью – это мое дело! – рявкнул он, не сдерживая гнева. – И вы, мадам, лучше не лезьте в дела, которые вас не касаются.

Это было как пощечина. Джейн изо всех сил старалась не расплакаться.

– Прекрасное завершение такого особенного дня, – тяжело дыша, сказал Генрих.

– Да, – согласилась Джейн. Извиняться она не стала.

Ночью он овладел ею снова, не сказав ни слова любви, зато с особой властностью, будто хотел показать, за кем первенство в их браке. После этого она тихо плакала в подушку. Однако утром Генрих снова стал любящим супругом, и надежда возродилась в сердце Джейн. Королева сказала себе, что со временем, если действовать умело и осторожно, ей удастся обыграть его.

Повидаться с сестрой пришел Эдвард. Они уединились в ее кабинете.