Дело чести

[1] Сегодня этот город называется Мапуту.

[2] Comme il faut — (фр.) Как должно.

[3] Третья заутрення, звонится в девять часов утра, колоколами христианских церквей.

[4] Lamour de troyes — (фр.) Любовь втроём.

Глава 13

Количество и качество врагов определяет значимость человека и размер его власти.

Сунь Цзы Искусство мира

Это вам не полиция!

Как-то спокойно и без лишнего шума, в Москве и окрестностях к охране общественного порядка приступили многочисленные патрули Внутренней Стражи. Так теперь называются Охранные Сотни, которые мы видели в городе только при больших гуляниях, и массовых праздниках вроде Масленицы. В основном они только обозначали своё присутствие, предоставляя всю работу полицейским чинам.

Но сами полицейские мало что могли противопоставить толпам рабочих одурманенных дешёвым вином и рассказами о былых обидах. Драки подобные вчерашней случались всякий раз после получения жалования, и пьянки в ближайших трактирах.

Иногда полиция вызывала конные патрули, но в целом предпочитала не вмешиваться, лишь подбирая упавших и увозя раненых.

Но сейчас, отлично экипированные и вооружённые длинными дубинками стражи, активно пресекают любые беспорядки, отличаясь от полиции повышенной жёсткостью в пресечении преступлений.

Так, полицейские приехавшие по вызову околоточного надзирателя, к месту регулярных драк рабочих завода Михельсона и завода Путилова, обнаружили на месте драки, натуральное побоище, когда все участвовавшие в драке, были избиты и рассеяны патрулём Внутренней Стражи, с помощью их мощных металлических дубинок с каучуковой оболочкой. Двое же зачинщиков, решивших вытащить из карманов револьверы, были застрелены на месте без предупреждения.

Владимир Маяковский, Вечерняя Москва, 30 июня 1924 года

Российская Империя, Москва.

Планы на день пришлось перевёрстывать на ходу. Николай из машины связался с родителями, и объяснив почему задержится, попросил передать Анечке и сёстрам Басаргиным, чтобы они занимались по своему графику, а он, если успеет, присоединится к ним в процессе.

Глава департамента строительства и благоустройства Москвы Николай Савельевич Туманов, оказался подвижным полным мужчиной среднего роста в чёрном вицмундире. Роскошные седые бакенбарды обрамляли круглое улыбчивое лицо, на котором под очками весело блестели карие глаза. Главный строитель Москвы понравился Николаю своей деятельностью, энергичностью, и умением делать сразу несколько дел.

Вот и сейчас, когда он беседовал с Николаем, всё время просматривал какие-то дела, принимал доклады сотрудников департамента, и видимо решив, подкинутую ему задачку, подошёл к стене, и откинув занавески, открыл подробнейшую карту столицы.

— Значит так, ваше сиятельство, есть дом в Хамовниках, прямо на берегу реки, есть хороший особняк на слиянии Сетуни и Москва-реки, и роскошный дворец возле Троицкой церкви. Все три дома требуют ремонта, но не капитального. Везде есть большой участок, и в бывшем доме генерала Попова, зимний сад с фонтаном. Я вам написал все три адреса, и как только вы определитесь, то поставьте меня в известность, чтобы мы начали оформлять документы. У вас есть юрист? Отлично. Тогда чтобы не терять времени, пусть он сразу приезжает в департамент земельного имущества, и там всё сделают.

Но смотреть дома Николай сразу не поехал, а поехал к одному из тех, чьё имя было в его записной книжке, обозначено буквой «К». Консультант. Хороших специалистов в разных областях, умеющих быстро соображать и давать чёткий ответ на поставленный вопрос, Николай брал на заметку, и вносил в специальный список, после чего, привлекал их для различных экспертных заключений. В делах строительных таким экспертом для него был знаменитый московский академик архитектуры Щусев Алексей Викторович. Разумеется, такой простой вопрос как выбор дома, мог и должен был решить человек рангом пониже, и Николай справедливо полагал, что Алексей Викторович просто назначит ему в помощь кого-то из своих учеников. С тем и позвонил секретарю академика, но внезапно нарвался на самого Щусева, и после допроса с пристрастием, был направлен в первый адрес с наказом ждать.

В итоге, на смотрины приехали целых три автомотора со студентами, которые под суровым надзором Алексея Викторовича сделали полный осмотр всем трём зданиям, залезая даже в подвал. Сторожа поначалу пытались что-то сказать, но видя генерала утухали, и издалека смотрели как толпа в двадцать человек делает мгновенную ревизию зданию и прилегающим коммуникациям.

В конце Николай завёз всю компанию в Тестовский ресторан на Воробьёвых горах, и не слушая возражений, оплатил угощение, а сам уединился со Щусевым в отдельном кабинете.

— В общем так. — Алексей Викторович выгрузил из кармана толстый блокнот, и пролистал страницы. — Дом в Хамовниках, вполне хорош. В его пользу говорят и большой участок, и собственная пристань, и относительно свежие водяные и газовые трубы. В том районе вообще всё свежее, так как после сноса одноэтажного самостроя, там сначала положили трубы и провели электричество. Но сам дом не очень удачный. Перестроить для увеличения его будет непросто, и там будет сыровато. Гидроизоляция стен не сделана, а делать её по готовому зданию довольно дорого. А вот старый дворец Карамышевых возле Троицкой церкви совсем не рекомендую. Да он самый дешёвый, но там придётся вложить большие деньги в ремонт, прокладку труб, и прочее, хотя сами стены вполне простоят ещё сто лет. Ну и последний по списку, дворец на слиянии Сетуни и Москвы, кажется мне наиболее перспективным. Если позволите, мы сделаем перепланировку и вместо старого анфиладного дворца, через год получите вполне современный дом со всеми удобствами и даже горячей водой. Кроме того, там довольно большой участок, и хватит места и на зимний сад, и вообще на всё что пожелаете. Там правда примыкает городской парк, но это мелочи. Зато место уж больно хорошее, да и здание совсем новое. Самой коробке нет и двадцати лет, хотя подвалы, на которых она стоит весьма приличного возраста. Но там своды такие, что и нас переживут, и наших внуков.

На том и порешили. И хотя сам дом и стройка обещали вылиться в двадцать пять миллионов, но дело того стоило. Личное участие Щусева, было гарантией высокого качества работ и скорости, так что Николай с лёгким сердцем скинул эту заботу с себя, передав все дела по новому дому юридическому отделу.

Подхватив Анечку и сестёр Басаргиных, выходящих из зоопарка, на двух машинах поехали в Дивногорск, а оттуда на аэродром, где Николай аккуратно, словно вазу из венецианского стекла, покатал сестрёнку на самолёте, полетав над Москвой, а закончили день у родителей, где Белоусовы собирали небольшой праздник для друзей, с небольшим концертом, и благотворительной лотереей.

Николай не любил такое времяпровождение, но как заповедовал Феофан Грозный, не реже раза в неделю, и не меньше пяти раз в месяц бывал на различных светских вечерах, поддерживая знакомства. Иногда это было полезно, когда удавалось поговорить с кем-то из промышленников или купцов, иногда поучительно, когда на подобном вечере он встречался с князем Голицыным, имевшим острый взгляд, и не менее острый язык, но в большинстве случаев просто скучно.

Так случилось и в тот день. Николай бродил по комнатам разговаривая с гостями, и борясь с желанием уйти в ту часть дома, куда гостям не было доступа с удивлением наблюдая как его папа, тоже в общем совсем не любитель подобных сборищ, интенсивно общается с приглашёнными, расточая улыбки и комплименты дамам, представляя друг другу незнакомых и вообще плавая словно рыба в воде. Временами он останавливался то у одного то у другого гостя, и уделял ему несколько больше времени, из чего Николай сделал вывод, о том, что его отец занят сбором какой-то информации, или уточнением уже имеющейся.

Но в отличие от Белоусова старшего, у младшего был куда более спокойный участок, где только что потоптались такие слоны, что ещё год-два всё будет тихо словно в морге.

Кого могли — посадили, кого не смогли посадить — напугали до кромешного ужаса, а остальные просто сидели тихо чтобы не попасть в число первых и вторых.

Но всё равно находились люди среди купцов и промышленников, продвигающих свои интересы. Весть о расширении Стражи уже разошлась по России, и все понимали, что восьмидесятитысячное войско потребует огромное количество всего. Оружия, тканей, продовольствия, фуража, и прочего. А значит всё это можно продать.