Дело чести

А дальше началась неторопливая и планомерная бойня, всех рыбацких шхун, вышедших в грабительский поход. Не трогали только тех, кто сразу поднял белый флаг, и застопорил ход. Таковых к некоторой досаде Николая было довольно много. Больше половины всех браконьеров, умело быстро принимать решения, хотя Николай был скорее склонен отправить всех на дно. Но правила есть правила, и катерники, вытаскивавшие плескавшихся в воде моряков, начали потихоньку высаживать на шхуны призовые партии.

Вскоре из Мурмана пришли сторожевики Пограничной Стражи, и закипела работа по вытаскиванию из воды норвежцев, и взятию шхун под контроль.

Штаб работал словно счётная машинка, переваривая десятки донесений, и телеграмм от самолётов, катеров и наземных отрядов.

Пришла информация, о том, что части норвегов не повезло выбраться на берег, и их встретили поморы.

Обозлённые многолетним произволом своих соседей, и варварским уничтожением зверей они никого в плен не брали.

Всего спаслось и было взято в плен больше полутора тысяч браконьеров, и примерно две с половиной тысячи безвестно канули в холодных водах Баренцева моря. Особенно были рады пограничники, которым доставалось всё плавающее имущество включая совсем новый, фрегат «Фритьоф Нансен». Да, всё что было сверху, в надстройках разрушено и покорёжено, но капитан первого ранга беседовавший с Николаем, заверил что моряки быстро приведут корабль в норму.

Возня с трофеями, и пленными отвлекли Николая почти на две недели, когда он отправлял отряды Внутренней Стражи обратно по гарнизонам, а кое-кто ехал, сопровождая толпу норвегов которым из рыболовов предстояло переквалифицироваться в лесорубов и в шахтёров.

Но некоторые из сержантов и офицеров Стражи, резко меняли своё место службы, как например пилоты Си-24, десяток подготовленных Вертовым кинооператоров, и еще пара сотен военнослужащих. Всех их ждала Москва, и служба в Отдельной, имени Ильи Муромского дивизии Внутренней Стражи.

Возвращался Николай на Богатыре, за которым строем шли Страж и Защитник, которые нахватались пуль, и требовали основательного ремонта.

Шли неторопливо сберегая и так побитые двигатели Стража, так что Вертов успел проявить плёнки, просмотрел их и смонтировал короткий десятиминутный фильм, который Николай планировал показать государю вместо скучного отчёта. Он прекрасно помнил о том, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

К счастью, Вертов много раз работавший «в поле», имел здравую привычку таскать оборудование с собой. Вот и сейчас, на борту Богатыря, он собрал целую киностудию с монтажным столом и маленьким просмотровым залом, где Николай с начальником штаба и автором фильма провели первый просмотр. Вертов не стал усложнять процесс накладкой звука, а ограничился титрами. А музыку, и звуки баталий записали на аудион Понятова, и просто включили одновременно с запуском фильма.

О разгроме норвежских банд, прессе и общественности стало известно сразу после того, как, чудом избежавшие плена и уничтожения браконьеры пришли в порт Тромсё. Было их немного, но леденящие душу истории о коварном убийстве мирных норвежских рыбаков, успели облететь всю планету.

Николая называли не иначе чем «Царский палач», рисовали на него карикатуры изображая с огромным мясницким топором, попирающим кучи черепов и прочей мерзостью. Но в целом Российскому обществу была безразлична подобная реакция иностранных борзописцев, и в отечественных газетах, его именовали не иначе как «Спасителем Русского Севера».

Но Общественная Коллегия, которая в числе прочего занималась прессой и радио, тоже не спала, и разослала по иностранным газетам и телеграфным агентствам фотографии варварской бойни, учинённой норвегами в прошлых годах, а также уточнила место происшествия, которое случилось в двадцати километрах от Российского берега.

Николай привёз царю на доклад большое количество фотографий, донесений Пограничной Стражи, полтора десятка военных моряков из числа выживших, и фильм.

Сергий принимал Николая в Малом Зале Приёмов, без особых фанфар, и красных дорожек, но в присутствии двух десятков послов из всех стран, включая посла Норвегии. Высокого худого старика в чёрном фраке, всю грудь которого увешивали ордена.

Николай, как и положено, вошёл, и поскольку царь был в форме, остановившись перед троном, коротко коснулся ковра коленом в поклоне.

— Государь. Ваше повеление исполнено. Бандитский налёт норвежских браконьеров в сопровождении военных кораблей, отбит. Потерь личного состава и мирных жителей не имеется.

— Молодец! — Государь встал с трона, и сделал два шага вперёд, спускаясь с возвышения, на котором стоял трон. — Жалую тебя орденом Сокола третьей степени с дубовыми листьями и мечами. Николай подошёл ближе и склонив голову в поклоне видел, как царь собственноручно прикрутил орденский знак, согласно статуту, на уровне орденов Святого Георгия.

Прикрепив орден, Сергий чуть отодвинулся и оценил коллекцию наград на груди Николая.

— Орёл! — И занял место на троне. — Рассказывай, как там дело было.

— Я лучше покажу. — Николай повёл рукой в сторону музыкального салона, где уже должны были поставить киноаппарат, и закрыть окна плотными шторами.

— Ну, пойдём посмотрим, что ты там приготовил.

Царь действительно не знал, что за зрелище приготовили, и полагал, что там будут трофеи, и пленные, о прибытии которых доложил начальник охраны. Но всё оказалось куда интереснее.

Затрещал кинопроектор, и мощный хорошо поставленный голос начал рассказывать.

— Велика и обильна земля наша. Свободные люди растят хлеб, добывают меха, и делают сложные механизмы.

На экране сменяя друг друга появились кадры мирного труда россиян.

— Но не дремлют бандиты, воры и убийцы, приходящие на нашу землю, за своей воровской добычей.

Кадры сожжённой и так не отстроенной заново поморской деревни, кучи убитых тюленей на берегу, тела убитых поморов.

Переполнилась чаша терпения русского народа, и повелел государь отвадить жадных воров от земли русской.

Кадры военных приготовлений, самолёты, катера, и другая техника.

Дипломаты, и высшие чиновники смотрели фильм в полной тишине, которая нарушалась лишь стрёкотом киноаппарата, голосом диктора и шелестом плёнки в аудионе.

Когда камера показала уходящие вдаль колонны пленных, посол Норвегии в России встал.

— Ваше величество, я, пожалуй, пойду.

— Уже покидаете Россию? — Участливо поинте6ресовался Сергий.

— Россию? — Брови посла полезли вверх.

— Ну да. — Царь кивнул. Такой уход, сравним с внешнеполитическим демаршем, и не может быть ничем иным как прелюдией перед разрывом дипломатических отношений.

— Я доложу своему сюзерену. — Посол несмотря на то, что его потряхивало от ненависти, учтиво поклонился и быстрым шагом вышел из зала, под весёлое звяканье наград на его груди.

Несмотря на то, что окончание фильма было смазано, все присутствующие досмотрели фильм до конца, и даже вежливо похлопали в конце.

Затем все подошли к большим столам, где были разложены длинные палки, с шипами которыми убивали тюленей, флаги захваченных военных кораблей, судовые дневники, где с норвежской скрупулёзностью отмечался маршрут и координаты и прочие трофеи.