Дело Гермионы

Зато сам Невилл, не хуже своей жабы, надулся и очень мрачен.

— Привет, — кивает он, входя в купе. — Не помешал?

— Не слишком, — кивает в ответ Луна. — Мы тут обсуждали Ровену и Хагрида.

— Да? — не слишком удивляется Лонгботтом. — Им хорошо, они взрослые.

И так тяжело-тяжело вздыхает.

— Что случилось?

— Ба сказала — никакой мести, пока совершеннолетним не станешь! — выпаливает Невилл. — Ну вот, разве это честно? Пока я вырасту, эти… Пожиратели уже погибнут!

— Может твоя бабушка не хочет, чтобы погиб её единственный внук? Или не хочет тебе судьбы твоих родителей? А, Невилл? Ты подумал о бабушке?

— Она столько твердила мне, что я должен быть достоин родителей, что теперь просто нечестно вставать у меня на пути, — обиженно бубнит Лонгботтом. — Лучше бы помогла отомстить!

— Месть разлагает магический якорь, — внезапно заявляет Луна.

— Во-во, Невилл, прислушайся!

— Ничего она не разлагает! Иначе нет в мире справедливости!

Невилл вспыхивает, а мне вспоминается древняя китайская… или не китайская, но всё равно поговорка. «Хочешь отомстить, рой сразу две могилы». Ага, одну себе, одну врагу. Нет, всё понимаю, душа Лонгботтома пылает и горит, но куда его опять несёт? Зачем он к бабушке своей с такими разговорами подошёл?

— Ладно, Невилл, расскажи нам, как ты мстить собрался?

— Я думал, что Ба меня научит. Поэтому к ней и пошёл.

— Ты же вроде уроки у Флитвика брал?

— Брал, да толку, — машет он рукой, — если он дуэлировать учит!

— Чем тебя это не устраивает?

— Я же не дуэлировать с ними собираюсь! — восклицает Невилл. — Дуэль можно за мелкие обиды устраивать, ну вот как с Малфоем, ведь он же не Пожиратель, верно? В смысле не особо за свою тётю отвечает?

— Допустим, — невольно улыбаюсь от представившейся картины. — И что дальше?

— Значит, мне нужны не ритуальные махания палочкой, а серьёзная, суровая магия, чтобы сразу бить на поражение! Ведь к чему мне вызывать их на дуэль, — надо же, Невилл научился рассуждать и делать выводы, — когда надо мстить? Я так бабушке и сказал, а она мне как дала подзатыльник и говорит, мол, никакой тебе поражательной магии, пока не вырастешь! Это нечестно!

Звенит звонок. Подъезжаем!

Киваем, молчаливо соглашаясь отложить разговор. Достаём чемоданы и набрасываем школьные мантии.

Луна, как и я, индифферентно относится к школьной форме, которая, не при дамах будет сказано, составляет для некоторых фетиш. Вот как иначе назвать требование быть всегда и везде в школьной форме? Фетиш, натуральный фетиш. Только не надо заливать про дисциплинирование, объединение и выработку командного духа. Форма, конечно же, работает на эти цели, но она лишь элемент достижения, а система элементов — увы, в Хоге, сбоит. Объединение — не вопрос, четыре Дома, четыре объединения. Дисциплинирование? Да ладно? Умение носить мантии — это было бы понятнее. Выработка командного духа? В общем, либо я чего-то не знаю про школьную форму, либо просто систему не довели до ума.

Ну а так, форма как форма, надел да носи.

В общем, минимальные приличия в виде мантии соблюдены, можно смело выходить и топать к карете с фестралами. Пусть даже их видят только я и Луна, оно и к лучшему. Не хватало ещё пополнения рядов «видевших и осознавших смерть», лучше уж пусть доучатся и повзрослеют вначале.

Глава 4

Железнодорожный полустанок возле Хогсмида пустынен, безжизненен и тёмен. Только Хагрид со своим фонарём бродит по платформе, возвышаясь над поездом. Вроде как присматривает за нами, чтобы не потерялись и не прошли мимо карет. Хорошо хоть на лодках не заставляют плыть через озеро, а то как представлю: темно, зима, холодный ветер, холодная вода и впереди опять замок и учёба. Тут и без того дрожики пробирают, а уж если представить картину переправы, так вообще полный аллес.

Иногда плохо иметь развитое воображение.

Идём к каретам с фестралами, и тут опять срабатывает правило концентрации чокнутых. В карете, хотя это всё-таки больше телега со скамейками, нас опять трое. Я, Луна и Невилл. Близнецы где-то там мелькают на заднем фоне, машут руками и убегают по своим взросло-близнецовым делам. Так что ничто не мешает возобновить прерванный было в поезде разговор, и собственно Невилл так и делает. Правда в его исполнении это больше напоминает «Плач Ярославны», с лейтмотивом, мол, не дают сцобаки отомстить, юность проходит зря, не успею и вообще!

Странно, что с таким подходом юный Невилл не прокрадывался под стены Азкабана, дабы подбросить узникам отравленных булочек. Или он решил, что раз уж Пожиратели, пытавшие его семью, сбежали, то он теперь имеет право на правосудие? Или он просто не думал на эту тему, пока не случился побег, а, задумавшись, решил, что месть решит все его душевные проблемы и поможет избавиться от комплексов?

Очень, очень может быть.

— Невилл, скажи, почему тебе так важно убить…

— Поразить!

— Убить их самому?

— Поразить! — стоит на своём Лонгботтом.

— И после поражения ты их отведёшь в Азкабан? Правда? Тебя устроит такое? Невилл, ладно ты врёшь нам в глаза, но себе-то самому не надо лгать!

— Нам тоже врать нельзя, это плохо сказывается на цвете лица, — мечтательно заявляет Луна.

Кошусь на неё (Невилл сидит напротив), и внезапно вспышкой приходит картинка. Повзрослевшая лет на десять Луна, в точно такой же позе: нога на ногу, немного откинувшись, небрежно печатает одной рукой на машинке. В другой руке дымится тонкая дамская сигарета, на самой Луне очки и причёска вида «кудряшки беспорядочные». Мечтательно глядя в потолок, она допечатывает заголовок «Придира: влияние лжи на цвет лица» и откидывается на спинку стула.

Вокруг беспорядок и летают мозгошмыги, в виде синих стрекоз.

Да, на предвидение будущего как-то мало похоже. Невилл, тем временем, сидит и напряжённо думает, голова разогрелась, сам красный, едва не дымится, и в глазах мучительная работа мысли. Луна вот, наоборот, не мучается, и продолжает развивать тему, на которой нас прервал собственно Невилл.

— Вообще, маги слишком мало внимания уделяют сохранению своего магического ядра и якоря, и слишком много думают о вещах, которые им не потребуются в жизни. Вот, например, еда…

— А что еда? — удивляюсь, ведь готовят домовики нормально, хоть и не всегда то, что хотелось бы.

— Еда должна быть в правильной цветовой гамме! — наставительно заявляет Луна. — Тогда как оранжевый тыквенный сок совершенно не гармонирует с зеленью салатов, и я уж не говорю о хорошо прожаренном мясе!

При мыслях о мясе, рот наполняется слюной, а в желудке громко квакает. Тревор радостно отзывается из сундука.

— Я понял!! — подпрыгивает Невилл. — Теперь я понял!!!

И громко хохочет, да так, что на нас оборачиваются из других карет. Ещё решат, что Невилл тоже того… записался в свидетели съезда крыш. Будем мы тогда «Чокнутые Ёжики», или ещё как, но, в общем, бригада чокнутых. Лонгботтом тем временем вскакивает и едва не вылетает из коляски. Физику блин учить надо, сила инерции, импульсы, понимаешь, все дела! Кое-как ловим Невилла, а тот счастливый хохочет и кричит, что понял.