Дело Малышева

* * *

Бабусю Игорь увидел возле дома. Она стояла, уперев руки в бока и что-то доказывая слушавшим ее женщинам.

– А я вам говорю, что эта стерва во всем виновата, Леонарда, – донесся до него Бабусин резкий голос, – вот увидите, она себя еще покажет. Крутит шашни с сынком, а сама к папаше норовит в постель прыгнуть.

– Нет, Дуся, – смешалась бабка с лыжной палкой вместо клюки, – Леонарда останется с Мануэлем, а старого Луиса захомутает Франческа. Это она только с виду скромная, а так себя покажет.

Остальные женщины тоже вмешались, загалдели. Игорь, проходя мимо, поздоровался с ними и позвал Бабусю. Та всплеснула руками и бодрой рысцой двинулась за Игорем.

– Вы же в Дом свой собирались, – укорил он Бабусю, а сами лясы во дворе точите.

– Ах ты, охламон, – опешила Бабуся, – сам неизвестно где шляешься, а я виновата осталась. Да я тебя, почитай, уже третий час дожидаюсь, пока ты по дамочкам разным прохлаждаешься. Уже забыл Ирину? – поддела она его.

– С чего вы взяли? – Игорь покраснел, – что я с дамочками…

Бабуся победно ткнула себя пальцем в остренький нос и сказала:

– Я, чай, нюха-то не лишилась, а от тебя французскими духами на версту разит.

Сам Игорь не чувствовал никакого такого запаха, но подивился, в который раз, бабкиной проницательности. А Бабуся отправилась на кухню и принялась там сердито греметь кастрюльками. Игорь отправился за ней, надеясь на примирение.

– Не сердитеся, баба Дуся, – начал он, – я хотел пораньше приехать, только не получилось. Я сегодня разговаривал с конкурентами Гусева, хотел выяснить кое-что.

– С каких это пор конкуренты твои женскими духами брызгаются? – спросила Бабуся, громыхнув нарочно половником, – или он из этих мужиков, которые как бабы. Тьфу, прости, Господи, страмота.

– Нет, – Игорь старался не поддаваться, – он самый обыкновенный мужчина. Но потом я заехал к вдове убитого банкира, тоже нужно было задать несколько вопросов.

– Молодая вдова, поди? – ревниво вопросила Бабуся.

– Конечно, – ответил Игорь, – если не считать двоих взрослых детей, которые мне почти ровесники. И потом она не из тех, кто будет на каждого мужика вешаться. Нормальная женщина, которая переживает из-за смерти мужа.

Бабуся успокоилась. Перестала сердито хлопать дверками шкафчиков, поставила перед Игорем тарелки с едой.

– Как поешь, я тебе тоже кой-чего расскажу, – пообещала она.

Наконец, с обедом было покончено, а все тарелки перемыты и убраны.

– Не томите, баба Дуся, – сказал Игорь, – я уже и так достаточно наказан.

Но вредная бабка считала видно, что не достаточно. Сначала она отправилась в свою комнату за любимым кисетом, потом почихала всласть и только после этого объявилась в кабинете Игоря.

Он ходил по кабинету и курил любимую трубку. Бабуся неторопливо прошествовала мимо него и взгромоздилась на стул. Она сложила ручки на коленях и смотрела на Игоря.

– Ну, – сказал он, – что интересного скажите.

– Убили нашего главного, – отчеканила Бабуся, – как предупреждали, так и убили.

– Что? – Игорь чуть трубку не выронил. – Когда? Как? Да рассказывайте же вы, не томите?

– Утром и убили. Часиков в десять. Так милиция считает.

– Как это произошло?

– Никто не знает. Только приехал главный раненько. Около восьми что-то было. Гориллы его Дом обежали, в каждую щель заглянули. Доложили, что все, мол, чисто. Он в своем кабинете закрылся. Он сам время от времени к себе кого-то вызывал. А потом понадобился он кому-то срочно. Стали в кабинет стучать, не отзывается. Дверь открыли, а он там уже готовый лежит.

– Стреляли?

– Да. Да так близко, почитай, что в упор.

– Крови, наверное, много, – размышлял Игорь, – а когда убийца уходил, то должен был наследить.

– Ничего он не наследил, – оборвала его Бабуся, – ровно по воздуху прошел.

– А этот ваш военный был в это время в Доме?

– А как же, – Бабуся подтянула концы платка, – утром в саду его видела, он с деревьями чего-то возился, ветки сухие отпиливал. Потом в мастерскую пошел. Там при доме каморка имеется, а в ней Яков командует. Если не пьяный, то чего хошь тебе сделает и починит. Вот только за воротник заливает крепко. Лексеич в мастерскую пошел, сама видела. Я тоже туда заглянула незаметно. Сидят себе с бутылочкой. Потом я в библиотеке балакала с Ильиничной, когда про убийство стали колготиться.

– А военный ваш где был?

– Смотрю я, а он вместе с Яковом идет. Только не верится мне, что он все время с ним просидел. Он ведь мог ненадолго и выйти, а потом вернуться как ни в чем не бывало. И знаешь, Горяшка, что я заметила?

– Что? – Игорь перестал курить.

– Что Лексеич зачем-то переоделся. Штаны сменил, свитер. Утром в одном был, а как стали все собираться, смотрю, штаны на нем не коричневые, а серые, а вместо свитера рубаха напялена. Здоровая такая, клетчатая.

– Может быть, ему жарко стало, вот он и переоделся.

– Что он девка что ли по десять раз на дню наряды менять. Нет, он специально это сделал, потому что на одежу кровь попала.

– Вы же сказали, что следов никаких не осталось.

– Не пойман – не вор, – подвел Игорь итог, – как можно доказать, что это сделал именно ваш «Лексеич»? Мало ли почему человек захотел переодеться. У него на это сто ответов найдется. И потом, чем ему так не угодил глава вашего дома? Он же пришел туда по доброй воле, силой его туда никто не гнал. И ладно дом, но ведь произошло три аналогичных убийства. И убили не какого-то главу дома для старичков, а довольно солидных бизнесменов. Они-то чем бывшему военному насолили?

– Вроде как ничем? – задумчиво пожевала Бабуся губами.

– Вот видите, – обрадовался Игорь, – согласен, что загадок много, но это хорошо спланированные убийства, которые вряд ли мог совершить один человек, да и причина должна быть очень веской, чтобы вот так убрать трех человек, Нет, выходит уже четырех.

– Больше, – подала голос Бабуся.

– То есть? – не понял Игорь, – объясните толком.

– Я случайно слыхала, Горяшка, как наши студенты шептались. Вернее, они пытались тихо, но видно не могли, А я как раз мимо шла.