Дело небрежной нимфы

Катер сделал полукруг и, набирая скорость, помчался к ним. Какая-то яхта, стоявшая на якоре перпендикулярно их движению, на мгновение перекрыла луч прожектора. Перри Мейсон направил байдарку к яхте.

– Хватайтесь за что-нибудь на яхте!
– крикнул он.

Девушка последовала его совету.

Байдарка развернулась на девяносто градусов, и Мейсон прижал ее к противоположному борту яхты. Катер пошел на широкий разворот, чтобы осветить другой борт.

– Моя яхта вон там, в ста ярдах отсюда, - сказала девушка, оглядывая несколько яхт, стоявших на якорной стоянке.
– Ой, они плывут сюда!

Мейсон быстро оценил ситуацию.

– Держитесь крепче, мы поплывем вон к той большой яхте.

– Но она же...

– Мы используем ее как укрытие. Они нас потеряли из виду. Если мы не попадемся им на глаза, они решат, что мы поднялись на какую-нибудь из больших яхт.

Мейсон заработал веслом, и они проскочили к яхте, прежде чем катер развернулся. Теперь они опять прятались от прожектора за бортом яхты. Катер начал описывать большой круг около якорной стоянки, и за это время Мейсон сумел догрести до яхты "Кэти-Кэйт".

– Быстрей, - сказала девушка, взбираясь на борт.
– Надо что-то делать с байдаркой.

– Затолкнем нос в кабину, остальное пусть торчит.

– Ладно. Мы ее поднимем?

– Разумеется, она же из алюминия.

Они подняли байдарку и, открыв кабину, засунули часть внутрь.

– А теперь, - сказала девушка, - я выпью виски. Мое мокрое платье стало просто ледяным. Вы пока отвернитесь.

– Мне бы хотелось быть уверенным, что, кроме этой бутылки, вы ничего не прихватили, - заметил Мейсон.

– Сидите, сидите. Я вам брошу мокрую одежду, и вы ее осмотрите. Вы чересчур подозрительны.

– Трудно не быть подозрительным, когда видишь, как девушка выпрыгивает из окна...

– Так вы все видели?

Мейсон кивнул.

– Закройте глаза, - сказала девушка.
– Вот вам мое мокрое платье. Сейчас я накину халат... черт!.. где же он?.. Ах, вот. Ну все, можете открыть глаза. Теперь выпьем, а то я промерзла до костей.

Мейсон услышал звон, затем девушка сунула ему в руку стакан.

– Может быть, осмотрим бутылку?
– спросил Мейсон.

– Но вы ее уже видели?

– Я хочу посмотреть, что там внутри.

– Послушайте. Вы мне очень помогли, и я вам благодарна. Завтра я как следует приоденусь, свяжусь с вами и лично выражу вам свою признательность. А пока...

– А пока, - перебил Мейсон, - я адвокат. Насколько я понимаю, вы проникли в дом. И теперь я должен убедиться, что вы ничего не украли. В противном случае я буду вынужден сдать вас полиции.

– А вы действительно адвокат?

– Да.

– Тогда вы, наверное, сможете мне Помочь, Слышите?

Катер с ревом подплыл совсем близко.

Сердитый голос с одной из яхт крикнул:

– Эй, пьянчуги! Убирайтесь отсюда!

В ответ с катера спросили: - Вы здесь не видели лодку с людьми?

– Да нет тут никого!
– устало ответил голос с яхты.
– И чего вы тут рыщете? Шли бы лучше спать.

Катер с минуту постоял, очевидно, там обдумывали, что делать. Потом взревел мотор, и катер умчался.

Девушка облегченно вздохнула:

– Слава богу, они уехали.

– Они поехали заявлять в полицию.

– Ну и что, - сказала девушка, - пока они это делают, вы могли бы... мы могли бы вытащить байдарку и...

– И вы могли бы продолжить рассказ, - вставил Мейсон.
– Допустим, я сейчас поплыву. Не успею я добраться до берега, как меня подберет полиция. И что я тогда им скажу?

– Но это сугубо личное дело, - сказала девушка, - оно касается только меня.

– А когда им начнет интересоваться полиция, оно перестанет быть личным. Я не хочу оказаться соучастником преступления.

– Тогда давайте завесим иллюминаторы одеялами, возьмем фонарь и вместе посмотрим, что там внутри бутылки.

– Но ведь наши друзья не будут сидеть сложа руки, пока мы этим занимаемся, - сказал Мейсон.

– Они же не знают, что мы на этой яхте.

– Не знают, пока мы здесь, - объяснил Мейсон.
– Я уже сказал, если меня подберет полиция, я буду вынужден объяснить, где я был и что делал.

– Ну тогда... тогда вы останетесь здесь до утра. А утром мы спокойненько отправимся на рыбалку с удочками и...

– Давайте завешивать иллюминаторы. Я хочу узнать, что же в этой бутылке, - перебил ее Мейсон.

– Ладно.

Через несколько минут иллюминаторы были, завешены, и Мейсон достал из бутылки плотно свернутые листки бумаги. Девушка поднесла поближе фонарь. На каждом листе вверху было выдавлено: "Яхта "Теербелл". Владелец Джордж С. Элдер".

Мейсон разгладил листки на коленях, и они начали читать текст, написанный твердым, четким почерком.

"Мы находимся у острова Каталина. Я, Минерва Дэнби, пишу об этом на случай, если со мной что-нибудь случится. Мне известно нечто, из-за чего Джордж Элдер лишится значительной части своего состояния, и поэтому он может пойти на все, лишь бы заставить меня молчать. Боюсь, я сама вела себя слишком беспечно, если не сказать глупо. Отец Джорджа Элдера после смерти оставил всю свою собственность в виде акций корпорации "Элдер ассошиэйтс инкорпорейтед" частично своей падчерице Коррине Лансинг, частично сыну Джорджу С. Элдеру. Если кто-то из них умрет, то его часть перейдет к тому, кто останется. Брат отца, Дорлей X. Элдер, должен был владеть одной третью акций с гарантированным пожизненным доходом. Но в дела корпорации он не должен был вмешиваться, пока молодые наследники были живы. Дивиденды делились поровну, на три части. Правда, было еще десять акций, которыми владела Кармен Монтеррей. Все это я пишу, чтобы стала ясной опасность моего положения.

Коррина Лансинг уехала в Южную Америку, У нее было нервное расстройство, перешедшее в болезнь. Я познакомилась с ней в самолете, когда летела из Чили в Аргентину. Она ужасно нервничала, и я пыталась хоть как-то успокоить ее. В результате я неожиданно ей очень понравилась, и она настояла на том, чтобы я стала путешествовать вместе с ней, при этом все расходы она брала на себя. Поскольку я была ограничена в средствах и к тому же полагала, что хоть чем-то ей помогу, я приняла ее предложение, ничего не зная толком ни о ней, ни о ее болезни.

Вместе с Корриной была ее прислуга - Кармен Монтеррей. Она работала в их семье много лет и была любимицей отчима Коррины. Со временем я многое узнала о семье Коррины, о ее брате, о завещании отца. Кармен Монтеррей, разумеется, тоже обо всем этом было известно. К ней относились как к члену семьи, и Коррина Лансинг не стеснялась обсуждать в ее присутствии свои дела.

Несмотря на очень хорошие финансовые условия, наступило время, когда я уже не могла мириться с создавшимся положением, С каждым днем болезнь Коррины прогрессировала. Коррина все чаще не могла владеть собой. Кармен сообщила, что Коррина грозилась убить меня, если я попытаюсь уехать от нее. При таком положении вещей я не могла пойти на открытый разрыв, боясь вспышки гнева. А Коррина все крепче привязывалась ко мне и требовала моего постоянного присутствия. Мне показалось, что у нее развилась мания преследования.