Дело о босоногой принцессе

— Ну и разоспалась!

Она присела на край кровати, задержав взгляд на лежащих на тумбочке бананах.

— Небось Сережа принес?

Оторвав от грозди один, Екатерина Тимофеевна ловко его почистила и с наслаждением сжевала, а кожуру спрятала в свою сумку. Подумав немного, взяла другой, а через некоторое время — третий. По всему было видно, что отсутствием аппетита старуха не страдает.

— Я вообще-то мало ем, — сказала она девчонкам, после того как четвертый банан исчез в ее чреве. Кожуру она снова убрала в свою большую хозяйственную сумку, в которой что-то лежало.

Заметив Лешкин взгляд, Екатерина Тимофеевна пояснила:

— Это я курочку купила, бульончику для Натуси сварить.

Она протянула руку к тумбочке, но, увидев, что там остался один-единственный банан, отдернула руку.

— Пока она спит, я так и сделаю, — спохватилась Екатерина Тимофеевна. — Эти куры быстро варятся, я ей бульончику принесу, пусть попьет, на больничных харчах не больно-то разживешься. Сейчас к внучке сбегаю, она недалеко отсюда живет.

С трудом приподняв свое грузное тело, любительница тропических фруктов выкатилась из палаты.

Лешка улыбнулась ей вслед и предложила:

— Может быть, здесь поблизости есть какой-нибудь крупный магазин? Пока есть время, давай поищем в нем платье.

Катька не успела ответить, так как, тяжело застонав, бабушка Анастасия открыла глаза. Чуть погодя, старушка попыталась сесть. Подскочив, Лешка подложила ей под спину подушку.

Женщина узнала ее и сконфузилась.

— Сколько же беспокойства я вам причиняю! Как такое могло случиться, ума не приложу. Мне так неудобно, что вы из-за меня время теряете.

— Ничего, у нас каникулы, — ответила Катька и спросила: — Скажите, может, вы сами газ не выключили?

Бабушка Анастасия с обидой заморгала блеклыми ресницами.

— Да что ты, Катенька. Я понимаю, что, глядя на меня, трудно поверить, что я еще что-то соображаю. Забываю, конечно, кое-что по мелочам, но чтобы газ оставить! Да я его по сто раз на дню проверяю и воду тоже. У нас ее отключают часто, так вот я, перед тем как спать лечь, несколько раз все краны потрогаю, не дай бог соседей залить. И ведь ни разу не залила.

— А к вам вчера никто не приходил?

— Никто, — покачала головой старушка и, пожевав губами, проговорила: — Шаги мне все мерещились, думала, Катерина вернулась. А вот позавчера, после вашего ухода, явился человек, тот самый, из собеса. Сказал, что я в ведомости забыла расписаться, а у него, дескать, отчетность.

Она потянулась за халатом, висящим на спинке кровати. Лешка помогла старушке его надеть.

— Поможете мне умыться? — спросила бабушка Анастасия, которая хоть и была слаба, но помирать пока что не собиралась. Лишь сокрушалась, что так долго спала и из-за этого не повидалась с внуком.

— Ну да ничего, — сказала она, — он скоро приедет, я подожду.

Спустя некоторое время девочки помогли бабушке Анастасии лечь в постель.

— Пошли, что ли. — Катька незаметно толкнула подругу в бок.

Лешка поднялась.

— Ну, мы пойдем, до свидания. Сейчас к вам Екатерина Тимофеевна придет, бульон привезет.

— Спасибо вам, — в который раз поблагодарила девочек старая женщина.

Глава IX Новое отравление

Но уйти из больницы подругам снова не удалось. Выйдя в коридор, они увидели… Серафиму Ивановну. Подслеповато щурясь, та разглядывала номера палат.

Катька взяла старушку под руку и подвела к нужной двери.

— Как вы сюда добрались?

— А есть еще порох в пороховницах, — задорно ответила Серафима Ивановна. — Сколько можно дома сидеть? Думаю, съезжу, навещу старую знакомую. Как она?

Лешка поцеловала Серафиму Ивановну в морщинистую щеку.

— Нормально. Вы назад сами доберетесь или вас порождать?

— Сама, сама, не надо за меня беспокоиться. Вот только боюсь, не узнаю ее, столько лет прошло. — Она нерешительно заглянула в палату.

Катька с Лешкой вошли следом. Интересно же посмотреть, как пройдет встреча двух подруг, которые не видели друг друга почти полвека.

Две старушки долго смотрели друг на друга.

— Симочка? — вдруг несмело произнесла Анастасия.

— Анастасия Мариановна! Натусенька! — кинулась ней Серафима Ивановна.

Бабушка Анастасия на глазах ожила и даже чуть-чуть порозовела. Приход Симочки заметно прибавил ей бодрости.

Лешка с Катькой переглянулись.

— Теперь я точно знаю, что никакого склероза у бабушек нет. — Лешка глубоко вздохнула, представив себе, как они с Катькой встретятся через много-много лет. Интересно, узнают они друг друга? Но потом утешила себя тем, что к тому времени люди непременно изобретут какое-нибудь омолаживающее лекарство, и они с Катькой будут выглядеть значительно лучше.

— Пошли же, наконец, отсюда — прошептала Катька. — Сейчас еще Екатерина Тимофеевна со своим бульоном явится, им будет что вспомнить, а мы здесь лишние. Кстати, у меня недавно кастрюлька с супом сгорела. Суп выкипел, а кастрюлька почернела, ее пришлось на помойку выбросить.

— Ты это к чему? — не поняла Лешка.

— А к тому, что я, молодая, могу о чем-то забыть, а уж старушка и подавно не упомнит. Небось повернула краны сикось-накось, да и все, и врач тебе то же самое сказал. А Ромка твой все выдумывает, лишь бы не учиться. Слушай его больше.

— Ну, не знаю, — начала было Лешка, но не успела она договорить, как в палату на всех парах влетела Катькина тезка и извлекла из своей сумки большую стеклянную банку с завинчивающейся крышкой.

— Натусенька, как ты? А я тебе бульончику принесла. И чашечку у внучки прихватила, чтобы здесь не одалживаться.

Чашечкой она называла большую керамическую салатницу оранжевого цвета.

Катерина наполнила «чашечку» густым ароматным бульоном и протянула ее бабушке Анастасии вместе со столовой ложкой и румяным пирожком.

— Ну как, соли хватает? Сама-то я даже не попробовала, так к тебе торопилась. — И тут она обратила внимание на Серафиму Ивановну. — Никак Сима? — пробасила Екатерина Тимофеевна. — Вот чудеса, в кои-то веки все девки вместе собрались. Откуда ты взялась-то?

Но Серафима Ивановна не успела и рта раскрыть, как бабка Катерина, резко побледнев, схватилась за живот. На лбу выступили крупные капли пота.

— Я сейчас, — прохрипела она и выбежала из палаты. Вернувшись назад, женщина заняла почти всю кровать бабушки Анастасии и, прислонившись спиной к стенке, прошептала: