Дело о фальшивых монетах из чистого золота

— Превратим его в духа! — рявкнула девица.

— Рисвин! — рыкнул на неё Лагдуф и виновато взглянул на Марка. — Моя дочь ещё молода и потому горяча. В любом случае твоему другу ничто не угрожает.

Марк пожал плечами.

— Может, он и выглядит как изнеженный придворный, но сам может постоять за себя. Не беспокойтесь за него, госпожа Лючия. Хуан прибыл в Сен-Марко издалека и зовёт себя принцем неведомого племени. Кто знает, кто он на самом деле, но его умение жить в лесу и выпутываться из самых сложных ситуаций поражает даже меня. И если уважаемая матушка Драгга узрела в нём лесного духа, то, может, так оно и есть?

— Я видела его, — сообщила Рисвин, — когда он ехал по городу на красивом рыжем коне. И лишь на миг я встретилась с ним взглядом. У меня душа ушла в пятки!

— Ещё бы, такой красавец! — расхохотался Гэрхэй. — А ты женат, брат де Лорм? Может, возьмёшь в жёны мою сестрицу?

— Я рад бы, — усмехнулся Марк, заметив любопытный взгляд Лагдуфа. — Только я женат и счастлив. И у нас не принято иметь двух жён, да и моя супруга не будет рада делить меня с кем-то.

— Я б тоже не стала! — заявила Рисвин и с вызовом взглянула на обиженно надувшуюся Лючию.

Ужин затянулся. Баронесса вскоре ушла к себе, сославшись на усталость, но Лючия осталась, ей было интересно наблюдать за гостями. Марк очень скоро понял, как вести себя с лесными жителями, и расспрашивал их о жизни в племени. Старушка Драгга задумчиво поглядывала на него и что-то шептала, перебирая пальцами деревянные бусины на своём поясе. Барон де Вивьер тоже находил всё происходящее довольно занятным. Было видно, что он уже привык к простоватому обращению урагхов и разговоры с ними доставляли ему удовольствие.

Из-за стола встали уже за полночь. Урагхи отправились на постоялый двор, где их ждали другие родичи, а Марк ушёл к себе. Увидев в гостиной тихонько присевших у камина оруженосцев, он подумал, что они выпили больше, чем было дозволено, и потому не смотрят на него. Однако отчитывать их он не стал, велев отправляться спать. Они быстро выскользнули за дверь, а он задумчиво посмотрел в сторону кабинета, но всё же отправился в спальню, решив отложить все дела на следующий день.

Черепаха

Он проснулся, услышав в гостиной спор, который Эдам и Шарль вели приглушёнными голосами. Шарль считал, что им стоит немедля разбудить господина и всё ему доложить, а Эдам настаивал, что ещё слишком рано, он поздно лёг, а потому ему нужно выспаться.

— Ну что там? — крикнул он, приподнявшись и подсунув под спину подушку.

— Ничего! — заявил Эдам, заглянув в спальню. — Спите дальше.

— Уснёшь с вами. Шарль, иди сюда!

— Болтун, — проворчал Эдам и отвесил вошедшему приятелю подзатыльник.

— В замок явился посыльный из магистрата и потребовал нового шерифа, — пояснил Шарль. — Он сказал, что ночью загорелся дом какого-то казначея и тот погиб. А господин де Вивьер очень разволновался из-за этого и сказал, что это плохо, потому что вы хотели с тем казначеем поговорить. Он ушёл на пожарище, но Дюваль, который был при этом, примчался к нам и велел всё рассказать вашему сиятельству. Однако сейчас на самом деле ещё очень рано, вот мы и не знали, что делать.

— Одежду, сапоги и меч! — распорядился Марк, откинув одеяло.

Вскоре он уже шёл в сопровождении оруженосцев и сыщиков по улицам просыпающегося города. Наступающий день был тёмным и потому мало отличался от ночи. Путь освещали неверным светом покачивающиеся на ветру фонари, которые отражались в мокрой брусчатке и превращали ранних прохожих, зябко кутающихся в плащи, в бесприютных призраков.

— Я действительно был обеспокоен, — оправдывался на ходу Дюваль. — Совсем забыл вам сказать, что шериф Лакруа несколько раз встречался с казначеем Шапю, навещал его в магистрате и даже бывал у него дома. Они говорили с глазу на глаз, и после этих бесед он выглядел очень озабоченным и даже встревоженным.

— О чём они говорили? — спросил Марк.

— Не знаю, ваша светлость! Господин шериф не делился этим со мной, но как-то проговорился, что это дело нехорошее, очень важное и связано с интересами королевства. Однако прежде чем доложить в Сен-Марко, нужно всё выяснить, иначе это всё пустые разговоры и толку от них нет. А тут я услышал о том, что господин Шапю умер ночью, и господин де Вивьер посетовал, что вы хотели с ним встретиться, да теперь уж не сможете!

Вскоре они оказались на неширокой улице, по обеим сторонам которой тянулись заборы, а за ними виднелись верхушки деревьев. В глубине крохотных садиков прятались уютные каменные домики зажиточных горожан, имевших возможность купить небольшой участок земли, где можно было посадить плодовые деревья и разместить клумбы с цветами. Может, именно это и спасло соседние дома от огня, охватившего дом старого казначея.

Его калитка была открыта, и до неё доносился запах гари. На улице стояли, кутаясь в плащи и накидки, молчаливые соседи, а за забором слышались громкие голоса, обсуждавшие, можно ли уже войти в дом, или стоит подождать, пока огонь погаснет окончательно.

Пройдя через калитку вслед за Дювалем, Марк увидел тёмные стены дома и расходящиеся жутковатым веером доски провалившейся местами крыши, слегка подсвеченные тлеющими огоньками. Возле крыльца стояли высокие мужчины в кожаных куртках. Их руки и лица были перемазаны сажей, а некоторые ещё держали в руках топоры и лопаты.

— Почему вы здесь? — услышал он встревоженный голос Лионеля. — Ещё так рано! Я разберусь здесь со всем и доложу вам. Прошу вас, от пожарища несёт жаром и здесь так грязно!

— Если б я боялся грязи, то сидел бы в Сен-Марко, — мрачно огрызнулся Марк и внимательно взглянул на стоявшего рядом мужчину.

Он был молод, его черты говорили о благородном происхождении. Только тут Марк заметил на его руке выше локтя белую шёлковую повязку.

— Вы из ордена святой Лурдес, брат? — спросил он.

— Я капитан ордена, — учтиво поклонился тот. — Моё имя Ноэль де Фортен, я руковожу миссией в Пуатье.

Марк представился и спросил, что здесь произошло.

— Пожар, как видите, — печально проговорил де Фортен. — Нам сообщили о нём уже после полуночи. Мы с братьями и помощниками прибыли вскоре, но всё же опоздали. Хотя в тот момент огнём была охвачена только левая часть дома, весь он уже был наполнен дымом. Мы выломали дверь и вытащили старика, но, увы, он был мёртв.

— Он сгорел заживо?