Дело о фамильном проклятии

— Вы думаете, она не сбежала? — встревоженно спросил Дамьен, подходя к ним.

— Твои рассуждения разумны, — глубокомысленно изрёк лис, проигнорировав этот вопрос. — И ты прав, я не чувствую здесь её запаха.

— Ты уверен?

— Шутишь? Ты бы и сам уловил этот назойливый пряный аромат.

— Ну да, мандарин с корицей и перцем.

— Гремучая смесь для моего нежного носика. Я старался к ней не приближаться, чтоб не чихнуть, но всё равно это было ужасно.

— Значит, она не покидала дом.

— Через эту дверь точно.

— А через другую?

— Пошли, понюхаем, — пожал плечами лис и направился к выходу мимо остолбеневшего Дамьена.

Возле дверей в нижнем зале лис задержался недолго.

— Нет, — уверенно заявил он. — Если она не вылезла в окно, то должна быть где-то в доме.

— Что ещё мы не осмотрели? — озадаченно спросил капитан Лафар, повернувшись к другу. — Чердак, подвалы?

— Но что ей там делать? Прятаться? Да она боялась оставаться одна в темноте! — воскликнул Дамьен.

— Здесь, кажется, есть донжон, — припомнил Марк.

— Да, но теперь там никто не живёт. Вернее, именно там в тюрьме я запер Сюркуфа. Но Арабелла и раньше-то не ходила туда, а теперь…

— А кто вам сказал, что она пошла туда сама? — слегка раздражённо перебил Марк. — Вы же уже поняли, что в вашем доме орудует убийца. Кто-то распахнул заднюю дверь дома и калитку в саду, чтоб мы подумали, что она сбежала. Идём, осмотрим донжон.

Дамьен кивнул и снова направился в заднюю часть дома.

— Раньше здесь стоял настоящий замок с крепостной стеной, сторожевыми башнями и донжоном, — объяснял он на ходу. — Потом, когда юг стал сравнительно безопасен для вассалов короля и крупных землевладельцев, в моду вошли виллы и дома, окружённые парками. Тогда замок снесли, оставив только донжон, и пристроили к нему этот дом. Семья и слуги переселились сюда, а донжон отдали в полное распоряжение гарнизона. В подвале находятся камеры темницы и пороховой склад, выше — кладовые. На втором этаже кухня и коптильня для дичи. В старых баронских покоях располагались рыцари, там несколько спален и трапезная в старом общем зале. Под крышей — казарма для стражников, арсенал и караульная. После того, как отец не смог больше выплачивать жалование нашей дружине, рыцари и стражники разошлись в поисках другой службы, а де Руже перебрался в дом, поскольку собирался стать членом семьи. С тех пор донжон пустует.

Он провёл своих спутников по длинному коридору в задней части дома к высокой, тёмной двери, распахнул её и, войдя, задержался у порога.

— Подождите, здесь есть факелы, — произнёс он.

Сбоку на запыленной скамье, действительно, лежали подготовленные на такой случай факелы. Дамьен поставил рядом фонарь и достал оттуда свечу, к которой капитан подносил факелы, чтоб зажечь их.

— Двух хватит, — проговорил Марк и взял один из них. — Де Олонд, вы сказали, что здесь есть пороховой склад. Скажите, мог ли кто-то взять оттуда несколько бочонков, чтоб взорвать башню?

— Когда это случилось, гарнизон ещё был здесь в полной боеготовности. Чужой сюда проникнуть и, тем более, вынести порох не мог.

— А кто следил за тем, сколько пороха там хранилось, и куда он уходил? Велись ли какие-то записи?

— Этим занимался комендант де Верне, у него была специальная тетрадь. Но я не знаю, куда она делась после его ухода. Возможно, он передал её отцу.

— Давайте сперва осмотрим подвал, — предложил Марк.

Дамьен кивнул и направился туда, где виднелась ведущая наверх лестница. Как оказалось, рядом был прямоугольный люк, а в нём — спускающиеся в темноту широкие каменные ступени. Сойдя по ним вниз, они оказались в тёмном низком зале со сводчатым потолком и двинулись дальше, к видневшейся вдалеке длинной решётке, отделявшей узкие камеры от остального пространства. Они шли, подняв факелы выше и пытаясь разглядеть хоть что-то в темноте за толстыми металлическими прутьями. В какой-то момент Дамьен замер и издал встревоженный возглас, а потом кинулся назад и вскоре вернулся со связкой грохочущих на большом кольце ключей. Чтоб рассмотреть, что его так встревожило, Марк подошёл к самой решётке и разглядел на полу камеры какую-то тёмную массу и что-то белое на ней.

Дамьен тем временем отпер дверь и вошёл в камеру. Склонившись над массой, оказавшейся скрючившимся на полу человечком, он перевернул его и вздрогнул.

— Это Сюркуф, он убит.

Марк тут же последовал за ним и, сунув рыцарю в руки свой факел, осмотрел рану на шее управляющего. Его белый полотняный воротник был залит кровью, но она уже успела свернуться, а труп остыл.

— Рана нанесена мечом или длинным кинжалом, — сообщил Марк, поднимаясь. — Хватило одного движения. Жертва не сопротивлялась. Судя по всему, это сделал человек, которому уже не раз приходилось убивать таким способом.

— Разбойник? — спросил капитан Лафар.

— Или воин. Разве не так вы действовали в бою, когда удавалось подойти к противнику со спины?

— Возможно… — нехотя проговорил тот, а Марк вдруг вспомнил, что оба похода короля Ричарда, в которых участвовал молодой капитан, обошлись без сражений, и у того просто не было случая проделать что-то подобное. Но в доме были другие солдаты, которым, несомненно, пришлось участвовать в жестоких сечах и убивать врагов в рукопашных схватках, где такие удары являются обычным делом.

— Оставим его здесь, — произнёс Дамьен, выходя из камеры. — Он это заслужил и вряд ли я оставил бы его в живых. Не нож, так виселица его ждали бы в любом случае. Но меня тревожит, что кто-то пробрался сюда и перерезал ему глотку. Зачем?

— Видимо, этот кто-то решил так же, как вы, и не стал откладывать, — ответил Джин Хо, тревожно принюхиваясь.

— Ты что-то чувствуешь? — с надеждой спросил Марк, но лис пожал плечами.

— Всего лишь запах лекарств. Он был немолод и наверняка страдал целым букетом разных хворей. Хотя, мне кажется, что где-то я уже встречал этот запах. Я постараюсь вспомнить.

Они обошли весь подвал, заглянули и в пороховой погреб, но не нашли больше ничего, что бы их заинтересовало. В погребе Марк осмотрел двойной ряд стоявших у стены бочонков, понимая, что не сможет узнать, брали ли отсюда порох полгода назад.

Они снова поднялись наверх и вошли в тёмную холодную кухню, где ещё не так давно готовилась еда для гарнизона. Теперь здесь было пусто и пахло чем-то затхлым. Окинув грустным взглядом пустые столы и тёмный очаг, Дамьен направился к дальней двери. Судя по его виду, он не надеялся увидеть там что-то важное, но желал осмотреть всё, потому распахнул низкую почерневшую дверь и остановился в изумлении, а потом с криком кинулся внутрь. Марк бросился за ним и, вбежав в низкую комнату с закопченными стенами и потолком, замер, глядя на что-то тёмное, висевшее посредине. Потом он понял, что с потолка свисают мясницкие крючья для туш животных, внизу по полу проходит тёмный жёлоб, по которому с них сливалась кровь перед копчением. Но теперь на одном из этих крюков было подвешено за руки тело женщины в чёрном бархатном платье. Дамьен уже подбежал к нему, но теперь застыл в ужасе, явно не зная, что делать дальше. Марк решительно обогнул его и взялся за тело женщины.

— Да помогите же мне, де Олонд! — крикнул он.

Тот не мог двинуться с места, глядя на белое как полотно, лицо своей мачехи. Однако капитан Лафар не поддался его настроению. Он подошёл и, положив свой факел на грязный каменный пол, помог Марку снять тело.

Женщина уже давно была мертва. Более того, её ноги и низ юбки были покрыты кровью.

— Какое варварство! — воскликнул Дамьен, склонившись над ней. — Кто мог так поступить с женщиной? Какое жестокое убийство!

— Это казнь, — ответил Марк, осматривая тело. — При короле Франциске так наказывали изменников и перебежчиков. Их подвешивали за руки на дереве и наносили глубокие порезы, чтоб они умирали медленно, истекая кровью. Уже король Эдмонд запретил такую казнь, провозгласив, что изменников на войне казнят позорно, но быстро, то есть через обычное повешение.