Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Дело о карикатурах на пророка Мухаммеда
Шрифт:

Утверждение, что к Холокосту привело именно “злоупотребление свободой слова” в нацистской Германии, совершенно не учитывает различия между тоталитарным и демократическим режимами. Но в тоталитарном государстве никто не может возразить против расистской пропаганды или высмеять ее. А в открытом демократическом обществе граждане имеют право свободно выражаться и критиковать нацистскую ложь, то есть у общества есть некий рынок конкурирующих идей. Следовательно, здесь никто не может беспрепятственно запугивать отдельных личностей и социальные группы.

В Веймарской республике за глумление над религиозными сообществами — протестантами, католиками и евреями — можно было получить тюремный срок до трех лет, а распространение ложных слухов с целью принизить кого-либо или выразить презрение к другому человеку наказывалось лишением свободы до десяти лет. Наконец, существовал

закон, запрещавший подстрекательство к классовой борьбе и насилию против других социальных слоев. Нарушение данной нормы, нередко защищавшей евреев от антисемитской пропаганды, “оценивалось” в два года тюрьмы. Антисемиты старались, порой небезуспешно, обойти закон, утверждая, что их нападки на евреев не призывают к классовой борьбе, поскольку направлены именно против еврейской расы, за что наказания не предусматривалось.

Есть ложное мнение, будто бы в Веймарской Германии существовала неограниченная свобода слова. В действительности все было наоборот, в стране процветало политическое насилие, но власти вели борьбу с ним недостаточно последовательно. Нацистских лидеров Йозефа Геббельса, Теодора Фритша и Юлиуса Штрайхера преследовали за антисемитские высказывания. Штрайхеру пришлось отбыть два тюремных срока. Вместо того чтобы, приструнить нацистов и предотвратить антисемитизм, многочисленные судебные процессы скорее стали частью эффективной пиар-машины для дела Штрайхера, привлекая к нему внимание общественности, которого он никогда бы не добился, если бы его расистские высказывания могли свободно и открыто обсуждаться. В 1929 году, спустя несколько недель после осуждения Штрайхера на два месяца тюремного заключения за антисемитизм, количество голосовавших за нацистов на выборах в законодательное собрание Тюрингии утроилось. Одно из обвинений против Штрайхера и его коллеги Карла Хольца было основано на статье из газеты “Штюрмер”, где ряд нераскрытых убийств преподносился как возможные ритуальные жертвоприношения иудеев. Другое обвинение строилось на утверждении, что религия позволяет евреям лжесвидетельствовать в нееврейских судах. Кроме того, “Штюрмер” заявляла, что евреи игнорируют светские законы об имуществе, поскольку они не основаны на нормах иудаизма.

Бернхард Вайсс, заместитель главы берлинской полиции, многократно возбуждал уголовные дела против Геббельса за антисемитскую клевету и беспочвенные обвинения в адрес евреев. Вайссу удалось выиграть все процессы против будущего руководителя министерства пропаганды, но есть мнение, что общественность каждый раз воспринимала его как проигравшего, так как суд помог антисемитским высказываниям Геббельса широко распространиться. “Возможно, заместителю главы полиции следовало всего-навсего позволить голосу нацистов естественным образом замолкнуть в тишине”, — рассуждает Дитц Беринг в своей антологии о евреях в Веймарской республике.

В апреле 1932 года нацисты обклеили весь Нюрнберг плакатами с девизом “Штюрмер”: “Евреи — это наше несчастье”. Когда Центральный совет евреев пожаловался в полицию, правоохранительные органы поначалу отказались снять плакаты, заявив, что их нельзя воспринимать как подстрекательство к насилию. Плакаты убрали только после обращения Центрального совета к региональным властям в Мюнхене. В октябре того же года на севере страны немецкая девушка умерла из-за аборта, который помог сделать ее молодой человек-еврей. Он пытался избавиться от трупа, расчленив его и выбросив части в разных местах. Этот случай оказался на руку газете “Штюрмер”, проводившей антисемитскую пропаганду, но после выхода номера с подробным описанием иудейского ритуала жертвоприношения весь тираж конфисковали, а ответственного редактора осудили за оскорбление религии.

С 1923 по 1933 год газету “Штюрмер” привлекали к ответственности или изымали из распространения ее тираж в общей сложности тридцать шесть раз. В 1928 году за одиннадцать дней сотрудников издания вызывали в суд по пяти разным делам. В итоге Штрайхер приобрел значительный авторитет в немецком обществе, которое начало воспринимать его как мученика и жертву. С каждым новым судебным процессом восхищение публики все больше возрастало. Когда Штрайхеру в очередной раз предстояло отбывать наказание, его с триумфом провожали в тюрьму сотни восторженных почитателей. Торжество повторилось после того, как Штрайхер отбыл срок. В 1930 году его встречали тысячи поклонников, среди которых был и Гитлер. Немецкие суды стали платформой, на которой Штрайхер проводил антисемитскую кампанию. Многие исследователи считают, что судебные процессы успокоили критиков нацизма, которые поверили

в способность правовой системы одержать над ним верх.

Дэннис Шовальтер, историк и автор книги о Штрайхере и газете “Штюрмер” в Веймарской республике, пишет, что судебная система страны была не в состоянии остановить марш антисемитизма, однако основной причиной этого было вовсе не отсутствие необходимых законов и не враждебность судов по отношению к евреям: “Расхожее суждение о том, что правовая система Веймарской республики была мало заинтересована в защите евреев и при любой возможности избегала ее, требует пересмотра… В региональных судебных учреждениях работали активные и пассивные сторонники нацистов. В то же время в одном из крупнейших оплотов нацизма, Северной Баварии, среди работников правовой системы по-прежнему встречались евреи”.

По мнению Алана Борового, главного юриста правозащитной организации “Канадская ассоциация гражданских свобод”, до прихода Гитлера к власти в 1933 году в Веймарской республике регулярно проводились судебные заседания против тех, кто высказывал антисемитские идеи. “Примечательно, что в Германии до Гитлера действовали и довольно рьяно исполнялись законы против ненависти, аналогичные нынешним канадским. В пятнадцатилетний период до прихода Гитлера к власти суды рассмотрели больше двухсот дел по фактам антисемитских высказываний… Как показали дальнейшие трагические события, подобные законы оказались абсолютно не эффективными даже в тех случаях, когда причин вполне хватало для возбуждения судебного процесса”, — пишет Алан Боровой в своей книге “Столкновение свобод: дело о гражданских свободах” (1988).

Арье Найер, вместе с родителями бежавший от нацистов в 1939 году и ставший в США известным борцом за права человека, вызвал гнев сограждан тем, что, как лидер правозащитной организации “Американский союз защиты гражданских свобод”, в 1977 и 1978 годах отстаивал право группы неонацистов провести марш в Скоки — небольшом городке в штате Иллинойс. Там проживало много выходцев из Восточной Европы, переживших Холокост или потерявших в Европе родственников во время Второй мировой войны. Размышляя над развернувшейся дискуссией, Найер констатировал, что доводы “Американского союзы защиты гражданских свобод” в защиту права нацистов на свободу слова в итоге получили широкую поддержку в США, но произошло это не сразу. Подобная смена настроений, по мнению Найера, связана с тем, что нацисты, добившись по решению верховного суда штата Иллинойс права выражать свое мнение, не добились особого успеха. Им не удалось мобилизовать общественность для проведения новых демонстраций, и нацистское движение вскоре развалилось. Таким образом, история доказала, что лучший способ победить нацизм — защитить право приверженцев данной идеологии на свободу слова. “Американский союз защиты гражданских свобод” продолжил защищать право нацистов и расистов на самовыражение, и его деятельность больше не вызывала споров.

В своей книге, посвященной тем событиям, Найер напоминает о случаях, имевших место в Веймарской республике, когда попытки ограничить право нацистов на свободу слова приводили к совершенно противоположным результатам. В 1925 году власти Баварии запретили Гитлеру выступать на публике, на что нацисты ответили плакатом: Гитлер с заклеенным ртом и подписью “Из двух миллиардов людей в мире только одному человеку запрещается говорить в Германии”. Фраза возымела действие— Гитлер приобрел еще большую популярность, и властям пришлось снять запрет. Впоследствии, возглавив государство, Гитлер обратит применявшиеся в отношении него законы против прежнего руководства Веймарской республики. После поджога Рейхстага в 1933 году Гитлер прикажет арестовать политических соперников, закроет коммунистическую прессу, упразднит свободу слова и собраний и через какое-то время полностью лишит парламент силы.

Так закладывался фундамент единоличной власти фюрера. Разумеется, нацисты совершили бы указанные действия при любых обстоятельствах, однако Гитлер сумел воспользоваться существовавшими в Веймарской республике ограничениями свободы слова для зашиты нового порядка. Лидер социал-демократической партии Отто Вельс оказался единственным, кто выступил против намерения Гитлера установить диктатуру на законных основаниях. Когда он заявил, что никакой закон не сможет уничтожить идеи, которые будут существовать вечно, и что преследование социал-демократов лишь придаст им сил, новый канцлер ответил: “Им следовало признать справедливость нашей критики, когда мы находились в оппозиции и в течение долгих лет правительство запрещало нашу прессу, наши встречи, когда мы были лишены даже права говорить”.

Поделиться с друзьями: