Дело о карикатурах на пророка Мухаммеда

“Это не выставка искусства, а выставка выставок. Она не рассказывает ни о сексе, ни о религии, она вообще ни о чем не рассказывает, только информирует о новых профессиональных тенденциях, которые начали появляться и представляют большую опасность. Я думаю о страхе и робости, распространяющихся все шире и шире. Это явление стало проблемой в нашей работе”, — говорил Ерофеев во время дискуссии о выставке, проходившей в Музее Сахарова.

В отличие от выставки 2003 года, “Запретное искусство 2006” физически не пострадало, но его критиковали в СМИ, а перед зданием музея была проведена демонстрация с требованием к властям пресечь глумление над христианскими и национальными символами. Выставка также вызвала дискуссию активистов правозащитных организаций. Елена Боннэр, защищавшая Самодурова и выставку “Осторожно, религия!”, когда она была разгромлена в 2003 году, дистанцировалась от “Запретного искусства 2006” и призвала руководство музея закрыть выставку, поскольку она не только не имеет ничего общего с наследием Сахарова, но и оскорбляет саму идею гуманизма и человеческого достоинства, ради которых Сахаров всю жизнь боролся с режимом. Председатель правления Сергей Ковалев, патриарх правозащитного движения, отказался последовать призыву Боннэр. Он был согласен с тем, что Музею Сахарова не следовало предоставлять помещение для выставки, поскольку он не является художественным музеем и активисты-правозащитники недостаточно компетентны, чтобы оценить то или иное произведение искусства. Но раз выставка открылась и подверглась нападкам церковных и националистических сил, следует не капитулировать, а принять вызов. С целью не защитить содержание и качество произведений, а обратить внимание на то, как религиозные круги стремятся распространить свое влияние и цензуру в светском обществе, в частности в музеях.

Ковалев предложил провести конференцию о свободе творчества и праве на богохульство, где копии спорных работ с выставки должны были предстать в качестве аргументов “за” или “против”. Он отметил, что великий русский поэт Александр Пушкин писал стихи настолько откровенно богохульного содержания, что современным защитникам православной веры не остается ничего другого, кроме как запретить его дерзкие произведения, упрятать их в секретные архивы и впредь удалять кощунственные выражения и сцены из новых изданий — если, конечно, они хотят быть последовательными в своей критике. Ковалев также считал целесообразным пригласить экспертов из Европарламента, чтобы они рассказали о нормах права и практике других европейских стран, а также сообщили о рассматриваемом французским судом деле против журнала “Шарли Эбдо”, который перепечатал “карикатуры на пророка Мухаммеда” в феврале 2006 года и был признан невиновным в марте 2007 года — одновременно с началом дискуссии в российском обществе о выставке “Запретное искусство 2006”.

Руководство Музея Сахарова решило проводить выставку, как было запланировано, но позднее Самодурова вынудили уйти с поста директора, и в августе 2008 года против него и организатора Андрея Ерофеева, также уволенного из Третьяковской галереи в связи с участием в спорной выставке, возбудили судебный процесс. Ерофеев получил международное признание как эксперт по современному русскому искусству и нередко курировал различные зарубежные выставки. Оба главных организатора “Запретного искусства 2006” в июле 2010 года были признаны виновными в разжигании религиозной ненависти и злоупотреблении своими должностными полномочиями с целью унижения верующих и их человеческого достоинства. Прокурор требовал наказания в виде трех лет тюрьмы, однако Самодуров и Ерофеев “отделались” штрафами в двести и сто пятьдесят тысяч рублей соответственно (порядка сорока и тридцати тысяч датских крон). Они решили обжаловать приговор.

Следует отметить, что российские правозащитные организации со ссылкой на статью 282 Уголовного кодекса Российской Федерации “Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства” много лет безуспешно пытались обратить внимание властей на расистские и антисемитские выпады в СМИ со стороны политиков и других общественных деятелей. В то же время Самодуров, будучи директором Музея и центра, известного своей правозащитной деятельностью, уже был осужден по указанной статье и мог получить до пяти лет тюрьмы за повторное преступление. Оказалось, что ввод уголовной ответственности за различные оскорбления нередко приводит к совершенно противоположному результату. В данном случае законом воспользовались для защиты совершивших акт вандализма хулиганов, которые якобы подверглись оскорблению. Этот факт заставляет задуматься.

Макбул Фида Хусейн

От истории с оскорбительными картинами в Москве мы перейдем к Индии — одному из крупнейших демократических обществ мира, находящемуся под давлением сторонников запрета любых оскорблений, желающих упразднить светское государство. Здесь развернулась еще одна история, связанная со спорными предметами искусства.

Весной 2010 года крупнейший индийский художник Макбул Фида Хусейн принял предложение стать гражданином Катара — небольшого государства на берегу Персидского залива, отказавшись, таким образом, от намерения вернуться на родину. Это событие увенчало пятнадцатилетние мытарства художника, сопровождаемые вандализмом, преследованиями, судебными процессами и угрозами смертью со стороны его врагов, которые в 2006 году вынудили девяностооднолетнего Макбула Фиду Хусейна отправиться в изгнание в Дубай — другое государство на берегу залива, одно из семи, входящих в Объединенные Арабские Эмираты.

За время своей карьеры мусульманин Хусейн написал, в том числе обнаженными, многих индуистских богов и богинь, таких как обезьяноподобный Хануман, Ганеша с головой слона, Сита, супруга Рамы, и богиня знания Сарасвати. Это были работы в духе религиозной традиции, насчитывавшей не одно тысячелетие, в чем можно убедиться, посетив индуистский храм. Впрочем, индуизм не является монотеистической религией, как иудаизм, христианство или ислам, с одним пророком и одной священной книгой. В этой религии целый пантеон богов и множество текстов, наставляющих на путь истинный, а отношение к Богу зависит целиком и полностью от самого верующего. Индуизм предоставляет место всем: и тем, кто верит во многих богов, и тем, кто вообще ни в кого из них не верит. Здесь широко распространены признание многообразия и толерантность.

По словам журналиста и писателя индийского происхождения Салила Трипати, ситуация в стране изменилась, когда власти решили строить светское государство. Сначала они принялись менять существовавшие принципы, чтобы пойти навстречу национальным меньшинствам, дав, таким образом, повод радикальным индуистам, составлявшим большую часть населения Индии, начать войну против светского общества. В 1986 году правительство, игнорируя позицию верховного суда, приняло новый закон, который лишил мусульманских женщин права на содержание мужем после развода. Верховный суд посчитал, что данное положение противоречит основам светского государства, однако его мнение было проигнорировано, чтобы успокоить мусульман, недовольных тем, что одна женщина вопреки исламскому праву выиграла процесс против своего бывшего мужа, который, ссылаясь на свою религию, отказался платить за ее содержание.

Спустя два года в Индии запретили роман Салмана Рушди “Сатанинские стихи”. Индия стала первой страной в мире, которая решилась на такой радикальный шаг. Это решение было принято, когда некоторые члены парламента в ходе избирательной кампании потребовали вмешательства руководства, хотя сами признались, что не читали книгу. В открытом письме премьер-министру Радживу Ганди Рушди говорит: “Господин Ганди, с того места, где я сижу, поступок Вашего правительства выглядит так, будто оно потеряло способность или волю противостоять давлению любой более или менее экстремистской группы; словом, сейчас политическую повестку дня взяли под контроль фундаменталисты”.

По мнению Трипати, индийское правительство приняло такое решение из оппортунизма и наивной веры в возможность обеспечить социальный мир в мультиэтническом и мультирелигиозном обществе посредством уступок всем, кто жалуется, что их чувства оскорблены. Трипати сказал, что руководство страны выбрало легкий путь и принялось цензурировать газеты, фильмы, книги, пьесы, картины и прочее, вместо того чтобы обеспечить надежную защиту своих граждан в случае грозящей им опасности. Выбрав другой путь, можно было бы инициировать дискуссию и диалог с населением о более открытом и либеральном обществе как наилучшую гарантию мира и стабильности, столь желаемых индийским правительством. Пользу от подобного варианта развития продемонстрировал карикатурный скандал. Ведь насилие и убийства происходят в тех странах, где нет свободы слова и вероисповедания, тогда как в либеральнодемократических государствах проходят мирные акции протеста и дебаты, поскольку диалог между различными социальными группами основан на реальных отношениях, а не мифах или слухах.

После дела Рушди процесс набрал скорость. Цензуры требовали не только религиозные или этнические группы, но и различные профессиональные объединения, в том числе полицейские и адвокаты. Последние протестовали против фильма, где журналист заявил своей жене-адвокату, что все адвокаты — лжецы. Полиция пожаловалась на другой фильм, который выставил ее в негативном свете. В 1989 году один бизнесмен потребовал запретить фильм, сочтя, что он усиливает напряженность в отношениях между индуистами и мусульманами. Христиане возмущались пьесой по книге Никоса Казандзакиса “Последнее искушение Христа”, которую, по их мнению, следовало убрать с театральных сцен. Шлюзы были открыты. Фундаментализм запретов различных оскорблений получил свободу; принципы светского государства и свобода слова стали его жертвами.

Воинствующие индуисты не заставили себя ждать. Они всячески использовали сложившуюся ситуацию, критикуя, в частности, правительство за уступки меньшинствам. По их словам, руководство страны пыталось разделить государство и церковь только для того, чтобы выполнить требования нацменьшинств, в результате чего постоянно нарушались права большинства, то есть индуистов. В первые сорок лет после обретения Индией независимости в 1947 году индийцы-националисты и воинствующие индуисты были отстранены от политической жизни, но с середины 1980-х воспряли духом. Националистическая Индийская народная партия превратилась в крупнейшую политическую силу и в 1998 году впервые получила власть в составе коалиции.