Дело о мастере добрых дел

– То есть, всё ради людей. Хорошо. А сердечно-сосудистая хирургия? Не выбрал для себя?

– У вас же не берут туда чужих. Хотел бы, меня не одобрили. Сказали: все равно уедешь, толку тебя учить. Эта кафедра и направление только для самого Ходжера.

– Да?
– удивился государь.
– Я не знал. Но хофрскому посланнику сердце зашил именно ты?

– Это травма, это просто. Не то, что делают на Ходжере. Когда я уезжал на Гекарич, был разговор: еще лет пять-шесть, и на острове Джел начнут останавливать сердце для операций, а потом снова его запускать. Машина для искусственного кровообращения будет готова. Я сам не видел, знаю только по рассказам, что в этом направлении работают. Даже на Хофре такого нет.

– Работают, - кивнул государь.
– Денег много им на это даем, и не только им. На энтузиастов и одиночек, как столетиями было на материке, не надеемся. Под новые задачи нужен новый уровень инженерной культуры, одно дело понимать, что такое аппарат искусственного кровообращения, и совсем другое - сделать его... Инженерные службы, фармацевтика и химия, горное дело и металлургия, специальное строительство, асептика и антисептика, контроль эпидемиологической обстановки, санитарная обработка зданий и территорий, специализированное обучение во всех этих областях, - государь усмехнулся не без гордости, - расходы очень большие. Соответственно, где поливают, там и растёт. На Хофре много чего нет, что уже есть на Ходжере.

– Сегодня мне как раз приносили материал для сравнения, - кивнул Илан.
– Еле исправил, и то не знаю, будет ли жить. Я немного разговаривал с хофрским хирургом, не спросил, правда, что за корабль у нас в порту. Тот самый, который ждал кир Хагиннор, с выплатами по кредиту?

Государь покачал головой.

– Обычный торговый. Просто купцы. Шел с Мемнора в Бархадар, получил повреждения при шторме, добрался сначала до какого-то дикого острова недалеко от Тобо, потом в Арденну, будет здесь проситься на ремонт.

– Для купцов они устроились очень уж кудряво. У них на борту военный врач и морские офицеры в званиях. Это нормально для торгового судна?

– Вот тут я тебе ничего дельного открыть не могу. Сам не знаю. На Хофре была заварушка, которая еще не успокоилась и вряд ли успокоится в ближайшее время. Хочется уже, чтобы этот нарыв у них, наконец, дозрел и лопнул, но... никак. Может, военных берут на борт для контроля, может, для защиты от своих же. Пиратов они не опасаются, им бы друг с другом разобраться.

Хлопнув дверью, вбежала Мышь с чайником, почти сразу за ней принес дрова Неподарок. Мышь по-деловому плюнула на свободную от автоклава печь, печь зашипела. Можно было ставить чайник, не подкладывая дров. Государь примолк, Илан тоже.

– Где кир Хагиннор с его вопросами?
– вполголоса поинтересовался Илан.
– А то уйду, и опять не поговорим.

Государь развел руками:

– Я бы спросил за него, но не знаю точно, чего он от этих посланников хочет.

– От них ничего сейчас нельзя хотеть, - сказал Илан.
– Они в плачевном положении. Одного кир Хагиннор назвал щенком, и щенок этот, хоть много говорит, но полностью зависит от старшего, вплоть до самой своей жизни, а старший ранен в сердце, слеп и нем.

– Что?!
– раздалось от двери, а государь даже привстал.

Илан убрал локти со стола. Похоже, отдых окончен.

Кир Хагиннор набалдашником трости указал на высунувшихся из лаборатории на шум Неподарка и Мышь:

– Охвостье! Дверь закрыть с той стороны!

Створки послушно сомкнулись.

– Повторите еще раз, что вы сейчас сказали, доктор, - предложил Илану генерал-губернатор, подходя ближе.
– Слеп и нем? Я правильно услышал?

– Младший...

– Старший!

– Старший ранен в сердце, слеп, и у него отрезан язык.

– Этого просто не может быть, - сказал государь слегка растерянным голосом.

– Еще как может!
– уверенно проговорил кир Хагиннор.
– То-то я гляжу: я им про деньги, а они меня не понимают. Я думал - что такое? Почему неинтересно? Решили прервать торговлю? Смотрю на старшего пристально - он, вроде, меня видит, кивает в ответ и усмехается нахально... Как я не догадался проверить свои подозрения? Видел же, что дело нечисто! Когда в Арденне было обычное торговое представительство, там на любое упоминание о деньгах советники бросались, как блохи на собаку, и начинали торговаться. А новым посланникам деньги... как бы это помягче сказать... по уху. Не знают, где их купить и сколько стоят!

Илан оглянулся - не висит ли Мышь, любительница подслушать и подсмотреть чужие тайны, на замочной скважине, не наблюдает ли, с кого не надо брать пример. Предложил киру Хагиннору свой стул, но тот отмахнулся, сел на край стола спиной ко всем, скрестил на груди руки и задумался.

– Зачем он здесь?
– поинтересовался государь.

– Затем, - поднял голову кир Хагиннор.
– Затем же, зачем у нас украли людей. Я вам больше скажу, он здесь уже порядочно. Не меньше полугода. То есть... все это достаточно давно планировалось. За вами следят. За нами следят. Как бы ни дрались между собой, а нас из поля зрения выпускать, видишь ли, опасно. Мы стали много уметь и многого хотеть.
– Кир Хагиннор повернулся к Илану: - Кто его ранил, они знают?

– Не знают, - покачал головой Илан.
– В старшем я не уверен, а младший не знает точно. Во время операции стащил у меня за спиной метательный нож, который был воткнут в старшего. Хотел найти на нем какие-то следы, но оказалось, мы их смыли при обработке.

– Еще и подозревает кого-то из своих, - кивнул государь.
– Докатились, бублики.

– Почему своих?
– спросил Илан.

– Залетного разбойника из города по отпечаткам не определишь, след не с чем сравнивать.

Илан не вполне понял объяснение, но уточнять не стал. Своих, так своих. Спросил:

– Кто такой посланник Мараар?

– Посланник, кто же еще, - ответил кир Хагиннор.
– Шутка такая, наверное - направить его в Арденну в должности посланника. Он - Небесный Посланник хофрского развеса. Высший ранг посвящения, знать из знати, избранный из избранных и тому подобная дребедень. По отсутствию зрения и речи можно оценить степень угрозы для общества, если заговорит. Матерый, настоящий, знает всё, умеет всё. Вы, доктор, носите ритуальную косу единобожца просто так или слыхали-читали что-нибудь про братство Хранителей? Только учтите, наши береговые Хранители - площадный балаганчик с детскими куклами по сравнению с Хофрскими. Наши и языкастые, сволочи, и деньги любят больше, чем я. Ряженые, что с них взять. Даже не подозревают, в чьи игры играют и что с ними за их маленькие тайны сделали бы на Хофре.