Дело о Невесте Снежного Беса

— Правда? Вот так, да? Какая нелепая случайность, — демон захохотал. — а знаешь, что станет еще нелепее? Твоя смерть. Я долго думал, как тебя уничтожить. Сгноить тебя в тюрьме? Не получилось. О Светочка! Прекрасный наивный ребенок, помешанный на моде пятидесятых и куклах. Влюбилась в меня, играла в эту игру: я вот-вот расстанусь с Мартой, с которой у нас магический контракт, заключенный еще ДО того, как я встретил любовь всей моей жизни. Нужно прятаться от прессы, хранить наши встречи в тайне. Марта любезно рассказала мне о твоей кукле-обереге, почему-то это ее страшно злило. Сразу возникла… сцена в голове – кукольный дом, оформленный вендиго-маньяком. Ты должен был попасться в ловушку, я так мастерски все обставил. Но Виктор… вывод: не стоит доверять фантомам сложные дела, требующие человеческой осторожности. Ты выкрутился, — взгляд демона был почти восхищенным. — Просто убить тебя? Нет – я сказал уже, что мы равны. Твой усилившийся Дар защитит от яда, удара клинка, пули. Есть только одно существо, которого вы, вендиго, боитесь. Призрачный Ку-ши, демоническая собака. Пришлось вызывать его с Проклятых Лугов. Целую операцию провели, три портала построили, из которых сработал один, но нам хватило. Да, песик? — МакАлистер с умильным выражением посмотрел на свою болонку. — Скажи, Олевский, пожертвуешь своей жизнью ради нее? — демон кивнул на дом. — Она нам уже не нужна. Планировалось, что фантомы будут переходить и плавно растворяться среди людей с помощью амулетов. Но из-за твоего вмешательства пришлось ускориться. Клянусь Даром Мэб, что не трону Лучезару, если ты позволишь Тобби выгрызть твое сердце. Оно мне еще пригодится. Это ведь ее? Тобби почувствует запах даже на магическом предмете, — МакАлистер достал из кармана потрепанную вышитую ленточку. — Так что, вендиго, отдашь свою жизнь ради спасения девочки?

— Да, — твердо сказал Тони.

***

…Я парила в безмятежном полусне, чувствуя кожей, как в комнату входят лучи зимнего солнца, смакуя воспоминания о ночи, полной поцелуев и страстного шепота, нежного томления и неги. Сладкие грезы сменились резкой тревогой и болью в груди. Я метнулась к краю кровати, но встать сразу не смогла – скатилась на пол, прижимая руки к животу. Меня вырвало на пол. Опять солнечное сплетение, опять рывки коловрата. Тони. Где Тони? Мне плохо. Мне страшно!

Голова пульсировала. Зубы стучали. Я приподнялась, ухватившись за край кровати и опираясь на локти, и увидела себя в зеркале на дверце гардеробной комнаты: волосы мои побелели, при каждом движении на них переливался иней, руки светились, словно в изморози. В зеркале все было искажено: кровать казалась голубоватым куском льда, тени лежали в каждой складке покрывала. Неживое, будто нарисованное. Иллюзия. Позади меня в отражении стоял Антип. Губы его шевелились. Что? Что он говорит?

— Быстрее, — разобрала я… — он здесь, демон... Антон… опасность…

Фантом исчез. Зеркало вновь показало мне обычную комнату. Если Антип, находясь в агентстве, смог прорваться через Ту Сторону, чтобы предупредить, все плохо – нужно торопиться. Что же пошло не так?

— Тони! — прошептала я.

Я почему-то знала, что дом пуст и звать Антона бессмысленно. Но он жив. Во мне кипит наш общий коловрат, энергия действительно стала сильнее после нашей ночи вдвоем. И я до сих пор получаю больше, чем Тони.

Чем больше я двигалась, тем легче становилось. Резкий подъем коловрата искажал ощущение пространства: я почти наугад одевалась и спускалась по лестнице. В гостиной ударилась ногой о столик. Боги, я почти ничего не вижу! Все размыто!

— Спешишь куда-то?

Голосок сладкий, вкрадчивый. Знакомый.

Тебя-то мне и надо. Если кто-то упражняется в остроумии, лезет под ноги и, вообще, проник в дом, закрытый барьером от незваных гостей, нет нужды останавливаться и глазеть в муть впереди. И растерянно спрашивать: «Гудкова? Это ты? Как ты тут оказалась?» Да ясно, как: пробила барьер. Или его пробили для нее. Я с энтузиазмом и, признаюсь, некоторой радостью ударила коловратом по стройному силуэту с оранжевым ореолом у двери.

В ответ понеслись ругательства. А мне стало намного легче: коловрат выровнялся по линиям каналов, а дымка перед глазами рассеялась. Как говорится, не было бы счастья…

— Тварь! — это было самое мягкое из того, что я услышала о себе. — Не пущу!

— С дороги, Джил! — рявкнула я. — Не сейчас!

— Именно сейчас!

Гудкова снова встала у меня на пути. Под ноги метнулся огонь. Пламя обожгло руку с «клеймом», на коже проступил и засветился узор вен в виде глаза. Вот оно! Я изо всех сил позвала на помощь. Это опасно, я знаю – внутри меня все вопиет о смертельной угрозе для ребят! Но ведь не за себя прошу! Верю: студенты из семерки Олевского грудью встанут на защиту куратора!

— Что происходит?! Зачем ты здесь?! Чего хочешь?!

Просто отвлекающие вопросы. Я знаю, чего хочет Джилина. Остановить меня. Это она пыталась пробраться в Сады Академии. Студент с «горячим даром». Если они с братом заодно, в нашей семерке с самого начала был шпион.

— Видишь, — с торжеством сказала Гудкова, еще раз ударив голубоватым пламенем. — Госпожа даровала мне способности саламандры! Теперь я саламандра! Настоящая! Как ОН! Все было не напрасно!

С головой у Джил был явно непорядок. Я выставила барьер, но жар ударил в лицо. Придется бить еще раз, наотмашь, как в тот раз, когда нас чуть не одолели «злые кости». Не очень практичный расход коловрата, даже с моим потенциалом. Моя палочка осталась в общаге. Нам не разрешили брать их на бал.

— Ты не саламандра, — с презрением произнес еще один знакомый голос. — Ты подделка.

— Алеша?!! — взвизгнула Джилина.

Лексей вышел из портала и встал на линии огня. Теперь, целясь в меня, сестра попала бы в него. Но она продолжала держать палочку поднятой.

— Она подделка, — с горечью сказал мне Гудков. — Рыжая девчонка, которую использовали в качестве сосуда для души моего умершего брата. Ее мамаша связалась с фантомами ради того, чтобы не потерять деньги нашего отца! Да, Джил! Я ведь не идиот! Пока ты плела интриги, мы с Броней проводили собственное расследование. И я кое-что узнал. Поэтому и пошел в семерку Антона Макаровича! Твои друзья – мои враги!

— Это… — Джилина задохнулась, — это все только ради тебя! Я люблю тебя!... Стоять, Огнецвет! Не смей! Не пущу! Мне разрешили убить тебя! И я убью!

Моя попытка прорваться к двери не увенчалась успехом – огонь Джил был не оранжевым, как у Лексея, а синим и смертельно обжигающим. Как у дракона. Он поражал только избранную цель, не нося ущерб ничему другому. Мэб была щедра, одаривая своих подданных. Лексей тоже это понял и сделал мне знак, который мы использовали, когда хотели отвлечь фантома: я приму его удар на себя, а ты беги.

— А я тебя ненавижу, — прошипел Гудков, делая шаг к сестре, — взгляд твой ненавижу, с самого детства он на мне. Куда бы ни пошел, что бы ни делал. Но я забил бы, если бы через твои глаза на меня не смотрел бы мертвец.

— Он давно… спит! — умоляюще воскликнула девушка, прижимая руки к груди и рефлекторно отступая. — Я люблю тебя! Я всегда тебя любила! Я – она! Не он! Все ради тебя! Я всего лишь хотела стать одним целым! Если бы ты знал, как это невыносимо – делить контроль с кем-то еще!

— Так я тебе и поверил. Скажи это всем тем, с кем спала ради своей цели, — проговорил Лексей. — Мечтала слить две души? Все вы так говорите.

— Они обещали мне сердце Олевского, — прошептала Джил. — Один единственный кусочек. И это… скоро произойдет. Хозяин уже здесь. Он вызвал Ку-ши. Один кусочек. Я стану другой. Я не твоя сестра, я просто девушка, которая тебя любит.

— Этого не произойдет, — сказал Лексей. — Мы здесь – наша семерка. Мы защитим Антона Макаровича. Ребята уже снаружи. И Георгий скоро будет тут. Я сказал, что нашел доказательства твоей двуличности. И Жора очень-очень зол.