Дело о стрелах возмездия
Шрифт:
— Как будто ты не знал этого, — усмехнулся Кондар и поднял кубок. — Как бы то ни было, но наш дракон — радушный хозяин и принимает нас с почётом. Так воздадим же ему должное! Не тревожься, Марк. Я всё понял и принял к сведению. Я поговорю с Адоином и постараюсь убедить его стерпеть обиду ради нашего общего дела.
Однако Марка вовсе не успокоило его обещание и потому, явившись утром в Серую башню, он обо всём доложил графу Раймунду.
— Я ни о чём вас не спрашиваю, ваше сиятельство, — проговорил он, внимательно глядя на помрачневшего главу тайной полиции. — Я не желаю знать, является ли ваш воспитанник сыном графа Лануора и был ли этот граф нашим шпионом. Я лишь прошу вас до отъезда алкорского посольства удалить от двора Ортанта во избежание
Граф сумрачно взглянул на него и кивнул.
— Я сделаю всё от меня зависящее, — только и произнёс он, явно не желая продолжать этот разговор.
И Марку оставалось лишь удалиться с поклоном. Он спускался вниз по винтовой лестнице, раздумывая о том, что делать дальше. Всплывшая было версия мести со стороны брата Адалины не подтвердилась, а больше у него пока ничего не было. Он понимал, что, скорее всего, ему придётся допросить всех членов алкорской миссии, но не было никакой уверенности, что эти расспросы что-то дадут. У него не было ни орудия преступления, ни надёжных свидетелей, только десяток свинцовых острых пластинок в форме наконечника стрелы, да плащ со следами крови и маска. Был ещё отпечаток руки преступника, но Марк понятия не имел, как заставить всех членов миссии энфера дать ему свои отпечатки правой ладони. И хуже всего то, что у него не было на это времени, поскольку переговоры требовали его постоянного участия. Вот и сейчас ему надлежало явиться в королевские покои, чтоб присоединиться к свите, поскольку Жоан намеревался обсудить с Ликаром соглашение об использовании приграничных территорий.
И всё же, бросив взгляд в узкую бойницу, где всё так же чернело небо долгой ночи, он решил сначала зайти в свой кабинет, чтоб выслушать доклад сыщиков и дать им новые распоряжения. Как он и подозревал, Гаспар ждал его на стуле возле стола и мрачновато посматривал на молчаливых оруженосцев, привычно устроившихся у камина.
Едва он вошёл, сыщик поднялся и, поклонившись, сообщил:
— Мы проверили записи на городских воротах, ваше сиятельство. В течение последнего месяца в Сен-Марко прибыли сто шестнадцать рыцарей-алкорцев, из них двадцать восемь титулованных особ. Все они находились под нашим наблюдением и не замечены ни в чём предосудительном. Двадцать три рыцаря, прибывших в это время, уже покинули город.
— Как я и думал, — проворчал Марк, подходя к столу, и взял у сыщика список алкорцев. Пробежав его глазами, он кивнул. Часть указанных в нём рыцарей он знал лично, некоторые были известны ему по слухам и донесениям приставленных к ним соглядатаев. — В любом случае, стоило это проверить.
— Может, нам нужно было проверить записи за два месяца или обратить внимание на других прибывших алкорцев, ведь злоумышленник мог выдать себя за торговца или какого-нибудь бродячего артиста?
— Если у нас есть свободные люди, — нехотя согласился Марк. — Не нужно привлекать к этому тех, кто наблюдает за настроениями в городе и обеспечивает порядок на улицах. У нас сейчас слишком много чужаков.
— Я думаю, что артистов стоит проверить, — подал голос Шарль. — Их полно на улицах. Я заметил, что некоторые менестрели и странствующие поэты похожи на благородных. Они спокойно ходят по обоим королевствам, и на них мало кто обращает внимание. Это идеальная личина для убийцы.
— К тому же многие из них носят мечи, чтоб отбиваться от разбойников, — с энтузиазмом подхватил Гаспар. — Я сам похожу по тавернам, где они выступают, и поболтаю с актёрами бродячих трупп. Думаю, что смогу найти для этого ещё пару ребят.
— Вряд ли это сильно поможет, — с сомнением произнёс Марк, — но кто знает… Эдам, ты ведь говорил с оруженосцами наших гостей. Может, сведёшь знакомство и с теми, что живут в казармах?
Он обернулся к камину и увидел, что Эдам сидит, понурившись, и, не отрываясь, смотрит в огонь. Он даже не услышал, что к нему обращаются, и Шарлю пришлось
тронуть его за плечо, чтоб отвлечь от каких-то явно невесёлых раздумий. Эдам вздрогнул от этого прикосновения и вопросительно взглянул на друга, а потом заметил хозяина и поспешно поднялся. На его лице отразилось волнение, и неожиданно он спросил:— Ваше сиятельство, это правда, что сын графа Лануора может быть здесь?
— Откуда такой интерес? — насторожился Марк, заметив, что юноша бледен и чем-то расстроен.
— Просто… — замялся он. — Норан пытался выведать у меня, кем может быть тот алкорец, что оскорбил его, и предположил, что это сын графа Лануора. Он рассказал мне эту историю. И я… — Эдам замолчал, пытаясь подобрать слово, но Марк не стал ждать этого.
— Что ты ему ответил? — перебил он.
— Я попытался убедить его в том, что ему не стоит искать неприятностей на свою голову в Сен-Марко, тем более что это может помешать благородному энферу в его переговорах.
— Ты всё правильно сказал, — одобрил Марк. — Постарайся сблизиться с оруженосцами тех рыцарей, что живут во дворце, расспроси их, может, они что-то знают.
— Хорошо, — кивнул Эдам и снова как-то потерянно взглянул в сторону камина.
— Он с утра такой, — пожаловался Шарль, обеспокоенно посмотрев на своего друга.
Марк внимательно взглянул на Эдама и вынужден был согласиться, что подобное поведение не свойственно его юному оруженосцу, который уже должен был по привычке кинуться в водоворот событий, чтоб разнюхать как можно больше об этом запутанном деле. Но у Марка не было времени разбираться в странностях его поведения и, подтвердив свои распоряжения сдержанным кивком, он поспешил к королю.
Проходя по дворцовым залам, как всегда заполненным придворными, которые по случаю торжеств выглядели более нарядными и возбуждёнными, он опасался, что снова опоздает и вызовет недовольство Жоана. Не то, чтоб он страшился его гнева, просто не хотел портить ему праздник, тем более что у короля и без того было достаточно поводов для беспокойства. По анфиладе, ведущей в парадные покои, он промчался едва не бегом, но, ворвавшись в зал для приёмов, неожиданно замер, с некоторым удивлением осматриваясь по сторонам. Переговоры ещё не начались и сановники обоих королевств стояли группками, нетерпеливо поглядывая на высокие резные двери в конце зала. Король ещё не появился, хотя Ликар уже был здесь. Он стоял в стороне и беседовал о чём-то с маркизом Беренгаром и молодым коннетаблем Сен-Марко бароном Алларом.
Увидев прево, Марк подошёл к нему и с удивлением спросил:
— Жоана ещё нет?
— У него посетительница, — усмехнулся Адемар. — Она подобно небесной воительнице промчалась по залам, роняя искры белого огня со своих серебряных одежд, и была немедля принята королём. И подозреваю, наш юный государь забыл о времени, беседуя с этой чаровницей.
— Баронесса де Флери? — ещё больше удивился Марк. — Здесь?
— А в чём дело? — вскинул бровь прево. — Разве Лилия Сен-Марко не может явиться во дворец, чтоб повидать короля?
— Это странно, — пробормотал Марк, на минуту задумавшись, а потом решительно направился к дальней двери, бормоча на ходу: — Я же запретил ему искать с ним встречи. Он же мне обещал…
Не обратив внимания на ринувшегося ему наперерез лакея, он приоткрыл дверь и вошёл в длинный коридор, ведущий в личные покои короля. Стоявшие по сторонам слуги не решились его задержать, и вскоре он оказался в небольшой гостиной, обставленной изящной мебелью из розового дерева с обивкой белого бархата. В одном из широких кресел, предназначенных для пышных юбок придворных дам, восседала баронесса де Флери в платье из мерцающей белой парчи, из-под которого выглядывала полупрозрачная бирюзовая органза нижних юбок и белоснежное кружево манжет. Её серебристые волосы были уложены в высокую причёску и длинными локонами струились по спине, а на макушке поблёскивала льдистыми опалами заколка, напоминающая маленькую корону. Она была бы ослепительно хороша, если б её нежное личико не портило обиженное выражение.