Дело о стрелах возмездия

— Всё складывается, — задумчиво проговорил Ликар. — Похоже, есть обстоятельства, которые могут быть положены в основу пересмотра этого дела. Но если графа Лануора оговорили, то кто и зачем это сделал? Граф Бренор? — он взглянул на седого лорда, который задумчиво смотрел на де Лианкура, в искренности которого не мог сомневаться.

— Сын графа Бренора был тогда многообещающим молодым военачальником, — нехотя ответил он, повернувшись к Ликару. — При наличии прочих претендентов на роль главнокомандующего, он всё же имел хорошие шансы получить этот пост. Кстати, тогда же погиб при странных обстоятельствах граф Эрен, который тоже хорошо показал себя на поле боя и мог стать заменой Лануору. Остальные были не столь выдающимися стратегами. Может, граф Бренор просто освобождал путь к славе для своего сына?

— И что ж стало с этим сыном? — поинтересовался Жоан.

— Он погиб в первом же сражении последовавшей за тем военной кампании. А его отец… графа хватил удар прямо в кабинете, когда он услышал об этой печальной новости. После этого он не прожил и месяца. Род Бреноров пресёкся, а наследство отошло дочерям, которые разделили его и присоединили к имуществу своих супругов, — старик задумался, опустив голову на длинные сухие пальцы, унизанные перстнями, а потом вздохнул. — Боюсь, что великий альдор будет потрясён всем этим. Граф Лануор был его другом, и приговор оказался столь жесток оттого, что он счёл себя оскорблённым изменой не только подданного, но и близкого соратника, которому он привык доверять во всём. Но если тогда имела место несправедливость, он пожелает её исправить.

— Что ж, — кивнул Ликар, — я не могу говорить за великого альдора, и не знаю, что он решит, не знаю, каким будет новый вердикт суда лордов, если он состоится. Я только могу сообщить обо всём моему отцу и гарантирую молодому графу Лануору, что он сможет беспрепятственно как прибыть в луар по этому делу, так и уехать после его окончания, каким бы оно ни было.

— Благодарю вас, благородный энфер, — поклонился Ортант и посмотрел на Эдама, который едва держался на ногах. — Вы ведь поедете со мной, барон?

Юноша обернулся к Марку и умоляюще взглянул на него. Тот кивнул и осмотрелся, ища глазами Шарля.

— Уведи его, пока он не рухнул здесь на глазах у всех, — велел он.

И Шарль, который был потрясён увиденным, поспешно бросился к другу.

На следующий день король принимал прибывшие с поздравлением посольства свободных городов, и Марку снова пришлось стоять в толпе придворных, приглашённых на этот торжественный приём. Уже к полудню ему это отчаянно надоело, и, наконец, когда за окнами снова опустилась мгла тёмной половины дня, он пробрался к выходу из зала, надеясь, что король не заметит его отсутствия, а если и заметит, то не станет на это сердиться. На всякий случай он предупредил одного из рыцарей свиты о том, что идёт в Серую башню по срочному делу, которого у него на самом деле не было.

Уже поднимаясь по лестнице в свой кабинет, он столкнулся с Тома и выслушал его пространный доклад о результатах проверки бродячих артистов, прибывших в город. Ничего интересного он не узнал, к тому же артистов было слишком много, а свободных от других более важных дел сыщиков слишком мало, потому эта работа должна была затянуться у них на несколько дней. Напоследок Тома вдруг хлопнул себя ладонью по лбу.

— Совсем забыл, ваша светлость! В кабинете вас с утра ждёт колдун Эклипс! У него какое-то срочное сообщение для вас, которое он не согласился передать никому другому.

— Эклипс? — нахмурился Марк. — Что-то знакомое…

— Это Ганс Топфер из дома Медной печати, того, что на улице аптекарей.

— Вспомнил, худощавый юнец в драной мантии с летучими мышами!

— Именно. Полагаю, он просто хочет снова обратить на себя ваше внимание, поскольку уже являлся к нам с пустячными доносами, но кто знает, может, на сей раз у него действительно есть что-то важное.

Марк взбежал по ступеням винтовой лестницы и, миновав узкий коридор, распахнул дверь кабинета. Топфер терпеливо сидел на стуле возле стола, сложив руки на коленях, и только то, как он сжимал пальцами ткань мантии, на которой были серебром вышиты летучие мыши, выдавало его волнение. Оно было понятным, потому что в кресле возле камина привычно устроился Шарль, с хищным видом наблюдавший за незваным гостем. Эдам тем временем сидел понурившись и уныло глядя в растопленный камин. Увидев графа, маг обрадовался и, кажется, даже вздохнул с облегчением. Он вскочил и согнулся в поклоне так, словно выронил что-то мелкое и пытался разглядеть это на полу.

— С чем пришёл, господин Эклипс? — поинтересовался Марк, проходя за стол и не тратя время на выслушивание цветистых приветствий визитёра. — Садись и говори.

Тот снова примостился на краешке стула и торопливо сообщил:

— У меня есть сведения, которые, несомненно, заинтересуют ваше сиятельство, господин граф! В приватной беседе с одним знакомым я узнал, что вас интересует всё, что связано с ограблением дома баронессы де Флери. Мы с моими соседями даже обсудили это прошлым вечером, собравшись в зале для ритуалов, и Минерва сказала, что от своего поклонника кое-что узнала.

— Минерва — это та девица с нарисованными бровями, увешанная бронзовыми побрякушками? — уточнил Марк.

— Именно так, ваше сиятельство! Так вот, она узнала, что среди нашей братии циркулируют слухи о том, что из дома баронессы злодеи похитили вовсе не золото и картины, а магические артефакты невероятной ценности. Мне точно известно о двух из них: неком большом зеркале в бронзовой раме и чёрном кинжале, который используется для убийства на расстоянии. К тому же там были какие-то книги, чрезвычайно редкие, несколько приспособлений для выпускания отравленных дротиков и набор бутылочек с опасными ядами.

— Погоди, — остановил его Марк. — Они точно выкрали у неё большое зеркало и тот кинжал?

— Так говорят, ваше сиятельство. Я решил проверить эти слухи и кое-что узнал. Следует пояснить, что после того случая, когда нас изловили и отправили в Белую башню на разбирательство к господину Филбертусу, а после изъяли все наши принадлежности для гадания, дела у нас пошатнулись. И если Минерва может рассчитывать на благосклонность своих воздыхателей, господин Монье достаточно умён и вообще обходится без всяких там карт и стеклянных шаров, а у Армуса и госпожи Регины есть свой круг давних клиентов, мои дела шли совсем плохо. Потому я нашёл приработок, поступив в услужение к графу Леклеру. Он изучает магию, собрал коллекцию магических книг и иногда проводит ритуалы, уверяю вас, совершенно невинные, скорее, ради эксперимента, чем с целью достижения какого-либо важного результата. Он платит мне немного, но на кусок хлеба и оплату аренды хватает. Так вот, этим утром он получил письмо, в котором говорилось о продаже этих артефактов.

— То есть, ему предложили их купить? — заинтересовался Марк. — Кто же?

— Не знаю. Дело в том, что я видел это письмо лишь мельком и не смог ни взять его, ни скопировать, но я запомнил его содержание.

— И что же в нём было?

— Список предметов, похищенных у баронессы де Флери. Там было указано, что продавец не располагает достоверными сведениями о том, сколько они могут стоить, но желает их продать. Потому он предложил графу Леклеру самому указать цену, которую он готов заплатить за тот или иной артефакт, а так же сообщить своё имя и представить гарантии соблюдения секретности сделки. Ответ следует изложить письменно и доставить его в трактир «Жеманная роза» и передать хозяйке для вручения девице Паризо. Затем, после получения ответов от всех, кто пожелает приобрести артефакты, продавец выберет наиболее выгодные для себя предложения и назначит встречу.

Марк задумчиво постучал пальцами по столу и спросил:

— Граф Леклер заинтересовался этим предложением?

— Он пока думает об этом, но, скорее всего, он не станет отвечать. Он не так богат, а эти артефакты наверняка очень дороги. К тому же он понятия не имеет, для чего нужно то зеркало, а кинжал и яд его не интересуют, потому что он никого не собирается убивать даже на расстоянии. Он взял письмо и отправился к своей приятельнице госпоже Риваж, но лишь для того, чтоб позабавить её.