Дело о золотом Купидоне

— Я не понимаю… — пробормотал молодой человек. — О чём вы?

Марк достал маленький конверт из шёлковой бумаги с красной сургучной печатью и, развернув его, встал и подошёл к де Риверу.

— Я об этом, — произнёс он, поднеся надушенное письмо к его лицу. — Узнаёте? Именно его написала для вас госпожа Герен.

— Ну… — де Ривер поспешно вытер рукавом вспотевший лоб. — Я не отрицаю, что просил её об этой услуге. Но это была лишь шутка, поверьте! Никакого злого умысла.

— В самом деле? Заманить мужчину ночью в спальню к девице, которая мечтает выйти замуж за короля и уже на полпути к этому, — это шутка? Над кем же вы хотели подшутить? Над де Лапортом или над барышней де Байе? Или решили разом избавиться от обоих? Её вы тоже, наверно, не слишком любите, ведь она перешла дорогу вашей маленькой сестрёнке? Почему же ваш друг де Лапорт умер от подаренной вами краски там, куда вы его заманили? При этом подозрение пало на семью соперницы вашей сестры.

— Я не понимаю! — вдруг в отчаянии закричал де Ривер. — Да, я заказал эту краску и нарочно заманил Оноре этим письмом в комнату к Анжелике, но я и не думал, что он умрёт!

— А чего же вы ждали?

— Я… — он потерянно осмотрелся по сторонам, словно ища подсказку, а потом вдруг решился и заявил: — Да, я хотел отомстить де Лапорту за ту клевету о Маргарите, которую он всем рассказывал. Его даже не смущало, что я рядом, он не обращал на это внимания. Я просил его прекратить, но он только рассмеялся и сказал, что на самом деле не имеет ничего против моей сестры, но ему за это заплатили. Понимаете? Он просто взял деньги за эти ушаты помоев, которые постоянно выплёскивал на Маргариту, и считал это достаточным оправданием! Что мне было делать? Вызвать его на дуэль? Кто бы мне позволил биться с ним? Меня бы просто выгнали прочь и, возможно, выдворили из города! Я не мог с ним поквитаться и не мог защитить честь моей сестры! Я был в смятении, и тогда графиня де Сюржер подала мне эту идею.

— Графиня де Сюржер? — насторожился Марк.

— Ну да! Она благоволит моей сестре и хорошо относится ко мне. Я иногда бываю у неё. Я зашёл к ней и в какой-то момент начал жаловаться. Я рассказал ей обо всём и признался, что чувствую себя совершенно бесполезным. Она посочувствовала мне, я ушёл. А потом она пригласила меня снова и сказала, что знает, как наказать де Лапорта и устранить из борьбы за сердце короля Анжелику де Байе. Но речи о каком-то убийстве не было! Она велела мне заказать у аптекаря эту краску и подарить её Оноре, а также убедить его намазать ею лицо и руки на маскараде. Потом я должен был подделать письмо и заманить его к Анжелике в комнату. Она сказала, что если де Лапорт будет пьян, то полезет к Анжелике целоваться и перемажет её краской. Та, конечно, поднимет шум, на ней останутся золотые пятна, от которых будет не так просто избавиться. Де Байе потребует у короля наказать де Лапорта, тот впадёт в немилость и, возможно, его даже прогонят. А Анжелика… всё равно все будут подозревать, что посторонний мужчина не так просто оказался ночью в её комнате. Особенно если всплывёт это письмо. Даже если ей удастся оправдаться, подозрения останутся, слухи уже расползутся по дворцу. А учитывая, что невеста короля должна обладать незапятнанной репутацией, её шансы добиться благосклонности Жоана резко упадут. Именно этого я и хотел! Конечно, Анжелика ни в чём не виновата перед моей сестрой, но ведь это её мать заплатила де Лапорту за ту гнусную клевету! Короче, я подумал и согласился. Но клянусь, я не собирался убивать Оноре и знать не знал, что эта краска ядовита! Аптекарь может подтвердить, что я расспрашивал его об этом и он заверил меня, что она безвредна. Она может в худшем случае вызвать лишь покраснение на коже, которое быстро проходит без следа. И это всё!

Де Ривер замолчал, опустив голову и сжав руки так, что побелели пальцы. Он был напуган, и до сих пор не мог поверить, что попал в такую скверную историю. Марк задумчиво смотрел на него, а сбоку слышался деловитый скрип пера. Клерк продолжал записывать признание молодого рыцаря.

— Значит, это всё было задумано графиней де Сюржер, — кивнул Марк. — Вы сможете это доказать?

— Доказать? — молодой человек задумался, а потом покачал головой. — Это был лишь разговор с глазу на глаз. Ах, да! Она ещё написала черновик письма, которое я должен был подбросить де Лапорту. Она велела мне найти девицу с красивым почерком, чтоб та его переписала и запечатала, а потом сжечь черновик.

— Вас это не смутило?

— Нет. Я просто подумал, что она дала мне совет и оказала помощь в осуществлении плана, но не хочет быть вовлечена во всё это. В конце концов, это ведь был мой план мести.

— А она не сказала вам, откуда знает о том, где расположена комната Анжелики?

— Нет, не сказала, а я не спрашивал. Это меня вообще не интересовало.

— Она что-то говорила вам о лавандовом вине или мускусе белого бобра?

— Нет, я бы запомнил.

— А вы сами раньше бывали в доме де Байе?

— Никогда. И если вы меня спросите, знаю ли я, где расположена спальня Анжелики, то я скажу вам, что на втором этаже, дверь напротив гобелена с дамой и розами, — так было написано в том черновике. Но если честно, я даже не представляю, где это.

— Вам понравилось знаменитое лавандовое вино де Байе?

— Нет, это вино показалось мне странным, — де Ривер невольно поморщился. — Виконт говорил, что оно изготовлено по их семейному рецепту, но мне показалось, что оно слишком… у него был такой пряный и сложный вкус. Я попросил принести мне обычное вино.

— А де Лапорт пил его?

— Его пили все, ему тоже подали кубок. Он выпил и попросил ещё. Сказал, что это очень необычно и изысканно. Я думаю, он просто хотел казаться оригинальным. И ещё пил для храбрости перед тем, как отправиться на свидание. Анжелика ему нравилась. У меня даже теплилась надежда, что они поладят, и он оставит мою сестру в покое!

— Значит, он был влюблён в барышню де Байе? — уточнил Марк.

— Я вообще сомневаюсь, что он был способен в кого-то влюбиться, — грустно усмехнулся де Ривер. — Но к ней его влекло. Он говорил, что её аромат кружит ему голову.

— А вам нравился аромат её духов?

— Духи как духи, — устало пожал плечами де Ривер. — Ничего особенного.

Задав ему ещё несколько вопросов, Марк велел тюремщикам отвести его обратно в темницу, а сам поднялся в свой кабинет. Он остановился у окна, глядя, как в небе над черепичными крышами играют ласточки.

Его недавние подозрения о том, что за этой смертельной интригой стоит графиня де Сюржер, неожиданно подтвердились. Похоже, она попыталась повторить давнее убийство Кальдерона, надеясь, что с Анжеликой случиться то же, что и с ней тогда, и даже без обвинения в убийстве де Лапорта её репутация будет уничтожена. Что ж, в этом она преуспела, да к тому же всё сделала руками глупого мальчишки, который был так озабочен местью своему беспринципному приятелю, что с радостью принял её план, считая его своим. Теперь всё указывало на де Ривера, а то, что он понятия не имел о «Штандарте Кальдерона» и его компонентах, никого не убедит в его невиновности. Против графини де Сюржер нет ничего, кроме его слов. Даже черновик записки он сжёг по её просьбе, обернув собственное благородство против себя самого.

Марк нахмурился. Чего-то ещё не хватало в этой сложившейся, как мозаика, картине. Как графиня де Сюржер узнала о том, что в лавандовом вине, которое подают в доме де Байе, есть красный тмин? Откуда ей было известно о тайном ингредиенте духов Анжелики? И каким образом она выяснила, где расположены покои дочери королевского парфюмера и о том гобелене с юной девой, держащей гирлянду роз?

Ответы на эти вопросы мог дать виконт де Байе. Однако было уже довольно поздно, чтоб наносить визит королевскому парфюмеру, и Марк решил отложить это на следующий день.

Последние подсказки

Рано утром, едва выйдя из своего дома, он сразу же направился в сторону Королевской улицы. Его путь снова лежал на Дорогу роз.

Королевский парфюмер был уже на ногах. Более того, слуга, принимавший в нижнем зале плащ гостя, сообщил, что его хозяин в своей лаборатории, однако, заверил, что немедленно сообщит ему о том, что к нему явился граф де Лорм. Пока он ходил в лабораторию с докладом, другой лакей проводил Марка в уютную гостиную на втором этаже, где на столике возле камина стоял хрустальный кувшин, наполненный вином красивого лилового оттенка. Рядом стояли два кубка, и лакей предложил ему присесть и выпить вина. Марк отказался и подошёл к окну, чтоб осмотреть сад, расположенный в узком дворике за домом. Впрочем, это был скорее огородик, где яркие цветы и пышно зеленеющие травы были высажены на небольших ухоженных грядках. Наверно там де Байе выращивал растения, из которых делал свои знаменитые духи.

Вскоре позади раздались шаги, и Марк обернулся. Де Байе на ходу застёгивал свой нарядный камзол, его волосы были слегка встрёпаны, а во взгляде читалась тревога. При этом Марк почувствовал витающий вокруг него аромат розмарина и пряной гвоздики, из чего сделал вывод, что парфюмер работает над мужскими духами.

— Простите, что побеспокоил вас так рано, ваша милость, — произнёс Марк, отходя от окна. — У меня есть к вам несколько вопросов, ответы на которые помогут пролить свет на обстоятельства, пока остающиеся для меня в тени.