Дело об «Иррегулярных силах с Бейкер-стрит»

— Странно, — заметил мистер Эванс, пробираясь сквозь плотное движение на бульваре. — На Востоке мы всегда слышим, какой Калифорния процветающий штат, а все люди тут только и делают, что клянчат мелочь.

— В любом случае, — утешила его Морин, — это процветающий банк. Они дают вам карты бесплатно и безусловно.

Спустя несколько минут она в отчаянии подняла голову.

— Бесполезно, — произнесла она. — Сомерсет-плейс, Сомма-вэй, Сонора-авеню, Сопер-драйв — никакой Сонг-стрит.

— Тогда попробуйте Стейн.

— Пробовала. Стейрнс-драйв, Стил-авеню, Стелль-плейс, Стефенсон-авеню. Никакой Стейн-стрит. Я никогда про такую не слышала, но это ничего не доказывает. Я многом не слышала из того, про что в последнее время прочитала. Забавно, как можно годами жить в городе, не зная названий улиц.

— Я знаю, — сказал мистер Эванс. — Единственное, в чём можешь быть уверен, это в том, что в городе будет главная улица. Мейн-стрит, [119] мисс О’Брин! В Лос-Анджелесе ведь есть Мейн-стрит?

119

Main Street (англ.) — главная улица; частое название центральных улиц в городах США.

— Конечно, есть, — рассмеялась Морин. — Главная головная боль городского совета. Театры бурлеска, ночлежки, Пиво по Пять Центов за Стакан — вот что это за улица.

— И она идёт на север и на юг?

— Да.

— Тогда она нам и нужна. Итак, как мы можем добраться до дома 32 по Южной Мейн-стрит?

— Но почему Мейн-стрит?

— Вы не улавливаете? Как полностью называется «Песнь кружки»? «Песнь кружки Мэна». [120] Должно быть, не нашлось ни одной записи с нужным словом в заголовке; человеку, который писал сообщение, пришлось подставить «кружку» и довериться удаче. Итак, как мы туда доберёмся?

120

«Песнь кружки Мэна» (The Maine Stein Song) — гимн университета штата Мэн, получивший известность в США в 1930-е годы в исполнении Руди Валле (1901–1986). Название штата Мэн (Maine) почти омонимично слову «главный» (main).

— Красный вагон на бульваре довезёт нас до Пятой и Холма. Там придётся пройти пешком.

— И сколько времени это займёт?

— По пробкам — добрых три четверти часа.

— Слишком долго, — решительно промолвил мистер Эванс. — Такси!

Морин, пока они ехали по бульварам Голливуд и Сансет, то и дело косилась на своего спутника. Успех его криптоанализа, хотя и вызванный чистой случайностью, словно сделал из него другого человека. Это больше не был бледный и задумчивый кролик. Нет, внезапно он обратился в Человека Действия Без Лишних Слов. Ей подумалось, что это, должно быть, авторская интерпретация достопочтенного Дерринга Дрю

— Мисс О’Брин, — резко повернулся он к ней, — что было на другой стороне «Вскрытия Шуберта»?

Она посмотрела на пластинки у себя на коленях.

— «Два герцога на пирсе» — по-моему, это ужасно похоже на «Счастливчика Луи», — и ей пришло в голову, что лейтенант Финч едва ли одобрит такое сравнение.

Мистер Эванс авторитетно постучал по стеклу.

— Водитель, — повелел он, — измените конечный пункт на 232 по Южной Мейн-стрит. — И он вновь уселся в самодовольном молчании.

— Но почему? — спросила Морин, чувствуя себя глупой марионеткой.

— Вскрытие, — разъяснил он с оттенком снисходительности, — будет проведено в известном здании, адрес которого излишен. Следовательно, должно быть, подразумевалось число с обратной стороны.

— А если это не так, — сказала Морин, — мы можем вернуться и попытать счастья с домом 32.

— Нам это не потребуется, — изрек достопочтенный Дерринг Дрю.

Так и произошло. Водителю пришлось высадить их за полквартала от нужного адреса, такая рядом с ним творилась неразбериха. Морин увидела полицейские автомобили и людей в форме, а на какой-то момент ей даже показалось, что перед глазами мелькнула уже такая знакомая высокая и стройная фигура, показавшаяся совсем невозможной тут. Она посмотрела на толпящихся вокруг людей и с дрожью подумала, что спроси она их что-нибудь, они решат, что она… Пожалуй, форма «Армии спасения» обнадёживала.

— Прошу прощения, — осмелилась она, — но не могли бы вы сказать мне, что происходит вон в том здании — кажется, отеле — под номером 232?

Мужчина дружелюбно улыбнулся и приподнял кепи.

— На вашем месте, мисс, я бы держался подальше оттуда. Там только что произошло убийство.

Глава 21

В маленьком номере на третьем этаже отеля «Элитный» (Ю. Мейн-стрит, № 232 — Кровати 25 центов, Номера 50 центов И Выше) стояли детективы-лейтенанты Герман Финч и Э. Джексон. Отряд уже тщательно осмотрел комнату, нечаянно сделав её чище, чем была она уже много лет; но она всё ещё не выглядела аппетитным обиталищем. Скромное послеполуденное солнце проникало в приоткрытое окно, выходившее на вентиляционную шахту, выхватывало блестящие пылинки из насыщенного ими воздуха и неподвижно падало на голый деревянный пол, обожжённый и запачканный курильщиками и любителями жвачки прежних лет.

Человек, зарегистрировавшийся как Джеймс Мориарти, за время своего непродолжительного пребывания в номере оставил мало следов своей личности. Он не имел багажа и не прибавил к ветхой обстановке комнаты ничего, кроме блокнота из жёлтой бумаги, карандаша, «Полного Шерлока Холмса» и двух литровых бутылок виски — одной уже пустой и другой ещё наполовину полной. Остальное оставалось таким же, как и до его прибытия: умывальник с потускневшим зеркалом и грубыми банными принадлежностями, стул с протёртым до тростниковой основы сиденьем, кровать со скрипучими пружинами и изодранным покрывалом.

Если быть точным, кровать всё-таки изменилась. Теперь она была запачкана кровью и наполовину скрыта рваной ширмой, и на ней лежало тело человека, назвавшего себя Мориарти.

— Это невозможно, — сказал Финч. — Человек убит дважды…

— Дважды за одно своё преступление, — мрачно проговорил Джексон. — Не по-американски как-то это. Но вполне вытекает из его чувства юмора. Игра с убийством вроде веры католиков в игру с магией — никто не знает заранее, когда она станет реальностью.

— И Норрис был прав, чёрт бы его побрал, — буркнул Финч. — Но теперь, когда ты нашёл его, Энди, — и это была отличная работа, — к чему мы пришли? Он пытался оставить ключ на своего убийцу — это ясно.

— Ой ли? После дела Гарнетта я с сомнением отношусь к этим предсмертным ключам. Тот смятый валет был идеальным указанием, если только такое возможно, а посмотри, сколько он нам доставил проблем. Позволь мне ещё раз взглянуть на наш бесценный ключ.

Лейтенант Джексон взял листок бумаги — половину жёлтой страницы блокнота, на которой не было ничего, кроме резвящихся человечков.

— Можно, я буду думать вслух? Хочу ещё раз повторить и убедиться, что всё верно. Когда я сюда пришёл, он был мёртвый, но ещё тёплый, а это было зажато в его руке. Другая половина листка валялась на полу вместе с остальными бумагами. Всё это — фальшивые сообщения того или иного рода, в основном с холмсианским душком; так что, похоже, он собирался подкинуть нам ещё несколько загадок, если никто его не отыщет. Но кто-то его отыскал… В любом случае, Герман, твоя идея такова: он был всё ещё жив, когда убийца ушёл. У него уже не хватало сил дотянуться до блокнота и карандаша, так что он взял один из этих листков и порвал его надвое. То, что он оторвал, должно указать нам, кто убил его.

— Если нам удастся это разобрать. Конечно, ключом может быть другая половина. С пулей в груди запросто можно взять не тот клочок бумаги.

— Верно. Взглянем и на вторую половину.

Джексон разложил обе жёлтые половинки листка на комоде и стал рассматривать их. Обе были частью одного послания, написанного знакомым уже теперь шифром из пляшущих человечков. С помощью «Полного Шерлока Холмса» полицейские уже перевели их, подписав карандашом снизу смысл сообщения. Первая половинка, брошенная на пол позади кровати, дала результат: