Дело при Ляхово

По словам Давыдова, высланные в ночь с 7 на 8 ноября разъезды установили, что «неприятельские отряды под командою генералов Барагэ-Дилье, Ожеро и Шарпантье находятся в селах Язвине, Ляхове и Долгомостье». Партизаны решили атаковать сильнейший, как они полагали, отряд Ожеро в 2000 пехоты и кавалерии. Но, поскольку «все три партии не составляли более тысячи двухсот человек разного сбора конницы, восьмидесяти егерей 20-го егерского полка и четырех орудий», они решили привлечь для участия в нападении Орлова-Денисова. Давыдов немедленно «послал к графу письмо пригласительное», в котором извинился за то, что недавно ускользнул из его подчинения и прибавил: «Но властолюбие мое простирается до черты общей пользы. Вот пример вам: я открыл в селе Ляхове неприятеля, Сеславин, Фигнер и я соединились. Мы готовы драться. Но дело не в драке, а в успехе. Нас не более тысячи двухсот человек, а французов две тысячи и еще свежих. Поспешите к нам в Белкино, возьмите нас под свое начальство — и ура! с богом!». 8 ноября партизаны двинулись маршем в Белкино. Вечером Давыдов получил от генерала ответ: «Уведомление

о движении вашем в Белкино я получил.Вслед за сим и я следуюдля нападения на неприятеля»; он просил не начинать дела, пока к нему не присоединятся три откомандированных полка. {25}

Если рассказы троих партизан в целом совпадают, то в донесениях генерал-адъютанта графа В. В. Орлова-Денисова (от 8 и 9 ноября) акценты расставлены иначе. Возвращаясь от Соловьёвой переправы и проходя через село Дубасищи, как писал он, «осведомился я, что неприятель в силах от 5000 и до 7000 находится в Язве на Еленской дороге, лишь только командированные полки присоединятся к отряду, то не умедлив ни мало полагаю атаковать онаго с тылу, обойдя чрез Менчано к Ляхову, тем более решаюсь я на сие, что 3 партизанских партии Давыдова, Фигнера и Сеславина находятся от меня в недальнем разстоянии». «Узнал я, — сообщает он в следующем рапорте, — что неприятель в числе 9000 чел., разделясь на три части, занимал большую дорогу от Ельни к Смоленску лежащей, не имея способа действовать далее к Смоленску, дабы не оставить у себя неприятеля в тылу, и, узнав, что отряды полковника Сеславина и подполковника Давыдова и Фигнера находятся в недальнем от меня разстоянии, я предписал им соединиться в с. Козлово, для совместнаго нападения на неприятеля». {26} Как видим, генерал настойчиво подчёркивал, что инициатива исходила от него, и именно он руководил всем предприятием. Вполне возможно, он узнал о присутствии поблизости неприятеля помимо партизан, однако нет оснований сомневаться и в том, что они могли его пригласить; но Орлов-Денисов предпочёл об этом умолчать. Партизаны появились здесь раньше его отряда, который первоначально двигался в ином направлении. Одним словом, идея висела в воздухе, и отныне спор пошёл о том, кто же первым за неё ухватился.

25

Богданович. III. 92; ВУА. XVII. 81, XIX. 108, 114, 116; Кутузов. IV. 2. 213, 218; Давыдов. С. 287–294. Бескровный исказил имя генерала «Барраге-д-Иллие» (ВИ. 1972. № 2. С. 92).

26

ВУА. XIX. 114–115. В Главной квартире, похоже, предпочли версию партизан, т. к. «Журнал военных действий» сообщал, что Орлов-Денисов, узнав о неприятеле, «немедленно присоединился к партизанам…, которые находились уже в селении Дубасищах» (Кутузов. IV. 2. 247). Видимо, неслучайно Д. Давыдов, перечислив все деревни в округе, упорно «не мог припомнить» название села Козлово, куда предписал им явиться генерал (Давыдов. 287–288, 294, 299; ВУА. XVII. 80). Автор «Истории л. — гв. казачьего полка» приписывает честь обнаружения отряда Ожеро лейб-казакам (С. 249).

Утром 28 октября (9 ноября) партизаны приехали в деревушку, верстах в двух от Белкина. Вдали было видно Ляхово, вокруг села — биваки. Отряд неприятельских фуражиров, следовавших к Таращину, был большей частью захвачен казаками, среди них, по уверению Давыдова, адъютант генерала Ожеро. Вскоре из Белкина явился на лихом коне Орлов-Денисов, известивший, что откомандированные полки возвратились и вся его партия подходит. Отряд Орлова-Денисова был не обычной партизанской партией, а так называемым «летучим отрядом»; он насчитывал 6 казачьих полков, Нежинский драгунский и 4 орудия донской конной артиллерии, всего 2000 человек. Вместе русские отряды насчитывали около 3300 человек. {27} Численность и расположение французских войск в донесениях партизан освещены лишь в общих чертах и во многом ошибочно; французские источники позволяют точно восстановить ситуацию.

27

Летучий корпус Орлова-Денисова включал донские полки полковников А. И. Быхалова 1-го, Г. Д. Иловайского 9-го, Иловайского 11-го. А. А. Ягодина 2-го, войскового старшины Мельникова 4-го, войскового старшины Траилина, Нежинский драгунский; отряд Сеславина — один эскадрон Сумского (штабс-ротмистр А. Алферов), два эскадрона Ахтырского гусарского полка, донской войскового старшины Гревцова 2-го (250 чел.), рота 20-го егерского полка (капитан Келлерман), два конных орудия (поручик 24-й запасной арт. бригады Шилль); отряд Давыдова — донской войскового старшины И. Попова 13-го, 1-й Бугский ротмистра А. Н. Чеченского, 50 человек Ахтырского гусарского полка (всего около 600 чел.); отряд Фигнера — по 100 гусар Ахтырского и Мариупольского, по 50 улан Литовского и Польского, несколько десятков добровольцев из Сумского гусарского и Новороссийского драгунского полков, около сотни казаков (всего около 500 чел.).

9 ноября войска Барагэ д’Илльера располагались следующим образом. Балтутино занимал арьергард из 200 пехотинцев 2-й полубригады и эскадрона польских егерей (80 всадников). Деревню Холм охраняли 300 пехотинцев из той же полубригады и 300 французских улан (9-й, 10-й, 11-й маршевые эскадроны). Два других батальона 2-й полубригады (более 1000 чел.) с одной пушкой и одной гаубицей занимали возвышенность позади деревни Холм. В селе Язвино были размещены два маршевых батальона гвардии под командой шефа батальона Пэле (Pailhes) (900–966 чел.), 4-я маршевая полубригада (400–550 чел.), отряд польской пехоты, 200 конных гвардейцев, три пушки и одна гаубица. Ляхово занимал генерал Ожеро с 1-й маршевой полубригадой (900—1100 чел.). Она включала три батальона, составленные из отдельных рот пятых батальонов различных полков 1-го армейского корпуса, т. е. фактически это был полк, да ещё сводный (маршевый), без apтиллерии. Кроме того, Ожеро располагал кавалерией — три эскадрона кирасир и два эскадрона конных егерей; их позиция в точности неизвестна, но можно с полной уверенностью сказать, что кирасиры уже выступили в сторону Долгомостья, сопровождая обозы. Судя по рассказу Давыдова, в Ляхово находились только конные егеря. Итак, в полном согласии с официальными французскими данными численность отряда Ожеро можно определить в 1600 человек, из которых 500 кавалеристов, так что русские партизаны, а вслед за ними и отечественные историки явно завышали численность неприятеля, доводя её до 2,5–3 тыс. человек. {28} Расположение войск Барагэ показывает, что дивизия была растянута почти на 20 км. Для полноты картины следует также учесть её изолированность (см. карту). Французская армия уже отступила за Днепр, а главные силы русских двигались именно южнее Днепра. 26 октября Раевскому было приказано послать казачью партию в Ельню; вскоре генерал донёс, что эта партия нашла в Ельне только казачью команду «в числе 150 ч. полку Андриянова 2-го, который сам с полком впереди в 15 в.» (на таком расстоянии от города находится Балтутино). 27-го к Ельне прибыла Главная армия Кутузова; в тот же день войска Милорадовича вышли из Дорогобужа, и 28-го его авангард уже был в Алексеево; т. е. главные русские силы находились в 20–35 км от дивизии Барагэ. Поэтому нельзя говорить, что бой у Ляхово происходил в глубоком тылу французской армии.

28

Chuquet. LA GUERRE. 131, 134, 135; Gourgaud G. EXAMEN CRITIQUE… // BIBLIOTHEQUE HISTORIQUE ET MILITAIRE. Т. VII. Paris. 1853. P. 466; ПОЛКОВОДЕЦ КУТУЗОВ. 316; Жилин П. А. ГИБЕЛЬ НАПОЛЕОНОВСКОЙ АРМИИ В РОССИИ. М., 1974. С. 289.

В.В. Орлов-Денисов

Пока русские партизаны стягивали свои силы и готовились к нападению, на рассвете 28 октября (9 ноября) был атакован французский пост у Балтутино. Побеспокоили неприятеля не только казаки из отряда Яшвиля. В тот день Раевский получил следующее приказание: «По полученным от наших летучих отрядов известиям, неприятель находится в д. Холме и Ляхове, почему е. с. желает, чтобы в. п. послали туда отряд казаков для открытия онаго». Генерал тут же ответил Коновницыну, что «получил рапорт от полка майора Данилова посланнаго прошедшею ночью по Смоленской дороге за 20 в. и, что действительно они нашли в Холму неприятеля в нескольких стах человеках кавалерии и пехоты, на котораго соединясь с полком полк. Ежова зделали (на них) удар и поколов не малое число пехоты и кавалерии взяли 7 ч. в плен. Оный полк расположился в слободе Руковой». Извещённый об этом нападении Барагэ отправился на возвышенность у деревни Холм, чтобы лично выяснить обстановку и отослал одного гусарского офицера к Ожеро предупредить о движении русских. Тот нашёл войска в Ляхове под ружьём, так как они уже были атакованы казаками. Когда офицер возвратился, Барагэ всё ещё находился на возвышенности. Было около часа дня. В этот момент со стороны Ляхова послышалась ружейная стрельба, а затем сразу канонада. Вскоре из Язвино примчался адъютант генерала Равье, известивший дивизионного начальника об атаке на Ожеро. После этого Барагэ вернулся в Язвино. {29}

29

Chuquet. LA GUERRE. 136–137; ВУА. XIX. 108, 117, 149, 156; XVII. 82; Кутузов. IV. 2. 237.

Время появления русских войск у Ляхово и начало их атаки сам Ожеро определял как 10 часов утра (ему было выгодно увеличить продолжительность своего «упорного сопротивления»). Другие источники указывают более позднее время. «По соединении всех отрядов, — писал Орлов-Денисов, — решился я немедленно атаковать центр неприятельских сил, отделя его от его флангов. В 12 ч. по утру двинулся к с. Ляхову, из которого неприятель в сильном количестве кавалерии и пехоты выступил против меня, и сражение началось». Примерно также определял время начала атаки Давыдов. Его отряд первым двинулся в наступление «наперерез Смоленской дороге, дабы совершенно преградить отряду Ожеро отступление к Барагэ-Дильеру, занимавшему Долгомостье». {30}

30

ВУА. XIX. 136–137; Давыдов. 295–296; Володин П. М. ПАРТИЗАН АЛЕКСАНДР ФИГНЕР. М., 1971. С. 43. Местонахождение Барагэ партизаны определяли неверно; эту ошибку повторяли все отечественные авторы (ПОЛКОВОДЕЦ КУТУЗОВ. 363).

Поскольку егеря Сеславина ещё не подоспели, вместо них для действия в пешем строю были назначены казаки из отряда Давыдова, имевшие ружья. В Ляхово всё пришло в смятение, французы спешно строились в колонны и выслали стрелков. Давыдов развернул полк Попова 13-го и партизанскую команду, «чтобы закрыть движение подвигавшихся войск наших», как писал он потом, «а Чеченского с его полком послал на Ельненскую дорогу, чтобы пресечь сообщение с Ясминым, где находился другой отряд неприятеля». К стрелкам Давыдова прискакал Сеславин с 4 орудиями поручика Шилля, «открыл огонь по колоннам неприятельским, выходившим из Ляхова, и продвинул гусар своих для прикрытия стрелков и орудий. Партии его и Фигнера построились позади сего прикрытия. Орлов-Денисов расположил отряд свой на правом фланге партий Фигнера и Сеславина и послал разъезды по дороге в Долгомостье». {31}

31

Давыдов. 295–296. Много лет спустя Сеславин специально подчёркивал, что с войсками Ожеро сражались только партизаны, а «отряд г. Орлова-Денисова был от нас в 5 верстах» (Семевский М. И. ПАРТИЗАН СЕСЛАВИН // ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ ЗАПИСКИ. 1860. N9 4. С.48).

Орлов-Денисов, «разделив свой отряд надвое, стал между Язвином и Ляховым и между Ляховым и Долгомостьем». При этом «полковнику Быхалову с двумя козачьими полками приказано было перерезать большую дорогу, ведущую от Ляхово к Смоленску и тем уничтожить последнюю надежду генерала Ожеро на ретираду». Полковнику же П. П. Загряжскому «поручено было с полком Нежинским драгунским, двумя козачьими (Ягодина 2-го и Иловайского 11-го) и шестью орудиями конной артиллерии действовать на Ельненской дороге противу корпуса Бараге-Дильера и всемерно удерживать его от соединения с Ожеро, вступив в сношение и совокупное действие с полковником Андриановым, находившимся вблизи дороги сей для наблюдения за движениями неприятеля с двумя козачьими полками». А вот что сообщали Фигнер и Сеславин: «Неприятель, усмотревший нас, к своему несчастию, поздно, в безпорядке торопился занимать высоту, с которой был сбит нашими орудиями, занявшими мгновенно возвышение. В первом страхе ретировался неприятель в деревню; но поражаемый нашею артиллериею, почувствовал сколь бедственна ему высота нам уступленная; он решился возвратить оную двумя колоннами пехоты». Давыдов писал: «Неприятель, невзирая на пушечные выстрелы, выходил из села, усиливал стрелков, занимавших болотистый лес, примыкающий к селу, и напирал на правый фланг наш главными силами». {32} Ожеро, видимо, потому наступал в этом направлении, что хотел соединиться со своей кавалерией, выдвинутой к Долгомостью. Дивизионный его начальник должен был уже знать о появлении казаков от своего посланника (гусарского офицера), недавно побывавшего в Ляхове, и Ожеро надеялся на его помощь.

32

ВУА. XIX. 116; Кибовский (записка «Дело под Ляховым», написанная либо Орловым-Денисовым, либо кем-то из его окружения, и присланная Данилевскому 26 марта 1836 г. РГВИА. Ф. ВУА. Д. 3465. Ч. 3. Л. 371 об); Давыдов. 296.

Тем временем Сеславин сменил пеших казаков Давыдова прибывшей ротой егерей капитана Келлермана. Партизаны позволили двум колоннам противника под командой майора де Траси перейти мост, после чего отрезали их от него скрытой за горою кавалерией, которая получила от Сеславина приказ ударить на неприятельскую колонну, по словам Давыдова, «покусившуюся на стрелков наших». «Ахтырского гусарского полка поручик Горскин и Елизаветградского полка поручик Редкин с эскадронами своими кинулись на неприятельскую кавалерию, первыми врезались в оную и отличились в храбрости и благоразумии». {33}

33

ВУА. XIX. 116; Давыдов. 296–297; Хатаевич. 61. П.Н. Горсткин за бой у Ляхово был удостоен ордена св. Георгия 4-го класса.

Русские гусары вогнали вражескую конницу в лес, где находилась французская пехота под командой адъютанта Ожеро капитана Гадана, поддерживавшая огнём свою кавалерию. «Стрелки наши, — рассказывал Давыдов, — бросились за Горскиным и вместе с ним начали очищать лес, а стрелки неприятельские — тянуться из оного чистым полем к правому флангу отряда своего». По свидетельству Сеславина, «20-го егерского полка капитан Келлерман, поручик Звягин и прапорщик Лопатин выгнали неприятельских стрелков из лесу и гнали их до самой деревни». В то же самое время Литовского уланского полка поручик Лизогуб из отряда Фигнера рассыпал своих улан и ударил на французских конных егерей. «Запасной бригады поручик Шилль, — писал Сеславин, — распоряжался орудиями, находился в самом сильном огне и был тяжело ранен в левую руку. Несмотря на сие, он продолжал драться, пока был в силах. Лейб-гвардии Литовского полка прапорщик Габбе… был в самом сильном огне и, раненный, не оставил своего места». {34}

34

Давыдов. 297; Хатаевич. 61–62.

Между тем Давыдов приехал на левый фланг, где ему «представили от Чеченского взятого в плен кривого гусарского ротмистра…, посланного в Ясмино с уведомлением, что ляховский отряд атакован и чтобы ясминский отряд поспешил к нему на помощь». Видимо, это был капитан 3-го конно-егерского полка Прево, командир маршевого эскадрона, которого Ожеро послал к дивизионному начальнику. «Чеченский донес мне, — продолжал Давыдов, — что он прогнал обратно в село вышедшую против него неприятельскую кавалерию, пресек совершенно путь к Ясмину». Тем временем полковник Загряжский явился к «с. Язвино, для наблюдения за неприятелем, который находился там с 6 орудиями, и командует которым генерал Барагедилье», и «сей отряд неприятельских войск двинулся было на помощь к с. Ляхову, но отраженный полковником Загряжским, (который «открыл по ним огонь артиллериею своею») принужден был возвратиться в с. Язвино, где и находился в совершенной блокаде». Правда, по заверению французских офицеров, после возвращения в Язвино Барагэ «не сделал, кажется, никаких распоряжений, чтобы оказать помощь генералу Ожеро», возможно, «его намерением было дождаться ночи, чтобы соединиться с генералом Ожеро».