Дело с ящеркой
Шрифт:
Дерек демонстративно покрутил когтистым пальцем у виска.
— Т-ты разумный? — вдруг выдохнул Дин, опуская пистолет.
Дерек приподнял бровь:
— Я — да. А вот насчет вас не уверен.
И канул обратно в гущу леса, только теперь позволив себе улыбнуться своему легкому хулиганству. Встреча с охотниками вопреки всему неожиданно подняла ему настроение. Совсем чуть-чуть, но чуть-чуть ведь куда больше, чем ничего?
*
В мозг медленно всверливались громоподобные аккорды.
Сэм медленно распахнул глаза — и сразу же
Дин — уже одетый в костюм и до отвращения бодрый — рылся в своей сумке.
— Какого… — Сэм прихлопнул источник какофонии — будильник — и посмотрел на время. — Половина десятого? Почему не разбудил меня раньше?
— Библиотека все равно открывается только в десять, — с нарочитой бесстрастностью ответил Дин и кивнул на стол: — Я принес тебе кофе.
С трудом держа глаза открытыми, Сэм добрался до заветного стаканчика. Пара глотков разогнала туман в голове, и вместе с ясностью мыслей в голове всплыл вчерашний непростой разговор с братом.
Тогда он едва дотерпел до мотеля, не желая устраивать разборки прямо в машине. Выскочил, с трудом сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью, и влетел в номер… только чтобы замереть растерянно на середине.
Безумно хотелось выплеснуть в лицо Дину: «Ты видел это?! Это был оборотень! И он себя контролировал! И до полнолуния еще полторы недели!». Хотелось взять брата за грудки, хорошенько потрясти и припечатать безжалостно: «Из-за тебя погибла Мэдисон! Из-за тебя я ее убил! А ее можно было спасти!»
Вот только это была неправда. Вернее, далеко не вся правда. Они оба были виноваты.
Дин знал ровно то же, что и сам Сэм. А Сэм был уверен, что спасения нет. Что можно, конечно, запирать оборотня раз в месяц, но однажды и это не поможет — и тогда на свободу вырвется жуткая тварь, питающаяся человеческими сердцами.
Сэм судорожно скривил губы, ощущая, как к глазам подступают слезы. Пожалуй, его сердце тоже можно приписать к ее «трофеям». И именно поэтому сейчас так больно и хочется обвинить Дина.
А ведь тот позволит.
Позволит добавить этот груз к невыносимой тяжести на плечах — если от этого Сэму станет хоть немного легче.
Позади хлопнула дверь. Сэм рвано вздохнул.
Нет, он не станет швыряться несправедливыми обвинениями. Но и совсем замолчать эту тему нельзя. Иначе она так и останется между ними, накапливаясь напряженным молчанием в Импале и неловкими репликами «по делу» в мотелях и забегаловках. А этого Сэм совершенно не хотел.
— Как думаешь, этот оборотень имеет отношение к убийствам? — неожиданный вопрос Дина заставил его вздрогнуть и резко развернуться.
Дин стоял вполоборота к нему и выкладывал на стол из карманов всякую мелочь — с таким сосредоточенным видом, словно от правильности расположения оной зависит его жизнь.
Сэм постарался взять себя в руки.
— Сомневаюсь. Он бы не стал светиться перед нами.
— По-твоему он знает… кто мы?
Сэм пожал плечами:
— Скорее всего, да. — И не выдержал: — Ты заметил, что, обратившись, он сохранил разум?
— Ну, если разумом считать склонность к глупым шуткам… — Дин глянул в его сторону и осекся. — Да, конечно.
Кто бы не заметил?— И что думаешь? — Сэм поймал взгляд Дина и удержал. — Что ты думаешь?
Дин чуть сгорбился и будто разом постарел на несколько лет.
— Я не знаю. В дневнике отца ничего такого не было…
— А тебе не приходило в голову, что отец мог знать не все? — Сэм проклинал себя за этот свистящий шепот, но остановиться был уже не в силах.
Дин дернулся, как от удара.
— Бобби тоже ничего не нашел в своих книгах, — все же резонно напомнил он. — Возможно, это был не оборотень, а… тварь, похожая на него? Перевертыш, притворяющийся оборотнем?
Сэм почувствовал, что из него будто бы выпустили воздух. Да, и Бобби тоже не знал. И никто не знал. Тогда что же это было? Дин предлагал ему оправдание — допустить, что эта тварь не была оборотнем. Сэм опустил голову.
— Он… оно сказало, что это частная собственность. Можно проверить, кому принадлежит участок, где произошло убийство.
— Отличная идея, Сэмми! — Дин чуть наиграно улыбнулся. — А я попробую съездить к этим Арджентам, про которых упоминала Эллен, — может, они в курсе, что водится в их городе.
На том и порешили.
Сэм тоже предпочел надеть костюм, рассудив, что на библиотекарш и работниц архива тот произведет более благоприятное впечатление, нежели драные джинсы и потрепанная куртка.
За всю дорогу они не проронили ни слова; только высадив Сэма у библиотеки, Дин бросил, что вряд ли надолго задержится у Арджентов, так что на обратном пути присоединится к исследованию (очевидно, с тайной надеждой, что Сэм и сам со всем успеет управиться).
Сэм остановился на переходе, дожидаясь сигнала светофора. Внезапно в затылке слабо закололо, будто туда был направлен чей-то пристальный взгляд. Сэм рефлекторно оглянулся — и тут же укорил себя за глупость: само собой, даже если кто-то за ним и наблюдал, он делал это скрытно, и так же скрытно его нужно было отследить. Уже на ступенях городского архива Сэм оглянулся еще раз.
И замер.
Нет, только не снова.
Так уже было — после гибели Джессики. Когда Сэм видел ее почти везде: в кошмарах, в каждой трещинке мотельных потолков, в каждой встречной блондинке. И вот так, как сейчас.
Так, как сейчас он видел Мэдисон.
Она стояла на другой стороне улицы — там, откуда он пришел. В светлом платье и легком пиджаке.
В груди закололо. Захотелось согнуться, как при ударе под дых, и обхватить себя руками, чтобы не рассыпаться. То, как Мэдисон смотрела… куда-то вбок, словно не желая смотреть на него, не желая запачкаться.
Не желая замечать своего убийцу.
Кто-то налетел на Сэма сзади и грубо толкнул в плечо, выругался, прогрохотал по лестнице по своим делам… и Сэм очнулся. Моргнул, прикрыл глаза, стряхивая наваждение…
Когда он снова взглянул туда, где стояла Мэдисон, там никого не было.
Да и откуда бы?
Сэм вздохнул и решительно направился к дверям. У него было дело, а сожаления и вина… что ж, он затем и занимается расследованием, чтобы забыть о них. И так понятно, откуда взялось видение — изуродованные трупы, «разумный» оборотень в лесу. Еще один выверт подсознания, схожий с тем, что рождался из полыхающего в раскопанной могиле огня и домашнего печенья.