Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– Да, я знаю, – ответил Ваймс и подумал: «Разноцветные блики в темноте». Он произнес:

– Не хочу доставлять неприятности, но нельзя ли мне взять один из горшочков покойной? Он пригодится, чтобы объяснить людям, что именно я ищу.

Мисс Бидл вновь удивилась.

– Это невозможно, командор. Но, пожалуй, я поговорю со Слезами Гриба, и она, быть может, – хотя и не ручаюсь – одолжит один из своих горшочков, и в таком случае считайте, что вам оказали великую честь, командор. Горшочек обычно переходит в другие руки только в чрезвычайных обстоятельствах, но Слезы Гриба много времени проводит со мной. Она научилась, так сказать, мыслить гибко, и, позвольте заметить, девочка к вам неравнодушна.

Мисс Бидл

ушла, оставив озадаченного Ваймса и Юного Сэма заниматься своими делами. Там и сям возились гоблины, поддерживали огонь, спали или, преимущественно, мастерили горшочки. Несколько гоблинов просто сидели и смотрели в никуда, как стражники, размышляющие над правописанием слова «фантасмагория».

Из памяти Ваймса выплыла еще одна картина. Множество синих человечков, вопящих: «Едрить-колотить»! Ах да, Нак-Мак-Фигли. Они тоже жили в норах под землей. Конечно, там, по слухам, был более здоровый образ жизни, чем в этих замусоренных пещерах, но, как ни крути, они находились там же, где и гоблины, – на грани. Но Нак-Мак-Фигли… танцевали на грани, прыгали на ней, корчили бездне рожи, показывали нос, отказывались признавать опасность положения и, в общем, не утратили любви к жизни, приключениям и спиртному. Ему как стражнику не следовало бы этого говорить, потому что от Нак-Мак-Фиглей хватало неприятностей, но было нечто достойное уважения в их бурном жизнелюбии, с которым они встречали буквально всё.

Вдруг кто-то потянул Ваймса за рукав. Он опустил глаза и увидел Слезы Гриба. За ней, как дуэнья, стояла мисс Бидл. Другие гоблинки держались в стороне, напоминая эфебский хор.

Торжественный голосок произнес:

– Сердца должны отдавать, мистер по-люс-мен.

Мисс Бидл, ужасающе не вовремя, вмешалась, как не в меру активная учительница, и Ваймс с тайным ликованием увидел мимолетное выражение досады на лице Слез Гриба.

– Она имеет в виду, что если она доверяет вам горшочек, то вы должны отдать ей нечто равноценное. Можно сказать, это что-то вроде обмена заложниками.

«Нет, я бы так не сказал», – подумал Ваймс, глядя в темные глаза девочки. Странно – если не обращать внимания на черты лица, которые в лучшем случае можно было назвать непритязательными (в зависимости от того, какие у вас притязания), глаза выглядели на удивление человеческими. В них была глубина, которой недостает даже самым разумным животным. Ваймс полез за бумажником, но мисс Бидл резко сказала:

– Деньги не годятся.

Не обращая на нее внимания, Ваймс вытащил иконографию Юного Сэма, которую повсюду носил с собой, и осторожно протянул Слезам Гриба. Та взяла ее, как нечто очень редкое и хрупкое – с точки зрения Ваймса, так оно и было. Девочка посмотрела на рисунок, потом на Юного Сэма, который радостно улыбнулся, и взглядом подтвердила, что гримаса на ее лице на самом деле была ответной улыбкой. Юный Сэм явно считал гоблинскую пещеру занятной волшебной страной. Ваймс восхищался его способностью ничего не бояться.

Слезы Гриба вновь посмотрела на рисунок и на Юного Сэма, потом на Ваймса. Она осторожно спрятала иконографию в карман фартука и протянула слегка дрожавшую руку, которая сжимала маленький радужный горшочек. Ваймс осторожно взял его обеими руками. Слезы Гриба произнесла своим странным голосом, как будто расставляя слова на полке:

– Сердца отдали.

И у Ваймса подкосились ноги.

Он подумал: а ведь на стене паба могла висеть ее голова.

Кто-то должен за это ответить.

В глубине сознания бодрый голос произнес: «Прекрасно, командор Ваймс, наконец-то мы с тобой спелись».

Не обращая на это внимания, он ощупывал маленький горшочек, гладкий, как кожа. Для чего бы он ни предназначался, Ваймс не собирался спрашивать; содержимое надежно крылось за стенками, украшенными резьбой в виде переплетенных цветов

и грибов.

В прохладных недрах своего погреба трактирщик Джимини готовился к вечернему наплыву клиентов, когда услышал какой-то шум в темноте за бочонками. Он решил, что это очередная крыса, когда вдруг чья-то рука зажала ему рот.

– Извините, сэр, но у меня есть основания полагать, что вы можете помочь мне в расследовании.

Трактирщик сопротивлялся, но Ваймс знал все уловки и фокусы, когда дело доходило до задержания. Он прошипел:

– Вы знаете, кто я такой, сэр, а я знаю, кто вы. Мы оба стражники, мы многое повидали. Вы сказали, что трактирщик видит и слышит все, но ничего не говорит. Я мирный человек, мистер Джимини, но сейчас я расследую убийство. Убийство, то есть тяжкое преступление, а может быть, и нечто худшее. Поэтому извините, но я полагаю, что те, кто не стоит за моей спиной, стоит у меня на пути, со всеми вытекающими последствиями.

Джимини уже задыхался и слабо барахтался.

– Ага, слишком много пьете и слишком мало ходите, насколько я понимаю, – произнес Ваймс. – Ну, я не стану требовать нарушения торжественной клятвы трактирщика, а потому, когда я уберу руку, мы спокойно сядем и поиграем в шарады. Сейчас я отпущу…

Трактирщик сипло выругался и добавил:

– Зря вы так, командор. У меня, между прочим, слабая грудь.

– Бывает и хуже, поверьте, мистер Джимини. А теперь пару слов о том, почему не стоит быть слишком умным.

Трактирщик сердито взглянул на Ваймса, а тот продолжал:

– Я стражник, и точка. Я не убиваю людей, если только они не пытаются убить меня. Вы, наверное, видели моего камердинера Вилликинса. Ну, разумеется, видели. К сожалению, он более прямолинеен и к тому же исключительно предан. Несколько лет назад, спасая мою семью, он убил вооруженного гнома обычным ножом для колки льда. У него есть и другие таланты – в том числе, кстати говоря, он способен безупречно отгладить сорочку. И как я уже сказал, он безгранично предан мне. Ну же, Джимини. Я стражник, и ты стражник. Ты остаешься стражником, что бы ты ни думал, это клеймо не сойдет никогда. Ты знаешь, на что я способен, а я знаю, на что способен ты. Ты достаточно сообразителен, чтобы встать на нужную сторону.

– Ладно, ладно, хватит твердить одно и то же, – буркнул Джимини. – Мы оба знаем все входы и выходы… – В его голосе вдруг зазвучала почти театральная любезность, когда он полушепотом спросил: – Чем могу помочь, офицер? Как законопослушный гражданин?

Ваймс осторожно вытащил из кармана горшочек. Он действительно был примерно размером с табакерку. Это странное несоответствие поразило Ваймса: в одном кармане он держал драгоценность, скорее всего – вместилище гоблинских соплей, а в другом – собственную маленькую табакерку. Вот будет потеха, если он их перепутает.

Джимини, несомненно, выдал себя, когда увидел горшочек, хотя ему, скорее всего, казалось, что нет. Есть небольшая разница между человеком, который скрывает свои чувства, и человеком, который дает понять, что скрывает свои чувства.

– Ладно, ладно, мистер Ваймс, вы правы. Не будем ходить вокруг да около, мы же старые стражники. Сдаюсь. Я знаю, что это, я недавно видел такую штуку, кстати говоря.

– И?

– Могу назвать вам имя, мистер Ваймс. А почему? Потому что он псих, продажная душа и вдобавок не местный. Зовут Стратфорд, ну или так он сам себя называет. Парень с ножом за пазухой, человек, которого никто не жаждет видеть в своем трактире, прямо скажу. Здесь он нечасто бывает, слава всем богам. Иной раз несколько месяцев пройдет, прежде чем он появится. Не знаю, где он живет, но сопливого сукина сына, с которым он водится, звать Тед Трепет, он служит у молодого лорда Ржава в Заусенце. Его светлость, говорят, крупно зарабатывает на табаке… – тут Джимини замолчал.

Поделиться с друзьями: