Дело «Тридевятый синдикат»

– Значит, так, старая. Капусту шинкуешь? Шинкуешь.

– Да какую капусту? Огород почитай лет пятьдесят не сажала. Мухоморчиками живу, корешочками, травками разными, настоечками…

– По поводу двух последних позиций мы попозже еще побеседуем,– пообещал Паромщик, допивая свою бутылку.

– Долю в общий котел не откидываешь? Не откидываешь,– продолжал перечислять качок.– Так что делать-то будем, бабанька?

– Не знаю…– Старушка развела руками.

– Бригаду собственную имеешь,– качнул копытом Паромщик,– с нашим злейшим… другом диаволом связалась.

Фрау ошарашенно посмотрела на чертей.

– Люцифер вам враг? – удивилась фрау.

– Я этого не говорил,– мохнатый палец Паромщика отрицательно покачался перед носом ведьмы,– однако на данный момент сей субъект нам, так сказать… слегка мешает. Политику неправильную ведет. Невинных девушек с пути истинного сбивает. Вот как вас, например… фройляйн Грета.

Качкам это надоело. Их новый шеф нахально хлебает эликсир, а им приходится работать на сухую.

– Короче, старая! Долю в общак, Лютому в морду. И вообще, кто не с нами, тот против нас!

В дверном проеме взметнулись зажженные факелы.

– С вами я, с вами! – заверещала ведьма.– Объясните только, что делать-то надо.

– Вот это базар! Шеф лучше нас объяснит.– Качки не спеша удалились.

– Скоро здесь появится добрый молодец. Большой человек в нашем деле. Папой его величают. Может представиться и Ильей. Погоняло у него такое. Надобно по русскому обычаю его принять, накормить, напоить, в баньке попарить. В русской баньке,– строго добавил Паромщик.– После баньки, как положено, кубок поднести с эликсиром.

– Да откуда ж я его возьму?! – схватилась за голову старушка.– Он денег бешеных стоит. Избушку продам, и то не хватит.

– Я же сказал,– проникновенно произнес артист,– папа приедет!

Он щелкнул пальцами. На порог бухнулся ящик эликсира, за ним еще один, еще, еще… Следом пошли банки с малосольными огурчиками, помидорчиками, копчености… Избушка превратилась в продуктовый склад, которым можно было накормить пару армий. И неплохо накормить. Ножки избушки не выдержали нагрузки, подломились, и сруб оказался на земле.

– Разбирай завалы,– скомандовал Паромщик,– на растопку для баньки потом пойдет.

Черти быстро раскидали хворост.

– Транспорт у папы особый, – продолжил меж тем Паромщик, – серенький такой. Высокоскоростной. Но, боюсь, долго не выдержит. Торопится наш папа. Так ты уж расстарайся…

– О чем разговор! – воскликнула старушка, ошарашенная свалившимся на нее богатством.

– Еще парочку нюансов прорисуем,– небрежно произнес артист.– Все, что после папы останется, в оборот пустить можешь. Про общак, естественно, не забывай. Долю откидывай. А о товаре не беспокойся. Канал наладим. Жить хорошо будешь. Главное, крышу не меняй.

Старушка задумчиво посмотрела на потолок:

– А если потечет?

У Паромщика отпала челюсть.

– Ну ты даешь, девушка… Хотя что с вас взять? Запад он и есть Запад. Но ничего, под нашим чутким руководством…– Черт двинулся к выходу.– Да, чуть не забыл. После баньки папу гребешком причесывать не надо. Он у нас и так красивый.

– Да с меня Лю…– охнула старушка и торопливо зажала рот.

Паромщик мило улыбнулся:

– Знаем твои проблемы, красавица. Да ты особо-то не волнуйся. Главное, чтоб он им не воспользовался, так ведь?

– Во попала,– пробормотала ведьма, как только гость покинул ее просевшую избушку.– А Люцифер как же? – Старушка окинула взглядом продуктовый склад.– Нет, эти ребятки, пожалуй, понадежней будут.

19

В трапезную сунулась голова Епишки, дьячка при посольском приказе.

– Ваше царское величество, послы удиенцию просют.

– Какие еще послы, сколько их? – недовольно пробурчал Иван. Ему не терпелось после утренней трапезы поскорее покончить с рутинными обязанностями, заключавшимися в расстановке крестиков на бумагах, одобренных Василисой, и свалить в «Дремучий бор». Он волновался за побратима. Как там идут дела у «папы»?

– Сегодня совсем мало,– заторопился дьячок.– Но все новые. Посол Японии Сухимото Квазимото. Прислан взамен спив… э-э-э… заболевшего Такиямы Забухавы, и еще двое. Один легально, мурза какой-то от хана Кучума.

– Откуда это? Почему не знаю?

– Из-за Урала. Орды у него там какие-то…

– Вчера Золотая Орда, сегодня зауральская. С ума они, что ли, посходили? Покоя от них нет. Ладно, примем этого мурзика.

Дьячок виновато пожал плечами.

– Кто еще?

Василиса успокаивающе похлопала супруга по руке.

– Вот третьего мы и сами не разобрали толком, кто такой. Талдычит, что инкогнито. Про какую-то козу плел. Тут у меня записано… Во, коза ностра. Может, носатая, спрашиваю. Головой трясет. Ностра, говорит, и все тут.

– Это его зовут так?

– Нет, зовут его, прошу прощения, Дон Хуан.

Василиса покраснела.

– Ну и имечко. Не повезло мужику,– посочувствовал Иван.

– Говорит, что это не настоящее его имя. Это он для конспирации. Настоящее только вам откроет.

– Ладно, ща будем.

Управившись с завтраком, Иван напялил на себя корону, мантию, подхватил державу со скипетром и широким шагом двинулся на «удиенцию». Василиса едва поспевала за ним:

– Куда ты так торопишься?

– Дела, матушка, дела,– не вдаваясь в подробности, отмахнулся Иван, врываясь в тронный зал.

– Зови первого! – распорядился он, взгромождаясь на трон. «Сотовый» слетел с карниза и пристроился за плечом Ивана. Вдруг царю-батюшке срочная связь потребуется? Не успела царица пристроиться рядом, как дверь распахнулась.

– Посол непобедимого хана Кучума мурза Буль-Буль-оглы,– раздался трубный голос глашатая,– вместе со своим ханом.

– Почему с ханом? – оторопел Иван. Василиса пожала плечами.

Первым показался мурза. Затравленно оглядевшись, он с облегчением вздохнул, потрогал распухший нос и робко перешагнул порог. Следом внесли непобедимого хана. На носилках. Весь замотанный не первой свежести тряпицами, заменявшими бинты, он больше походил на мумию, чем на хана. В руке бедолаги поблескивало что-то желтое. Но что, разобрать было трудно. Пока Василиса с Иваном хлопали глазами, процессия доползла до трона, мурза, содрав соболий малахай с головы, шмякнул его об пол и ринулся следом, догоняя шапку своей гладко выбритой головой. Пол содрогнулся. Даже соболий мех не смягчил удара.