Дело второе: Браватта

— Ты меня убил прямо! — заявил барон, утирая извлеченным из рукава шелковым платком, слезы в уголках глаз. — Демоны, Праведник! Ты знаешь, какая твоя самая большая проблема? Ты слишком много думаешь! За себя и за своего собеседника сразу! Обидеть, Единый свидетель! Да как ты можешь меня обидеть, старый ты дурак! У меня ведь, кроме вас с Бельком, никого ближе-то и нет!

Изрядно смущенный словами Бенедикта, Мерино нарочито резко спросил:

— Так что ты думаешь по нашей идее?

Молодой человек тоже сразу посерьезнел, моментально превращаясь в вельможу.

— Идея прекрасная, друг мой. Я и сам думал об этом. Драть! Ты ведь даже представить не можешь, как мне нужны люди вроде вас с Бельком! Как воздух!

— Но?.. — с усмешкой перебил воспитанника Мерино. — Я отчетливо слышу непроизнесенное “но”.

— Верно. “Но” — есть. Идея практически не реализуема. И дело даже не в сословных ограничениях, нет! Дело прежде всего в тебе! Чтобы вернуться в Игру, я имею ввиду полноценное возвращение, а не твою эпизодическую помощь мне и связи с городским дном, тебе придётся отказаться от остерии. И ты это прекрасно понимаешь. А ты ведь не откажешься, согласись? Ну а я о таком и просить никогда не буду.

Некоторое время мужчины молчали, обдумывая произнесенные слова. Мерино, отбросив в сторону эмоции, холодным рассудком соглашался с Бенедиктом. Примерно то же самое он сам сказал сегодня утром Карле и Бельку. Но, все равно, отчего-то было очень обидно.

— А вот частный сыск, — подал голос барон. — Частный сыск — очень хорошая мысль! Твоя вдовушка просто умница, так ей и скажи!

— Бенито! Нейтралитет посредника не позволит… — принялся было объяснять Мерино, но Бенедикт перебил его.

— Постой! Попробуй посмотреть на это с другой стороны. Если ты будешь брать дела не от людей, а от меня?

Голубая папка

14 ноября 783 года от п.п.

Положил его в “голубую папку”, поскольку вы сами велели так делать. Хотя, по мне, данное сообщение должно проходить по категории “события и происшествия в столице”. Или я ничего не понимаю в вашей системе, шеф.

Сегодня утром в порт прибыло судно “Ларея”, ходящее под флагом королевства Ирианон. В портовой ведомости судно зарегистрировано, как торговое, следующее с грузом вина и железной руды к островам морского народа, а именно, в город Берге. Агентом был замечен человек, сошедший с судна, подходящий под описание барона фон Ауэрштадта. На причале его встречали два человека из его агентуры. Помня ваши указания, чинить препятствий ему и его людям, не стали. А лишь проследили их путь. Однако потеряли его в районе Пыльника.

Глава 4

В которой имеется много рассуждений о политике, древних традициях и их влиянии на нынешние времена. Здесь же Бенедикта да Гора впутывают в дискуссию по вопросам чести, но он от нее невежливо отказывается.

«Ну что же!» — с бодростью, которую он на самом деле не испытывал, подумал кансильер коронного сыска барон Бенедикт да Гора. — «Вроде бы ко всему подготовились!»

По мнению этого, довольно молодого для столь серьезной должности человека (всего-то двадцать три года, а уже такой статус и влияние!), “ко всему” включало в себя такие возможные происшествия, как: драка представителей благородного сословия прямо во время дебатов; вторжения в страну любой соседской державы (да! Прямо во время герцогского Совета!); городские волнения и бунты. А также явление в зал заседаний Единого и всей его Праведной рати для проведения Главного суда.

Люди барона полностью контролировали все входы и выходы замка Инверино, скучали под видом слуг в конюшнях и караулках, пили разбавленное до полной прозрачности вино в нескольких находящихся на площади Святого Донато тавернах, и держали взведенные арбалеты, сидя в скрытых стенных нишах зала.

Было учтено все, что можно было учесть: проверены на благонадежность слуги, на свежесть — припасы, и на прочность (просто на всякий случай, ведь они, эти случаи, бывают разными) крепость замковых стен и потолочных балок.

Кто-то мог бы назвать данные меры предосторожности к такому рядовому явлению, как заседание герцогского Совета, чрезмерными. Кто-то, но не барон Бенедикт да Гора. Более того, он считал их явно недостаточными и рассмеялся бы в лицо любому, кто считал иначе. Более того, он попросил бы любого скептика занять его должность на сегодняшний день и вечер. Ха, даже начало войны со Скафилом (весьма скорое!), не предвещало таких неожиданностей и неприятностей, как очередное заседание герцогского совета! И человеку неподготовленному (слава Единому — барон да Гора таковым не являлся), было бы сложно выжить в этом клубке раздоров и противоречий, которым являлась политическая жизнь Великого герцогства Фрейвелинг.

Конечно, сейчас не времена его отца, Железного Сантьяги да Гора, который хоть и был первым носителем дворянского титула, умел напустить страха и на провинциальных баронов, и на родовитых графов. Да, разумеется, сейчас не сжигает страну Война Провинций, а аристократы послушно платят налоги трону. И власть дома Фрейвелингов, пусть во главе рода и стоит пятнадцатилетняя грандукесса, крепка как никогда. Даже селяне, большая часть из которых так до сих пор и не поняла, что из подданных Империи они превратились в подданных Великого герцогства Фрейвелинг, мирно созидали на своих полях что-то… Что там обычно созидают селяне?

Но для текущей ситуации все это не значило ровным счетом ничего. Всегда были и есть дворяне, которым в любое время в голову может ударить одна из двух главных витальных жидкостей: моча или кровь. Причин для этого — полные трюмы нефа[18]! Кого-то не заметили и не обласкали (разумеется, незаслуженно), другого, наоборот, закидали знаками внимания до полной потери жизненных ориентиров… У того дочь не замужем, у этого — сын не при дворе, а третьего, Единый помилуй какой ужас! грандукесса уже две триды принять не может. Да и вообще! Лучше немного перебдеть, чем чуточку недобдеть, как любил выражаться наставник кансильера.

К тому же, сегодняшнее заседание Совета было отнюдь не рядовым. Сегодня дворяне должны были сформировать свое мнение относительно вступления Великого герцогства в Конфедерацию государств Долины Рея. Вот так вот! Года не прошло, а Фрейвелинг, вышедший из состава Империи Рэя, вновь куда-то вступает. Многие даже мысль об этом приняли, словно баталия встретившая кавалерию, — в пики. Бред, мол, да и только! Зачем нам куда-то вступать, если у нас и так все хорошо? Торговля морская и сухопутная — процветает; налоги собираются вовремя и без волнений; армия и флот Ее Высочества сильны и вооружены по последнему слову военной мысли; с соседями (ну разве что кроме Скафила, но кто ж этих рыбоногих всерьез воспринимать-то будет?), отношения ровные, а со многими — даже более того — дружеские! Просто Золотой век, о котором мечтали философы от сотворения мира!

Ну и зачем при таких раскладах вновь становиться «одними из», как это было в Империи? Ходить за тридевять земель на войну, которая Фрейвелингу неинтересна, терять там таких красивых, нарядных и так дорого обходящихся в содержании солдат? И еще более дорогую конницу и флот? Для приобретения новых земель и военной добычи? Но, помилуйте, синьоры, у нас что — со средствами недостаток? Или с землей? Ведь не далее как год назад мы с вами сами утверждали бюджет Великого герцогства, в котором (если вы вдруг запамятовали — я напомню) на освоение пустошей заложено пять тысяч империалов! Пять, синьоры, тысяч! И пустоши! Другими словами — у нас неиспользуемой земли у самих столько, что мы ее осваивать не успеваем. Да и с золотом — все в порядке.