Дембель Советского Союза

Поговорить не удалось, мейханщики сразу приступили к исполнению своих песен, а после выступления их усадили на другом конце стола, поближе к первым лицам. ПББО (он же – Полад Бюль-Бюль оглы) постарался на славу, выступив не только как радушный хозяин вчера и веселый неумолкающий тамада, но и как талантливый импресарио. В качестве музыкального сопровождения весь вечер выступала группа «Электроклуб», правда, не весь состав, но тем не менее. Об этом с неописуемым восторгом на ушко мне поведала моя юная спутница. Мне же это название ровным счетом ничего не говорило, поэтому и восторга не вызвало. Лишь фамилия отсутствующего ныне солиста Салтыкова смутно показалась знакомой. Уж не муж ли это попсовой дивы из девяностых – Салтыковой?

Прозвучали и знаменитая, теперь уже на всю страну, «Давай дасвиданья!», и «Чёрные глаза» и даже «Господа офицеры». Публика была в полном восторге.

После чего на сцене под бурные аплодисменты появилась любимица местной тусовки Ирина Аллегрова. Примадонна спела парочку песен, сорвав овации и вызвав восторг всей «бакинской диаспоры».

Лишь один человек в зале остался в недоумении: «Что это за хрень? И где её нормальные песни?». Оба «шлягера» я даже вспомнить не смог.

Причём, оказывается, пробормотал это мнение вслух! Вроде бы не громко, а поди ты, Ритка услышала, и, умилительно скорчив страшную гримасу, шикнула, что я – невоспитанная деревенщина и ничего не понимаю в современной музыке.

Мало того, мое компетентное, предельно объективное, и, можно сказать, проверенное временем, экспертное мнение подверглось критике соседкой слева! Серая мышка Лала неожиданно подала голос – оказывается, она тоже меня подслушивала! Или просто случайно услышала, что принципиально тоже самое.

– Ты не прав. Песня «Игрушка», между прочим, главный претендент на премию «Песня года» на телевидение.

– Да? – искренне удивился я, поскольку композиция, на мой просвещенный избалованный взгляд – полный отстой. – Дык, «Песня-89» в конце года проходит, откуда тебе знать результат?

– Знаю, – надулась словно мышь на крупу серая мышь-соседка. – Отборочные туры уже закончились. Главный фаворит – Аллегрова и группа «Электроклуб» с этой песней.

– Да, ладно, заливать. Откуда слухи? Ты же недавно в Москве, загар бакинский ни с каким другим не спутаешь, – здесь я немного слукавил, поскольку загар он и в Африке коричневый, зато акцент очень характерный.

– Ирина Аллегрова – моя мама, – сверкнув глазами выдала серая… эээ… не такая уж и серая, просто слишком скромная – наконец, пришёл хоть к какому-то выводу я, пребывая в шоке. Хотел бы сказать, сгорая от стыда, но где я и где стыд? Эти вещи не совместимые обычно.

– Эээ… не подумай плохого… Просто неправильно выразился. Как певица она мне очень нравится, только не эти композиции. Твоя мама – настоящий талант и у неё есть много восхитительных песен! Но это явно не они были.

– И какие же другие восхитительные песни ты знаешь? – язвительно поинтересовалась дочь звезды, подозревая, что я ничего другого и не слышал. Однако, не на того напала!

– Как же!

«За тысячу верст холода, да вьюга нам не хватает с тобой друг друга, молчи, ничего не говори я знаю сама…

Странник мой, мой малыш, по ночам ты не спишь, все сохнешь обо мне» – напел я в меру своих музыкальных способностей, сочинив последний куплет на ходу. – Или вот эта: «Фотография девять на двенадцать с наивной подписью на память».

– Никогда не слышала такой песни. Приятная и мелодичная, – напомнила о своём существовании Рита. Оказывается она все это время внимательно и с любопытством следила за нашей перепалкой.

– Что-то я не помню такой песни у мамы, – немного растерялась Лала.

– Ну, как же? Игорь Николаев именно для неё «Странника» написал. Вспоминай.

– Кто? Игорь Николаев?! – почему-то именно это имя взволновало девушку больше всего. После чего она быстро скомкала разговор и замолчала.

* * *

В это время на другом конце «Малого» зала, по странному стечению обстоятельств, зашёл разговор, касающийся непосредственно нас.

– Полад, дорогой, что за молодую пару ты посадил рядом с моей дочкой?

– Вай, Ирина-джан, не беспокойся – очень достойная пара из хорошей семьи.

– И все же, кто такие? Не похожи они на бакинцев, и раньше я их здесь не видела.

– Девушку зовут Маргарита. Её семья переехала в Москву недавно. Гейдар Алиевич убедительно просил помочь с обустройством в столице, сама понимаешь, как сложно здесь на первых порах. Отец у неё в КГБ в Азербайджане служил, сейчас на повышение пошёл, генерала не сегодня-завтра получит.

– Всего лишь полковник, получается?

– За простого полковника Алиев лично не стал бы просить. Бери выше – отец Маргариты близкий друг нового министра обороны!

– Уважаемый человек, значит? А молодой человек вместе с девушкой – кто он?

– Кавалера зовут Александр. Кто и откуда не интересовался, но по азербайджански разговаривает свободно, наверное долго жил у нас в республике. Заметил, что с министром обороны он общается свободно, как со старым знакомым. Вроде бы, служил вместе с отцом, но точно не знаю. Чем тебя он заинтересовал?

– Наглый и подозрительный тип рядом с моей девочкой. Что я должна думать? Просто обязана обратить на него внимание. Дочка всего месяц в Москве, ничего здесь не знает и не понимает, всю жизнь прожила с бабушкой и дедушкой в Баку.

– Почему наглый? Приличный культурный молодой человек. Кажется, ты зря паникуешь.

– Ничего не зря. Он единственный, кто не потрудился похлопать после моего выступления! Ты видел бы, какое у него выражение лица было, словно он концерт балалаечников смотрел и чуть не уснул. И Лале наговорил что-то нехорошее, настроение испортил, я же вижу, она замкнулась.

– Любящая мать в тебе проснулась. Ирина-джан, душа моя, девочке уже семнадцать, не надо над ней трястись, она умненькая, сама разберётся. Александр – культурный молодой человек, студент из МИЭМ, ничего странного за ним не замечал.

– Да?! Ты обратил внимание, какой на нем костюм? Вы мужики этого не замечаете, а мы женщины сразу видим. Такой костюм больше годовой зарплаты инженера стоит! А ботинки? Они же дороже твоих!

– Они немецкие, «Саламандра», – с подозрением народный артист посмотрел на свои мокасины, как на предателей, и, словно оправдываясь, уточнил. – Им сносу нет.

– Какой у него запах обратил внимание?

– Что с запахом? – не на шутку испугался хозяин вечера. – Анашу курит?

– Если бы! Это «Фаренгейт» – его ни с чем не спутаешь. Такой аромат могут позволить себе дипломаты из МИДа, но никак не студент, приехавший из провинции.