Демон-хранитель

Элл и Мор. Мор и Элл.

У счастья всего два имени.

Оба счастья, утомленные ночными безумствами, спали, уткнувшись тонкими носиками в шею с двух сторон, закинув стройные ножки ему на бедра и живот, оплетая руками, укрыв шелком роскошных волос.

Балтазар поймал себя на мысли, что за два года так и не научился просыпаться без щемящей тоски в груди, и всегда в первое мгновение, когда сон еще не отпустил полностью, возникает паническая мысль: «Один, снова один. Мертвы. Дома нет, и меня самого нет тоже». Но потом тихо причмокивает во сне полными розовыми губами Люциус, трется носом о плечо Северус и страх, ужас и горечь отступают ненадолго, чтобы на следующее утро вернуться вновь.

Время. Всем им нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что все хорошо.

Сладко потянувшись, Балтазар осторожно исчез из-под оплетших его конечностей принцев и направился в душ, планируя немного размяться перед поздним завтраком, а то того и гляди кошмары начнут мучить, как какую-нибудь нервную барышню.

***

Джеймс проснулся как всегда: одним сильным рывком сев на постели и обведя взглядом черных со сна глаз спальню.

Замок мессира. Безопасность. Лилит.

Тонкая рука соскользнувшая с его живота, когда он так резко перешел из сна в реальность, и теперь расслабленно лежала на белоснежной простыне. Так и не скажешь, что эти маленькие пальчики преспокойно вырывают кадык одним неуловимым движением, быстрым и неотвратимым, как бросок кобры. Любимая. Такая сильная и вместе с тем – уязвимая; капризная и твердая, прямая и изворотливая; до одури любящая своего мессира и сама не разобравшаяся в своих к нему чувствах. Нежная девочка и бесстрашная воительница, жена, любимая и просто веселая собеседница, знающая о Мироздании больше, чем кто бы то ни было.

А это еще что такое?

– Какого лысого дракла ты делаешь в постели с моей женой?! – инстинкты сработали раньше мозга, и сонно моргающий Сириус уже прижат к ближайшей стене абсолютно голым Джеем, а в кадык ему упирается уже известный нам жезл, увенчанный Тьмой.

– Сохатый, ты чего? – хрипит со сна Сириус. – Своих не узнаешь?

– Нет у меня таких своих, чтобы я с ними жену делил!

– Джи, - раздался с кровати капризный, такой любимый голос. – Оставь братишку, он не виноват. Ему было страшно ночью, мессир опять с магией не совладал.

– Сириус твой брат?! Я чего-то не знаю? Не ты ли еще вчера утром шипела, что отравишь его, если он ко мне сунется?

– Так он к тебе и не совался, Джи. А то, что брат – так это я образно, близкого кровного родства у нас нет. Мне кажется, мессир сегодня за завтраком расскажет нам интересную историю, - она гибко потянулась и поднялась с постели, и как была – обнаженная подошла к Джеймсу, обняла его со спины и мурлыкнула: - Отпусти его, пусть идет в душ, а мы с тобой займемся чем-нибудь интересным, да, мой сладкий?

– Ты с ним… Лил? – голос молодого некроманта был напряжен, в нем звучала боль и отчаяние, не укрывшиеся от Сириуса.

– Сохатый, спятил?! Да я бы никогда!

Но Джеймс не обращал на него внимания, глядя только на Лилит, которая разжала объятия и встала рядом.

– Нет, Джи. Ты мой, а я – твоя. Пока мы оба живы, так и будет. Помнишь?

Она откинула с плеча длинные волосы и показала уродливый рваный шрам, пересекавший нежную кожу. Джеймс отпустил Сириуса и потер собственное плечо с таким же «украшением», после чего обнял ее, зарывшись носом в волосы.

Сириус, о котором забыли самозабвенно целующиеся влюбленные, поспешно выскользнул за дверь, клянясь себе, что не станет мешать счастью друга, каким бы странным оно ни было.

***

За завтраком Сириус не знал, куда девать глаза в этом любовном гнездышке. Балтазар увеличил свое кресло, усадил рядом Люциуса и кормил его с рук, поил с губ и только что не вылизывал с ног до головы, постоянно касаясь то роскошных длинных волос, то обтянутых тонкой рубашкой плеч, то целуя измазанные в джеме губы.

Северус читал очередной талмуд, и ему явно было не до нежностей. Несколько раз демон честно попытался привлечь его внимание, но получил по рукам. На него нарычали на неизвестном окружающим языке, и только Лилит тихо фыркнула, оценив красочность речевого оборота Его Высочества.

Леди Принц и Малфой обменивались томными взглядами и весело щебетали по-итальянски, и из их разговора Сириус тоже ничего не понимал.

Джеймс и Лилит поедали очередную гадость из общей тарелки и целовались.

Блэку было тоскливо и одиноко. К Снейпу что ли пристать? Посмотрев на демона, который хоть и был увлечен Малфоем, но бдительности не утратил, юноша только тяжело вздохнул, отказавшись от этой идеи.

Но вот появился ушастый домовик, до боли знакомый Сириусу, и проквакал:

– Хозяюшка Блэк просит аудиенции у господина.

– Проси через пять минут, - повелел Балтазар, проводив жадным взглядом пересевшего на свое место Люциуса.

Лилит наколдовала себе приличное платье взамен легкомысленного пеньюарчика и отодвинулась от Джеймса. Одно дело миловаться в кругу семьи, и совсем другое – опозорить мессира перед посторонними.

Когда все присутствующие приняли «парадный» вид, Балтазар кивнул появившемуся с вопросом домовому эльфу, и двери в столовую распахнулись.

На пороге стояли очень высокий седой мужчина, одетый в строгий костюм, и женщина в красивом темно-синем платье с открытыми плечами, которая улыбалась так, что от этой улыбки буквально мерк солнечный свет.

Мессир, казалось, ничуть не удивился, в отличие от всех остальных. Он поднялся со своего места и поприветствовал гостей:

– Мы ждали вас не раньше ужина.

– Крокки захотел увидеть сына, - мелодично проворковала Вальбурга, посылая седовласому гиганту нежный взгляд.

Сириус очумело таращился на помолодевшую, нарядную мать, которую он с детства не видел ни в чем, кроме глухо застегнутых траурных платьев, и на неизвестного босого джентльмена, чьи желтые глаза пронизывали, казалось, насквозь.