Демон-хранитель

– Спасибо, Люц, - просиял Северус.

– Что ты, Сев, у меня истинно корыстные цели. Мне почему-то кажется, что Делинталиору хватит знаний пробудить наш мир. Ты же помнишь, что там полно снега?

– Я… сделаю все, что смогу, сир, Ваше…

– Ну вот, - Северус картинно закатил глаза.
– Теперь он будет обзываться. Дел, не надо, а? Какой из меня король?

– Лучше того, которого я имею сомнительную честь знать лично, - сказал появившийся из портала Балтазар.

– Что-то замышляете?

– Захват мира, - легкомысленно отозвался Северус.

– Этот мир уже и так мой, и лежит у ваших ног, мой принц. Стоит ли трудиться?
– иронично поинтересовался демон.
– Это вам, Делинталиор. Принес белый феникс. Боюсь даже предположить, чего стоило вашему Дродану уговорить его отнести послание, - он протянул побледневшему от волнения эльфу красивый кожаный тубус.

Дрожащими руками эльф принял послание и, поспешно поклонившись, удалился к себе, забыв даже поблагодарить господина. Дро помнит о нем. Он жив. Он не забыл.

Глава 107 Пробуждение Иссинавалля

Главка своеобразная, но, надеюсь, вам понравится) На работе завал, так что проду сегодня обещать не стану - чтобы не обманывать. Эх...

Орки не умеют писать о любви от слова «совсем». Но каждая коряво выведенная огромной лапищей строчка, каждое простоватое слово буквально дышали заботой и грубоватой лаской. Незатейливые описания «псячего холода» и «сугробов, огромных, как шатры, клянусь зубами Орлангура, мой свет», приложенные к письму семена скудной местной растительности, цветные камешки («занятные они, правда, Делли?») и уменьшенная шубка из белоснежных шкурок неизвестных зверей («шустрые они – страх, да вот я шустрее. Попроси Высшего увеличить, больно чары мудреные, сам комендант гарнизона накладывал») – все это заставляло сердце биться сильнее, чувствовать себя любимым и желанным.

Балтазар, хмыкнув, легко увеличил крошечную белую шубку из разновидности горностая, и Делли с трепетом завернулся в невесомый мех, жадно вдыхая родной запах изготовившего ее орка. Он был готов спать с этой шубой, но благоразумие и природная стеснительность взяли верх. Обновка была убрана в сундук и доставалась лишь украдкой, ночью, когда тоска была особенно невыносима.

***

– Ты уверен, что мы сможем открыть комнату с порталом?
– поинтересовался Северус у нахмурившегося Люциуса, стоящего под заветной дверью в небольшом горном коттедже, подаренном ему Балтазаром на помолвку.

– Нам Зар не запрещал сюда приходить, - чуть помедлив, отозвался Люциус.
– Хм… войти-то войдем, но вряд ли незаметно. Ну, да ладно.

С этими словами он отпер дверь, и все трое оказались у арки портала в заснеженный негостеприимный мир. Все так же острые, злые снежинки секли лицо, а глаза – единственное открытое место – казалось, вот-вот обратятся в кусочки льда.

Быстро отойдя на безопасное от портала расстояние, эльфы переместились во дворец, снова попадая под очарование древних стен, упоительного, чуть горьковатого уюта когда-то любимого жилища.

– Фух, - выдохнул Северус, растирая щеки.
– Кажется, тут стало еще холоднее. Конечно, не у всех есть такая шубка, - он перевел взгляд смеющихся темных глаз на застывшего в немом изумлении Делинталиора, но тот, казалось, его не слышал.

Золотоволосый эльф к чему-то прислушивался, грустно улыбаясь, глаза его стали просто огромными, в них стояли слезы. Он как слепой пошел, вытянув тонкие руки, касаясь стен, мебели, сложной резьбы на дверях и колоннах.

– Дел? Делли, ты что?

– Вы слышите? Слышите?
– тихо спросил он по-эльфийски.
– Великая Праматерь…

Люциус с Северусом тревожно переглянулись, но, как ни старались, ничего не смогли услышать, кроме прерывающегося шепота странного гостя:

– Столько любви… ею буквально пронизано все вокруг… сладкий запах тлена… жертва, да жертва… о, я молчу, молчу… как… больно. Но так было нужно…

Тонкие пальцы скользили по каменным перилам ведущей наверх лестницы. Замок сам вел своего гостя. Наконец, Делинталиор остановился у двустворчатой двери, прижался к ней лбом, будто спрашивая разрешения, и вошел.

За ней была большая светлая спальня. Стоило принцам переступить ее порог, как на полу вспыхнули какие-то руны, расположенные кругом, в центре которого стояло широкое низкое ложе. Простыни на нем были перекручены, будто только несколько минут назад на них страстно сплетались гибкие тела.

– Алтарь, - прошептал Дел, разглядывая руны.
– Нам лучше уйти. Не думаю, что господин готов потерять вас снова, Ваши Высочества.

– Делли, - позвал Северус, когда дверь закрылась.
– Что это было? Что ты слышал? Почему мы не… ДЕЛ?

Золотые волосы рассыпались по белоснежному ковру, шубка распахнулась, открывая шелковые, почти невесомые одежды целителя, а глаза его закатились.

– Мордред, - выругался Люциус, переходя на английский, и хотел, видимо, что-то добавить, но вместо этого проворчал: - Зар нас выпорет, как давно обещал. Да помоги же!

Опомнившись, Северус подхватил магией невесомое тело эльфа и повлек его в ближайшую комнату, оказавшуюся очередной спальней.

Стоило уложить хрупкое тело на кровать, как Делинталиор очнулся сам, открыв мутные, больные глаза.

– Мне так жаль, - сказал он хрипло, - так жаль.

– Чего тебе жаль?
– тут же потребовал разъяснений Северус.

– Столько любви и заботы видели эти стены. Сотни, тысячи лет. Жертвы, отданные дракону, вместо узников его замка стали возлюбленными, хозяевами. Недоверие, ревность, боль, зависть – все сплелось в невероятный клубок, из которого в результате многолетней душевной работы родилось самое прекрасное чувство. Оно же и погубило все. Это так страшно – остаться одному, - эльф прикрыл глаза. – Если я потеряю моего Дро, я умру в то же мгновение. Но не все так слабы, как я. Господин смог. Ему удалось. Чтобы пробудить Иссинавалль, нужно вернуть сюда любовь. Тут я вам не помощник.