Демон-хранитель

– Правда, и то не вся. Не стоит вам знать, чего мне стоило вернуться. Совесть у меня гибкая и привыкшая ко всему, а вот вам свою отягощать не обязательно.

Он улыбнулся одними губами и, шлепнув Северуса по голой заднице, скомандовал:

– Подъем! Ужин, прием Хешшш в род и переезд на Иссинавалль. Мальчишки там еще не были?

– С этими обормотами ни в чем нельзя быть уверенным, - задумчиво заметил Люциус.
– Когда все будут в этой реальности, мне бы хотелось больше узнать о твоих похождениях.

– Я подумаю, - после едва различимой заминки отозвался Балтазар.
– Но обещать не могу.

***

– Как думаешь, твой отец любит тебя?

Гарри и Хешшш, накупавшись в большом пруду, лениво вытянулись на прохладной траве под защитным куполом. Август в Шотландии - уже не лето, хотя вода была теплой. Змеедемон некоторое время молчал, свивая и распуская кольца своего чешуйчатого хвоста, а потом осторожно ответил:

– Надеюсь, что нет.

– Почему?
– удивился Поттер.
– Я вот надеюсь, что когда мои мама и папа проснутся, как обещал мессир, то они будут очень меня любить. И я их. Северус и Люциус, и обе матери…

Змееныш скривился, как от зубной боли:

– Не думаю, что выдержу любовь моего отца. Его супруги привыкли, а мне таких выбросов магии не пережить.

– Что?
– Гарри даже сел от удивления.
– При чем здесь… - он чуть покраснел, - то, чем мессир занимается ночью… и не только ночью… со своими… с моими… в общем, с ними?

– Ты же сам сказал «любовь», - возразил наг.
– Или я не так тебя понял?

– Ты что же подумал, что я интересуюсь, станет ли мессир… с тобой? Мерлин, какой ужас! Я про другую любовь говорю. Как у мамы к сыну, как у меня к братьям, как…

– Партнеров любят, - наставительно сказал Хешшш, - то есть сплетают с ними хвосты. Часто, с радостью. Мать и отца уважают или боятся, о детях заботятся, жалеют. Сестрам и братьям желают добра. Еда может нравиться на вкус. Нельзя сказать: «я люблю мясо», «я люблю отца», не имея при этом в виду спаривание.

Гарри нервно хихикнул. Спаривание с мясом. Надо же.

– А вот мы так говорим… - начал он.

– Ну и зря. Нельзя слово, которое используешь для того, чтобы подчеркнуть желанность и привлекательность возлюбленного, использовать для чего-то другого. Это его обесценивает. И слово, и партнера, поставленного в один ряд с едой или родителями. Арун или аэрг – как уж повезет – самое главное в жизни. Потерю приятной на вкус еды можно пережить, заменив ее другой, родители все равно умрут, а братья и сестры найдут свою пару. Потерю половины себя не возместить ничем, именно поэтому нельзя говорить «люблю» без повода.

Гарри молчал, что-то обдумывая, и тут появился Балтазар. Он прошел под купол и уселся на чуть примятую траву.

– Ужинать пора. Вы не замерзли? Гарри?

– Нет, сэр. То есть, мессир, - смущенно поправился он под взглядом насмешливых глаз.
– А правда, что нельзя говорить «я люблю маму»? Хешшш говорит, что люблю это «хочу»…

– Я сказал не так, - возмутился наг. – Я сказал, что «люблю» - это слово для арун. Или для аэрга. А не для тех, кто с тобой из одного гнезда, и тем более не для еды!

– У людей все проще, Хешшш, - улыбнулся демон.
– Они употребляют это слово для всего, что им нравится, меняя лишь интонацию. Поверь, когда тебе это скажет твой арун, ты не перепутаешь.

Наг какое-то время внимательно, будто изучая, смотрел в глаза тому, кто дал ему жизнь, и вдруг потребовал:

– Обещайте, мессир, что не полюбите меня.

– Не полюблю. Никогда, Хешшш. Но буду учить и защищать. Ты больше не один.

Змееныш склонил голову к плечу, будто решая, верить или нет, а потом кивнул:

– Я постараюсь поверить, мессир.

– Большего я и не требую. Поползли?
– вдруг весело спросил он, обращаясь в огромного трехглавого змея, размерами не уступающего немаленькому нагу.

Черная голова рассерженно зашипела и прикусила основание шеи красной. Белая лизнула черную в нос.

– Кто последний – тот червяк, - прошипел Красный, а Черный издевательски отозвался:

– Шшшевелисссь, а то проиграем!

– Раз, два, три! – весело выкрикнул Гарри и бегом бросился к замку.

В столовую первым ворвался Хешшш, для которого Балтазар открыл все двери на пути.

– Простите, - чуть запыхавшись, извинился он перед дамами.

За ним вбежал раскрасневшийся Поттер, и самым последним величественно вполз Балтазар, напугав обеих леди едва не до обморока.

– Это я, - констатировал он очевидное, обращаясь обратно.
– Червяк. Приполз последним.

– Вы поддавались, мессир, - сказал Хешшш и впервые уголки его чувственных губ чуть-чуть приподнялись.

– Какая наглость обвинять меня в нечестной игре!
– деланно возмутился демон, падая на диванчик между дамами.
– Я даже в казино честно играю!