Демон на свободе

– Мне живот тяжело носить было! – был дан мне горделивый ответ, - Райдзин говорил, что ребенку молнии не могут повредить! Но втайне, чтобы Миранда не завидовала! Ей еще хуже, чем мне! Я крепкая!

Так они и жили. Анжелика Уокер, бывшая Легран, в саму компанию великосветских дам тоже умудрилась влиться, правда, благодаря своей беременности и статусу мужа. Бывшей наемницей Коул занялись наравне с одержимыми близняшками, от чего та чуть не взвыла, вынужденная постигать тонкую науку благородной дамы. Я лишь хмыкнул себе под нос, удивляясь решительности леди Элизабет – та ни грамма не тушевалась, используя все возможности по созданию нормальной атмосферы в доме. Не удивительно, если вспомнить, сколько ей лет. С позиции такого возраста мелочи вроде происхождения просто-напросто лишаются малейшего смысла, особенно если всю эту бездну времени ты провела в черно-белом измерении, где дни сливаются в недели, а те в года с неуловимой скоростью.

Наверное, это было самое странное путешествие из возможных. Я, голый, несясь со всей возможной скоростью вдоль железнодорожных путей посередине неизвестности, впервые получил возможность узнать, как жили и живут самые близкие мне люди. Что их тревожит, чего они хотят, о чем мечтают. Чего боятся и что любят. А заодно мы, остановившись возле небольшой речки, вновь поговорили о Момо. Маленькой тихой девушке нечеловеческого происхождения и воспитания, которая совсем не умела принимать собственные решения.

Наверное, в тот момент короткого отдыха, я и отпустил её образ. Смог отпустить. Не забыть, ни в коем случае, а просто смириться с тем, что она имела право принять такое глупое решение. А может быть, даже хотела.

– Я буду скучать по ней, Ариста, - проговорила Рейко, зябко обняв себя за мокрые после купания плечи, - Она всегда была рядом. И её кот.

– Я тоже. Одевайся, милая, нам нужно спешить. Нужно спасти хотя бы несколько инквизиторов.

Мы побежали дальше, вскоре выйдя на хабитат. С тем оказалось всё в порядке, жизнь текла своим чередом, не считая того, что она, эта жизнь, оказалась польской. Тем не менее, пара местных вполне понимали немецкий, сопроводив нас к старосте, доставшим из загашника потрепанную замусоленную карту, по которой я получил возможность сориентироваться. Жена старосты, бойкая, но глуповатая бабка весьма моложавой внешности, начала размахивать розыскной листовкой, на которой я с трудом угадал свое изображение, но всё возбуждение местных жителей моментально оказалось снято Рейко, шарахнувшей в основной распределительный столб хабитатской радиостанции своей молнией. Возблагодарив судьбу, что самой станцией мы воспользоваться успели, я исчез в ночи, утаскивая с собой грозящую местным карами на японском жену.

Наш путь лежал на юго-восток. Уничтоженные нами ранее три проекции богов дали атакованным войскам Инганнаморте время перегруппироваться, но не убежать. Сейчас потрепанные инквизиторы медленно и вразнобой отступали к границам Руси, надеясь на то, что Константин Третий пришлет несколько поездов для спешной эвакуации. Новая атака богов ожидалась в любое время.

Нужно было спешить.

Глава 15

– Ариста, а каким был твой… прошлый мир? – полюбопытствовала вовсю отдыхающая Рейко, загорающая на солнце в преступно малоодетом для её статуса состоянии. Проще говоря, на моей жене было полное отсутствие какой-либо одежды, что слегка сбивало меня с рабочего настроя. Не слегка. Совершенно. Но капитулировать было нельзя.

Я, с натугой отбросив очередной валун из тех, что закрывали вход к устроенной ранее механической заначке из «Паладина», «Крысобоя» и трёх «Георгиев», уже заинтересованно лязгавших на издаваемый мной шум, задумался над вопросом.

– Непостоянным, - наконец определился я, - Переменчивым. Быстро развивающимся в плане технологий. Мы за ними не успевали.

– Он был лучше или хуже этого? – задала сероволосая девушка очень женский вопрос.

– А ты бы сама смогла б ответить? – улыбнулся я, отваливая еще один камень, - Ты красивая, молодая, богатая и очень могущественная леди, которая еще, к тому же, почти ничем не может заболеть. Постой, не перебивай. С той позиции, которую ты занимаешь сейчас, милая, если игнорировать приближающийся конец света, мой бывший мир был бы для тебя сущим адом. Нет сословий, никто не уважает, все куда-то бегут, а при попытке использовать силу молний – начнут в тебя стрелять. Или поймают, увезут и будут резать на куски, пытаясь понять, как ты это делала. Мало натуральных продуктов, тесные квартиры размером с наши туалетные комнаты, очень и очень много людей. Но с позиции самой обычной японской крестьянки? Это рай на земле. Доступная еда, работа, медицинское обслуживание, миллион разных полезных вещей, облегчающих жизнь и работу. Уважение. Возможность полететь в любую точку земного шара. Всё зависит от точки зрения.

– А для тебя как оно было?

– Скучно, ровно, тяжело. Я не говорил, что почти всё население того мира было демократами? – несмотря на расслабленный разговор, я вовсю шуровал камнями, уже крикнув в образовавшийся проход пароль возбужденно топчущимся автоматронам. Те, притихнув, включили режим ожидания, перестав лязгать по неровной поверхности пещеры.

– Как демократами?! – тут же впала в ужас супруга, подскочив на месте.

– Псевдоравенство, свобода мнения, - ехидно заулыбался я, - Гуманные законы, коррупция. Любой смертный, добравшийся до определенного поста, мог украсть больше, чем твой род имел на протяжении пары-тройки сотен лет, а получил бы за это лишь пару десятков лет заключения. В самом худшем для себя случае.

– Не может быть!

Это был мой прошлый мир. Массовая ложь, ежегодно ухудшающееся качество продуктов, изломанная коррупцией инфраструктура. Лень – двигатель прогресса, но кто сказал, что находиться у власти не тяжело? Упрощают, оптимизируют и совершенствуют всё, включая взятки, откаты, пути вывода неправедно нажитого. Цифровые деньги, не обеспеченные совершенно ничем, смотрятся вполне нормально на фоне бумаги, давным-давно обеспеченной лишь пустотой и угрозами войны. Монетизированное уважение и страх. Пестициды и бустеры роста, превращающие овощи в безвкусные, но хранящиеся неделями при комнатной температуре товары…

Автоматроны благополучно выкарабкались из пещеры, а вслед за ними я вывел и «Раттенвенрихтера», в потрохах которого сидел «Паладин». Машины чувствовали себя отлично, демонстрируя слегка припорошенную серой пещерной пылью боеготовность. Оставив их и Рейко, я отправился в ближайший заброшенный хабитат за дрезиной и грузовой платформой. Пока бегал за ними, у моей женушки, переваривавшей разговор, назрело еще несколько вопросов.

Не только их, но и уверенности, что миру, в котором я жил раньше, тоже вскоре пришёл каюк. Отсутствие ответственности и стабильности, по уверенному мнению японки, рано или поздно должно было аукнуться столь сложной и фрагментированной цивилизации.

– Почти все из нас жили в своих маленьких и относительно уютных раковинах, - рассказывал я, контролируя заход боевых автоматронов на платформу, - В моей стране, в моей России, большинство, кому хватило сил, энергии и удачи хоть немного хорошо устроиться в жизни, тут же замыкалось в ней, понимаешь? Мы слепо жили, зажмурившись, по-детски желая, что чтобы то, что есть, длилось как можно дольше.

– Почему? – с любопытством пучила глаза японка, - Вы же были… демократами? Там наоборот нужно кричать, когда все плохо и кричать, чтобы было лучше? Всегда кричать? У нас американцы, те, которые были в Токио, очень любили орать!

– Мы перестали воспринимать близких своих, - подумав, ответил я, запуская дрезину, - Совсем. Этому были виной устройства, позволявшие в любое время связаться и переговорить со своими людьми. Знаешь, маленькие такие черные плитки, представляющие из себя экраны. Вроде радиосвязи, но в тысячу раз удобнее и с собой. Имея подобное, тебе не нужно общаться с теми, кто не слишком-то и приятен, хоть и живет поблизости. Всегда есть куда более интересный собеседник. Можно сказать, мы потеряли связь друг с другом. Сочувствие. Эмпатию. Сопереживание. Разучились подпускать к себе посторонних.