Демоноборец

— Некротическое Подземелье, — напряжённо ответила Эдель, уже осторожно ступая вперёд, при этом нервно качая в руках сияющие скимитары, — оно само по себе гораздо опаснее обычного… — девушка замерла, опасливо вглядываясь в конец пещеры-прихожей, где начинался тоннель вниз. — Боги… — ещё шаг, второй, и личико эльфийки искажается в неподдельном омерзении. — Это не просто некротическое Подземелье, оно успело собрать свою плату.

Двинувшись следом, мы вскоре увидели, что в левую стену уходящего вниз тоннеля был… вживлён человек. Его руки, ноги и почти всё туловище утопли в камне, лицо искажала мука, лишённый языка рот был искривлён в беззвучном крике, а глаза со срезанными веками судорожно метались, ни на мгновение не останавливая взгляд на одной точке. Ассасинше явно было «неуютно» от такого зрелища, это ещё мягко выражаясь.

— Твою мать! — не сдержавшись, ругнулся я на русском.

Я думал, что успел уже повидать всякое. Мир намекнул мне, что я всё ещё щегол голожопый и необстрелянный. Зрелище вросшего в стену бедолаги пусть и не повергло меня в ступор, но и равнодушным не оставило. Вот только… брошенное в пленника Подземелья «Исцеляющее прикосновение»… не дало эффекта. Ни с первой, ни со второй попытки.

— Почему на него не действует исцеление?!

— Не знаю, — покачала головой Нэроко, её голос был спокойным, но прижатые к голове ушки и распушившийся хвост говорили о том, что до спокойствия, какое она хочет показать, ей на самом деле очень далеко.

Следующий заряд, созданный с вниманием к деталям происходящего, а не только к искажённому мукой лицу мужчины, показал, что магия просто впитывается стенами данжа до того, как успевает подействовать на его узника. Попытка же вырезать пленника из стены Подземелья окончилась… смертью самого пленника. Как только я пробил усиленным светом мечом корку скальной породы, разрубая текущий по ней поток маны Подземелья, он сразу же испустил дух. Мне прилетело сообщение об убийстве, но… не было извещения о получении опыта, да и «счётчик душ» на почти «собравшемся» амулете не сдвинулся. И это говорило о многом. Не знаю, что эти блядские твари сотворили, но то, что ничего хорошего для жизни и души их жертвы — точно.

— Как он тут вообще оказался? Люди же сбежали!

— Всегда найдётся тот, кто посчитает себя самым умным, — ответила старшая из сестёр.

— Или подумает, что пронесёт, — вторила ей младшая. — Лень, надежда на лучшее, желание что-то урвать, когда соседи сбегут… не важно.

— Вторжений не было с тысячу лет, — вздохнула нэка, — потому, несмотря на все предостережения, находятся те, кто думает, что сможет пересидеть. Или те, кто просто не успел сбежать по той или иной причине.

Возразить на эти прописные истины было нечего, а помочь уже мёртвому бедолаге — нечем. А потому мы двинулись вперёд, в мрачном молчании ступая по коридорам Подземелья, «любуясь» подозрительного вида мхом, светящимся бледно-зелёным болезненным светом, и потёками вонючей воды, что очень скоро начала чавкать у нас под сапогами. Дополняли картину ловушки, но в этот раз ловушки не были механическими или даже магическими, это скорее походило на какие-то выкидыши биоинженерии или чего-то подобного. В принципе, мы уже встречались со взрывающимися грибами, что внешне напоминали эдакие грибы-дождевики-мутанты, но здесь подобный вид опасности раскрылся в полной мере. Притаившиеся в углу очередные «грибы», готовые выпустить убийственные споры в воздух, стоит рядом с ними оказаться хоть кому-то живому. Извергающие потоки кислоты структуры, зачастую раскрывающиеся прямо в очередной жертве Подземелья, свисающие с потолка живые комки плоти, норовящие оплести проходящего под ними и сломать шею или подтянуть и… проделать что-то очень нехорошее… всё это и многое другое встретило нас в разветвлённой паутине переходов.

Всё это и жертвы Подземелья. Мужчины и женщины, старики и дети, включая младенцев. А ещё гоблины и неприятного вида здоровенные детины со свиными рылами и зеленоватой кожей, которым только отрастить животы диаметром в разворот плеч — и получатся прям вылитые свиноорки, так нежно и трепетно любимые японскими мангаками, особенно хентайной направленности.

— Рабы с каменоломни, — тихо объяснила Эдель, глядя на толстые ошейники с перебитыми кусками цепей, что всё ещё красовались на шеях уродцев. — Скорее всего, просто бросили в загоне, когда бежали, а потом до них добралась нежить.

— А гоблинов как поймали? — неосознанно тоже перейдя на полушёпот от местной атмосферы, сухо спросил я. — Они ведь не стали бы драться, сразу убежали.

— От нежити долго не побегаешь — она не устаёт.

— А гоблины устают. Они тщедушные — быстро рвануть могут, но долго бежать — нет. А если ещё и забьются в нору какую, стремясь спрятаться и пересидеть, то, считай, всё — попались.

— Н-да…

Все они: люди, кшарианцы, гоблины и орки, стали частью данжа. Несколько десятков заключённых в стены рабов, пребывающих в вечной агонии. И всё, что мы могли для них сделать, это даровать избавление от мук. Тот самый случай, когда детоубийство является благом и добродетелью, ибо альтернатива многим хуже. Мои спутницы мрачно шли вперёд, разведывая путь. Разговоры давно стихли, сопартийцы превратились в механизмы — отточенные, но исполняющие строго определённые функции и ни в какую не желающие от взятых на себя обязанностей отходить. И, хуже всего, не было ни единого демона. Ни одного ожившего трупа. Только тишина, ядовитые миазмы разложения и вживлённые в стену Подземелья несчастные. И коридоры. Длинные, разветвлённые, запутанные.

— Это настоящая пытка! — не выдержала Нэроко, мрачно глядя за тем, как я пробиваю клинком сердце очередному пленнику, на этот раз — девочке лет двенадцати. — Мерзость! — в обычно спокойном голосе котодевочки промелькнула надтреснутая нотка близких слёз.

— Согласен, — мрачно отозвался я, — эти твари… у меня просто нет слов. Даже самых бранных.

— Мы нашли переход на Второй Уровень, — вступили в беседу близняшки, чей боевой дух тоже, мягко говоря, пребывал не на высоте.

— Но есть проблема, — начала Адель.

— Он перекрыт каким-то магическим барьером, — закончила Эдель.

— Показывайте, — велел я.

Ну, они и показали. Действительно, широкий проход, перекрытый чем-то вроде моего «Барьера Света», только гнилостно-зелёного цвета. Попытался пробить его — но куда там! Меч недовольно звенел, заклинания бессильно разбивались о «силовое поле» — и никакого намёка на то, что преграда хоть чуть-чуть поддаётся.

— То самое «условие» Подземелий, — констатировала Нэроко, — так просто мы дальше не пройдём.

— … — хотелось ругаться. Сильно и смачно, но руганью делу не поможешь.

Я отчётливо видел потоки Силы, что питали барьер. И это были не кабели, не провода, которые можно перерубить. Энергия текла по всем стенам, потолку, воздуху… И даже если я пытался её пережать или разрушить камень, это ничего не давало. Ближайшие к арке прохода стены тоже были защищены, а дальние… бесполезно было рубить — мана просто уходила глубже, ни на миг не прекращая свою циркуляцию. Единственное, что я мог, это выделить, откуда идут основные потоки на нашей стороне барьера, и пройти к «генераторам». И ничуть не удивился тому факту, что этими «генераторами» оказались очередные пленные крестьяне-горожане. Чтобы пройти дальше, мы должны были убить всех пленников Подземелья, замурованных на Первом Уровне.

— Они это специально, — Нэроко никто не спрашивал, но было видно, что ей нужно выговориться, вернее, рассказ, даже если его никто не слушает, был способом сохранить самообладание. — Тут ядовит сам воздух, если бы не Вайтлиан, мы бы уже еле передвигали ноги, а необходимость обшарить весь Первый ярус заставила бы нас пребывать здесь ещё дольше, проклиная и отравляя.

— А как же жрецы? — спросила Адель. — Жрецы ведь могут противостоять этому?

— Могут, — согласилась с сестрой Эдель. — Но это будет их выматывать, наверное, сильнее прямого боя. В итоге получим или полудохлый отряд, или почти дохлых жрецов. Не забывай, что это всё ещё молодое Подземелье, на уничтожение которого должны отправляться низкоранговые бойцы…

— Которым тут и просто выжить — уже подвиг, — закончила за сёстрами кшарианка.

— И даже если бойцы справятся с задачей, их боевой дух и общее моральное состояние будет… Ай, чего там, их не будет, — констатировал я.

— Когда мы выберемся, — внезапно сказала Адель, — я напьюсь. Чтобы ноги не держали. А потом буду домогаться до Вайтлиана, чтобы он оттрахал меня до потери сознания.

— Хороший план, я его поддержу, — кивнула Нэроко.

— Угу, — отозвалась и Эдель, — я с вами.