Демонтаж народа
Шрифт:
Тут была допущена ошибка — в результате такой долгой борьбы негры обрели этническое самосознание с альтернативной системой ценностей, так что вся концепция плавильного тигля дала сбой.
Понятие нации и национального государства в отношении России отвергается и сегодня под самыми странными предлогами. Так, Ю.В. Крупнов пишет в «идеологии» Партии развития: «Россия не национальное государство и не нация. Россия — мировая держава» [64].
При этом сам Ю.В. Бромлей признает «наличие у советского народа не только общих черт, но и специфических особенностей», то есть появление новых качеств, что и служит
Хотя во время переписи 1926 г. таджиков еще записали как узбеков (как мусульман). Из-за этого возник конфликт, для разбирательство которого была создана комиссия во главе с В. Куйбышевым.
Исследования некрологов по погибшим борцам Исламской партии возрождения Таджикистана в гражданской войне 1992-1994 гг. показали, что эти тексты сочетают в себе представления ислама, архаичных таджикских культов и структуры советского типа культуры — в частности, в некрологах подчеркивается принадлежность погибшего к таджикскому народу. Это не предусмотрено канонами ислама и традиционных культов. Кроме того, само понятие национальной принадлежности является в Таджикистане порождением советского периода [68].
Статья была сопровождена таким примечанием редакции: «В данной статье двойные согласные пишутся одинарными буквами, согласно постановлению комиссии по реформе русской орфографии, утвержденного Советом Главнауки от 15 января 1930 г.».
Левый советолог С. Коэн в изданной в 1988 г. в Москве политической биографии Бухарина характеризует этот поворот как «официальное возрождение русского национализма, обеление царистского прошлого и отказ от многих положений марксизма».
Первую главу работы «Внешняя политика русского царизма» Энгельс послал для опубликования в журнал «Социал-демократ», который издавала группа «Освобождение труда» (Плеханов, Засулич, Аксельрод). Там она и была напечатана в 1890 г.
Свою записку Сталин завершает такими словами: «Мне кажется, что журнал «Большевик» попадает (или уже попал) в ненадежные руки. Уже тот факт, что редакция пыталась поместить в «Большевике» статью Энгельса «О внешней политике русского царизма», как статью руководящую, — уже этот факт говорит не в пользу редакции. ЦК ВКП(б), как известно, своевременно, вмешался в дело и прекратил подобную попытку. Но это обстоятельство, очевидно, не пошло редакции впрок. Даже наоборот: редакция, как бы в пику указаниям ЦК, поместила уже после предупреждения ЦК такую заметку, которая не может быть квалифицирована иначе, как попытка ввести читателей в заблуждение на счет действительной позиции ЦК. А ведь «Большевик» является органом ЦК. Я думаю, что пришла пора положить конец такому положению» [76].
С.В. Четко, автор, на мой взгляд, самой взвешенной и самой беспристрастной книги на эту тему, считает, что «образование СССР явилось наиболее вероятным в тех условиях решением проблемы обустройства постреволюционной России» [22, с. 93].
С конца XIX в. идеи политической автономии выдвигали организации поляков, украинцев, белорусов и литовцев. В среде интеллигенции мусульманских народов до 1917 г. идея борьбы за национальную независимость сформировалась только в Азербайджане. Февраль 1917 г. резко изменил ситуацию.
И.К. Лавровский замечает, сравнивая две войны с Германией с промежутком всего в 27 лет: «Удар [Германии] в 1941-м был в десятки раз сильнее удара 1914 года. И тем не менее наша страна выстояла и победила — нет, не только Германию, всю Европу! Новая система лояльностей оказалась
сильнее прежней. Цель была достигнута» [80].Даже З. Бжезинский, обсуждая варианты развития СССР в 30-е годы, признает «изумительные достижения сталинизма» и приходит к выводу, что единственной альтернативой ему мог быть только шовинистический диктаторский режим с агрессивными устремлениями (см. [53]).
Как ни странно, сегодня тип советского государства представляют как нечто удивительное именно исходя из «правильных» моделей западных государств. В. Соловей пишет, поигрывая словами: «Эта «неведома зверушка», Советский Союз, оказался принципиально новым в истории продуктом человеческого творчества, не вписывающимся в дихотомию: досовременная (в смысле историко-логически принадлежащая предмодерну) империя — современное национальное государство» [46, с. 156]. Неужели он всерьез думает, что дихотомия именно такова?
Никаких дебатов о национально-государственном устройстве в «гуще народов» не велось, ибо все народы, собравшиеся в СССР, находились на донациональной стадии их общественного развития и сама проблематика национального в массовом сознании отсутствовала. Вопрос решался в узком слое политизированных элит. Точно так же «национальная политика» царизма (т.н. «русификация» Украины) не касалась народного быта, а происходила лишь в среде элиты, притом в ничтожных масштабах.
Я, например, считаю, что это было вполне возможно сделать сразу после Великой Отечественной войны, в момент общего радостного единодушия и сплоченности, при наличии единой армии победителей. Но, скорее всего, тогда об опасности антисоюзного заговора всех национальных элит никто и не думал.
Впрочем, как рассказал А. Вольский (бывший президент Российского союза промышленников и предпринимателей), в 1983 году Ю.В. Андропов предлагал постепенно перейти к новому административно-территориальному делению страны, а для начала разделить Советский Союз на 20 экономических зон. Он говорил, что разделение по национальному признаку следует считать слишком вредным. («Деловая пресса», 12.10.2000). Но было уже поздно — наготове были собраны силы, чтобы разделить Советский Союз по-иному.
Эта трактовка была подхвачена и на Западе, особенно в отношении Югославии.
При этом правящим кругам США было досконально известно, что никакой угрозы тогда СССР не представлял. Один из разработчиков доктрины Трумэна, директор Группы планирования госдепартамента США, Дж. Кеннан сказал в 1965 году о первом этапе холодной войны: «Для всех, кто имел хоть какое-то, даже рудиментарное, представление о России того времени, было совершенно ясно, что советские руководители не имели ни малейшего намерения распространять свои идеалы с помощью военных действий своих вооруженных сил через внешние границы… [Это] не соответствовало ни марксистской доктрине, ни жизненной потребности русских в восстановлении разрушений, оставленных длительной и изнурительной войной, ни, насколько было известно, темпераменту самого русского диктатора» (см. [4, с. 326]).
Кинокритик А. Плахов писал, что понятие «новые русские» зародилось в среде художественной интеллигенции как «попытка освобождения от груза проблемности и мессианских замашек, которыми грешили все «старые» русские». Речь шла об отказе от эстетики «русского Космоса», которая характеризуется им так: «Это эстетика выкидыша или плода, зачатого и выношенного большой женщиной от лилипута». А. Плахов вскользь замечает, что «в ряды движения выбирали отнюдь не по принципу славянской принадлежности» [9].