Демоны Черной степи
Шрифт:
Вскоре я поняла, в какое место мы едем. Я уже бывала там не раз… Ведь меня отец начал пытаться приобщить к своей деятельности даже раньше, чем Амелию.
Когда мы подъехали к длинному двухэтажному зданию, которое с виду казалось абсолютно заброшенным, Артур остановил машину, заглушил мотор и погасил фары.
– Я могу пойти с вами. – Обратился он к Амелии.
– Нет. – Мия покачала головой. – Это дело наше, семейное… Просто подожди нас с Сарой здесь. Хорошо?
– Ладно…
– Люблю тебя, Артур. – Мия чмокнула его в щеку и вышла из машины. Я последовала за ней.
Я шла вслед
Асфальт кончился, и теперь грязь хлюпала под моими ногами. Когда мы приблизились к самому дому, от стены отделились две тени, и попав под отдаленный свет фонарей превратились в двух мужчин в черно-синей военной форме. Один из них был еще совсем молод, чуть старше Амелии. Второй выглядел намного более зрелым, но возможно это лишь от того, что все лицо его заросло светлой, курчавой бородой. Бородач смотрелся очень внушительно, однако я знала, что главный здесь – это молодой парень.
– И кого это бесы принесли в такое время, и такую погоду… – Пробурчал бородач, светя фонариком нам в лица.
– Убери фонарь, Патрик! – Оборвал его парень. – Или я тебе его в одно место засуну… Ты здесь недавно работаешь, и в основном по ночам, оттого и не знаешь их. Это дочки Григоровича.
– Да хоть кто… – Бородач спрятал фонарь. – Что они забыли здесь в час ночи?
– Этот вопрос интересует и меня. – Парень приблизился к нам. В его блеклых глазах читался холодный интерес.
Мия выступила вперед.
– Мы приехали к нашей матери, Габриэль.
– В час ночи?
– Она умирает, и… возможно не доживет до утра. Сара очень хотела попрощаться с ней. И я тоже…
Бородач отчего-то усмехнулся, но Габриэль нахмурился.
– Григорович не оповещал меня об этом.
– Потому что он не знает. – Сказала Мия. – Он не знает, что мы поехали сюда… Он решил, что нам не нужно прощаться с матерью. Но… Господи, Габриэль! Неужто у тебя совсем сердца нет?!
Габриэль, все также хмурясь, посмотрел на меня, потом на Сару, потом опять на меня, и в блеклых глазах его на секунду промелькнуло какое-то странное выражение, после чего взгляд этих глаз неожиданно смягчился…
– Ох и влетит же мне за это. – Раздраженно проговорил он. – Ну ладно, идите… Только прощайтесь быстро, и валите нахрен отсюда, чтоб духу вашего здесь не было! Ясно?
– Ты серьезно пропускаешь их?! – Поразился бородач.
– Завались Патрик! – Прикрикнул на него Габриэль. – Или сам покатишься отсюда ко всем чертям, завтра же!
– Все, я молчу… – Патрик примирительно поднял руку.
– И желательно чтобы молчал всю оставшуюся ночь. Еще не успел присоединиться к моему отряду, а уже меня раздражаешь…
Черное небо рыдало над нашими головами. Мия еще что-то сказала Габриэлю, а тот ей что-то ответил, но я почти не слышала слов. Слабость, вызванная чрезмерным волнением, усиливалась, и я едва стояла на ногах. Но зато прикосновения дождя мне теперь казались почти ласковыми.
– Пойдем, Сара. – Сестра дотронулась до моей руки. – Пойдем же…
Я, не ответив ни слова, последовала
за ней. Мимо бородача, пахнущего дешевым одеколоном, и мимо Габриэля, который пах всего лишь дождем… Тяжелая дверь открылась, и тьма поглотила меня…***
В темноте было невероятно душно. Шагая по узкому коридору, стены которого едва различались во мраке, я ощущала, как влага дождя на моей коже перемешивается с потом.
– Она под землей? – Спросила я Амелию.
– Нет. На втором этаже.
Вскоре коридор окончился, и мы оказались в небольшом затхлом помещении, что было освещено одной единственной лампой накаливания. Из этой комнатки, скрытый от посторонних глаз проход вел в подвал, и еще один скрытый проход вел на второй этаж.
Если об этих двух проходах не знать, то обнаружить их почти невозможно. Но мы-то с Амелией знали, к скорби своей…
В комнатке не было окон, зато стоял сгнивший и покосившийся деревянный письменный стол с выдвинутыми ящиками, а в дальнем углу валялись обломки стула и еще какой-то мусор…
Амелия подняла левую руку вверх, и принялась отсчитывать трещинки на потолке, слева от лампы. Какое-то время я молча наблюдала за этим, потом сказала:
– Тринадцатая, изогнутая будто молния. Неужто ты так и не запомнила?
– Точно. – пробормотала Амелия. Пальцы ее отыскали необходимую трещинку, слегка прикоснулись к ней, и та стала быстро расширяться. Вскоре из трещины высвободилось стальное кольцо, за которое Амелия тут же потянула, и часть потолка с громким металлическим скрежетом опустилась вниз…
Теперь, мы стояли перед лестницей, ведущей на второй этаж… Ладони мои непроизвольно сжались в кулаки… Я должна увидеть нашу мать! Так твердила я себе. Ведь если не увижу ее сегодня, и не решу хоть что-нибудь, то более никогда в жизни не смогу спать спокойно! Я должна. Как бы это не было горько и больно.
Мия взглянула на меня коротко, после чего начала подниматься по ступенькам, и я, конечно же, скрепя сердце последовала за ней.
На втором этаже было намного прохладней. Более широкий коридор изредка освещался вспышками молний, и при очередном раскате грома все здание будто вздрагивало. Здесь царствовал удушающий больничный запах, и откуда-то издалека доносились приглушенные крики… Я содрогнулась.
– Это мама?! – Вырвался у меня невольный вопрос.
– Нет. – Амелия покачала головой. – Девочка, которую отец притащил вчера ночью. Она очень больна… Ее костная система обернулась против нее. Я даже не знала, что такие болезни существуют. Все ее кости словно взбунтовались, и медленно убивают бедняжку, причиняя ей невыносимые муки. Даже обезболивающие почти не помогают… Ты слышишь.
– Слышу.
Девочка орала что есть мочи. Иногда эти крики делались настолько пронзительными и страшными, что казалось будто бы и не человек кричит вовсе… Я старалась не слушать их, старалась слушать шум дождя за окном, гром и собственные шаги, но не выходило. Крики словно рвали меня изнутри… Но внезапно они прекратились.
– Думаю, девочка потеряла сознание. – Сообщила мне Амелия. – А может быть, умерла… – Внезапно, она остановилась и задрожала всем телом. – А если она вновь закричит, я пойду, и сама убью ее! Я безумно устала от всего этого… Безумно…